Иван Винаров - Бойцы тихого фронта

Настанет время, пророчески предсказывал Ленин, когда в Китае вырастет рабочий класс, и именно он создаст пролетарскую партию, которая сохранит и разовьет революционно-демократическое ядро его (Сунь Ятсена) политической и аграрной программы. А Сунь Ятсен считал основой своей внутриполитической программы именно «раздел земли», т. е. аграрную реформу («каждому пахарю — свою ниву»).

В это же самое время — 25 августа 1912 года — в Пекине открылся учредительный съезд новой политической партии (гоминьдан), которой предстояло в последующие четыре десятилетия играть в судьбе Китая роковую роль. Новая партия — детище умеренных правых буржуазных сил Объединенного революционного союза. Хотя Сунь Ятсен не участвовал в работе съезда, относясь к созданию гоминьдана с известным недоверием, его избрали главой новой политической партии. Однако фактически руководство находилось в руках правых сил. И уже через год они попытались предать республику. После их измены Сунь Ятсен создал новую политическую партию — Чжунхуа гоминьдан (Революционную партию). Эта партия была строго законспирированной организацией. В ее программу вошли «Три народных принципа» Сунь Ятсена и его учение о революционной диктатуре.

Создание законспирированной организации подсказала сама жизнь. Правые силы, занявшие ключевые позиции и в органах власти, и в гоминьдане, вскоре передали власть в руки представителя компрадорской буржуазии Юань Шикая. Они убедили Сунь Ятсена подать в отставку в пользу Юаня, который будто бы один в состоянии объединить страну и упрочить положение республики. За короткое время Юань фактически реставрировал монархию и провозгласил себя новым императором. Сунь Ятсен был вынужден на непродолжительное время эмигрировать в Японию. Через два года революционная партия, завоевавшая симпатии и поддержку огромных масс населения, подняла повсеместно по всему Китаю восстания, и Юаню пришлось расстаться с властью. Но прежде чем окончательно исчезнуть со страниц истории, диктатор отказался от власти в пользу нескольких милитаристских клик, группировавшихся вокруг продажных генералов Дуан Цижуя, У Пэйфу, Цао Куна, Чжан Цзолина и других.

Сложными — то верными и целенаправленными, то ошибочными, непоследовательными, реставрационными — были шаги республики, неясными ее политические концепции, глубоко укоренившимися конфликты между отдельными группировками, которые выдавали себя за ее защитников. Хотя одна из целей революции и была осуществлена — эксплуататорская Цинская династия оказалась свергнутой, — республика была не в силах разрешить основные противоречия китайского общества: наступательный демократизм масс пугал либеральную буржуазию. Вскоре она порвала с крестьянством и пошла по пути милитаризации и предательских соглашений с иностранным капиталом. Япония, во время первой мировой войны решительно вмешавшаяся в «битву за Китай», фактически установила над страной свой контроль.

Новый решительный шаг в идейном созревании Сунь Ятсен, а вместе с ним и китайское освободительное движение, совершили после Великой Октябрьской социалистической революции в России. Под ее влиянием Сунь Ятсен превратил свой «принцип национализма» в принцип беспощадной и бескомпромиссной борьбы с империализмом; «принцип народовластия» — в идею народной диктатуры, а принцип «народного благоденствия» из требования аграрной реформы перерос в требование немедленной национализации крупной промышленности, с тем чтобы частный капитал не мог держать в руках судьбы народа.

Именно после Октябрьской революции — а Сунь Ятсен приветствовал ее как «надежду человечества» — он пришел к своим замечательным трем стратегическим лозунгам, которые могли бы обеспечить победу китайской революции. Они включали союз с Коммунистической партией, поддержку рабочих и крестьян, союз с Советской Россией.

«Дальнейшая революционная борьба нашей партии может оказаться безрезультатной, — писал тогда Сунь Ятсен, — если мы не будем учиться у России».

В то время как в 1918 году Япония, США, Франция и Англия организовывали на Дальнем Востоке экспедиции белогвардейцев и интервентов, снабжая Колчака — «верховного главу всея Руси» — и других белых генералов несметным количеством оружия, снаряжения, продовольствия, золотом и даже составом всевозможных «советников», Сунь Ятсен послал Ленину приветственную телеграмму:

«Революционная партия Китая выражает глубокое восхищение тяжелой борьбой, которую ведет революционная партия Вашей страны, и выражает надежду, что революционные партии Китая и России объединятся для совместной борьбы».

В конце 1920 года наступили благоприятные перемены и в Китае. Удалось разгромить милитаристские клики в южных провинциях, а в апреле 1921 года полностью освободить Кантон. Сунь Ятсен был избран президентом Китайской республики.

В том же году, после разгрома Колчака, белогвардейские банды были изгнаны из Забайкалья и Приморья, удалось освободить от разбойничьих шаек барона Унгерна Монголию. В Китай из Москвы прибыл посланец Ленина.

Радости Сунь Ятсена не было границ. Он нуждался и в помощи, и в советах, и в друзьях. Формально власть Южного правительства Сунь Ятсена распространялась на провинции Гуандун, Гуанси, Юньнань, Гуйчжоу, Сычуань и часть провинции Хунань. Фактически же полностью его власть признавали только в провинции Гуандун. В Гуанси все еще управлял милитарист генерал Лу Юнтин, собравший многочисленную армию головорезов и самовольно провозгласивший себя губернатором. Подобное же положение создалось и в других «союзных» провинциях, где почти не считались с властью Кантонского правительства. В Гуандуне тоже хватало милитаристов, ждавших удобного момента, чтобы установить личную военную диктатуру в своих округах. Понадобились гигантские усилия для национального и территориального объединения огромной страны с сотнями миллионов населения, все еще не пробудившегося для проявления общественной инициативы. Сунь Ятсен видел в партии большевиков, в Ленине, в новой России главную опору в деле разрешения собственных проблем, друзей и доброжелателей революционного Китая.

В то время власть Кантонского правительства — единственного законного конституционного правительства Китая, распространялась только на южную часть Китая. Северная часть и Маньчжурия все еще находились под властью реакционного узурпаторского правительства Пекина, а оно, со своей стороны, — под сапогом генерала Чжан Цзолина. Чжан Цзолин официально числился командующим войсками или военным губернатором Маньчжурии, но что значила в те бурные годы «чистая» политическая власть, лишенная вооруженного могущества! Чжан Цзолин в свою очередь подчинился Токио. Таким образом, Пекин фактически превратился в орудие Японии, ее империалистических планов в Китае и на всем Дальнем Востоке.