Иван Винаров - Бойцы тихого фронта

Я думал тогда и продолжаю думать: какая понадобится огромная работа, какие титанические усилия надо приложить, чтобы вывести этот народ из черной тьмы вековой отсталости, чтобы вдохнуть в его душу истинную и реальную надежду на счастье человека, чтобы просветить его ум с помощью высоких гуманных идеалов коммунистического учения. Это должна быть настоящая богатырская работа, подобная той, которую проделали большевики среди широких крестьянских масс царской России, среди изнемогавших от непосильного труда рабочих в шахтах и дымных фабриках. Такая же титаническая, вдохновляемая высокими идеалами работа, какую проделали в свое гремя основоположники партии тесняков в нашей стране, соратники Благоева, преследуемые, но гордые своим высоким призванием просветителей.

Да, нужна была титаническая работа среди всех слоев этого народа, работа, вдохновляемая достижениями мировой культуры и марксистской теорией общественного развития. Цитаты — догмы Мао, зазубривание его лжемарксистских теоретических положений, хоровое восхваление Мао и все формы современной «культурной революции», практическое уничтожение партии к добру не могли привести. В мое время этот народ расплачивался кровью за свою политическую слепоту и наивность. Как будет расплачиваться Китай теперь, после культа Мао…

Заканчиваю свои заметки о Китае. Пользуюсь возможностью сказать, что мы, интернационалисты, помогавшие вооружению и созданию военной организации в китайской партии, приложили все усилия, чтобы оградить уже созданные боевые пятерки и десятки от трагедий, подобных той, что разыгралась и Баодине. Мы старались при встречах с подпольщиками, руководителями десяток и активистами разъяснять подлинный смысл клятвы верности коммунистическим идеям, смысл лозунга «один за всех и все за одного». Кроме того, мы внушали им: высший партийный долг повелевает коммунистам не присутствовать на публичных казнях. Мы говорили и убеждали, как и какими средствами настоящий коммунист должен сражаться на классовом фронте, как надо вести себя перед лицом смерти, как надо оберегать свои ряды от провалов, как спасать тех, кого можно спасти, без ненужного и бессмысленного самопожертвования… Это были семена, которые мы разбрасывали на огромной непаханной целине. Тысячи людей должны были последовать нашему примеру, потому что никто до тех пор не вступал в контакт с массами народа, руководствуясь добрыми намерениями, не прибегая к грабежам, насилиям, убийствам.

Мы покинули Китай в начале 1929 года. Разумеется, нас сменили новые товарищи. Берзин не держал своих людей за границей продолжительное время: и самый хороший разведчик допускает неточности, которые могут попасть в поле зрения западных разведок и центров контрразведки. А Китай в то время являлся театром действий разведчиков всех родов и всех национальностей. Речь шла о весьма «лакомом куске», и потому колонизаторы шли ва-банк, стараясь дорваться до того, что ускользало из рук.

Прежде всего мы прикрыли деятельность наших фирм в Пекине и Шанхае. В сущности, фирмы остались, но они уже имели меньшие вклады в банке — только то, что получали от нас «официальные собственники» как законную долю подлинных доходов. «Собственники» остались верны нам. Большинство других наших «торговых агентств» в Китае тоже готовы были служить интернациональному делу. Всех их буквально через несколько месяцев получил в наследство кадровый разведчик Рихард Зорге — его Берзин послал в Китай в качестве руководителя группы.

Мы покончили с делами и на промышленном предприятии в Харбине, куда в последний период переместилась большая часть нашей работы. Это была вполне современная для своего времени консервная фабрика. На ней работало более 500 рабочих. Ее владелец Леонид Вегедека, дореволюционный политэмигрант, обосновался в Харбине надолго, но не забыл ни своей родины, ни своего долга по отношению к ней. И когда мы предложили ему через его жену Веронику (кстати, она окончила Сорбонну) сотрудничать с нами, он с готовностью взялся за это.

В то время Галина покинула Пекин и перешла работать в Харбинский дальневосточный банк, не изменив, разумеется, своей «настоящей» работе. Нам в помощь прислали из управления разведчика Леонида Этингона. Мы с Гришей жили в небольшой вилле в окрестностях Харбина, где он мог посвятить свободное время любимому занятию — разведению кроликов и голубей… Не улыбайтесь, дорогой читатель. Даже старый разведчик имеет право на хобби. Надо добавить, что в данном случае речь шла не просто о хобби. Голуби служили курьерами. Неожиданно для меня Гриша оказался неподражаемым дрессировщиком почтовых голубей. С привязанной к хвосту в непромокаемом конверте небольшой запиской эти птицы пролетали огромные расстояния в сто, а то и больше километров, чтобы доставить в определенный город и дом указания и принести ответ…

После нашего отъезда фабрика «Вегедека», разумеется, осталась в Харбине и позже перешла в «наследство» новому составу советских разведчиков. Когда Леонид Вегедека скончался, его жена, наша сотрудница, женщина великолепного артистического дарования, прямо-таки рожденная для сцены и театра, продала имущество и вернулась на родину.

Мы покинули Китай, не испытав горечи провала. Мы выполнили свою задачу. Центр получал от нашей группы регулярную информацию о соотношении военно-политических сил и скрытых тенденциях в них, а это определяло в то время поведение и судьбу Китая. Советскому правительству приходилось делать, и оно делало все необходимое для защиты своих дальневосточных границ, по ту сторону которых с остервенением точили зубы японский империализм и его китайские марионетки.

«Благодарю за все, возвращайтесь домой!» — передал Берзин. Мы, коммунисты, посланные оказывать помощь этой стране, ее измученному народу, сделали все, что нам велел интернациональный долг. Другим предстояло занять наши места. А остальное было делом самого китайского народа.

Я уделяю несколько страниц конфликту на Китайско-Восточной железной дороге, потому что в то время он был «сенсацией дня» для всего мира. В разрешении этого конфликта пришлось участвовать и мне.

Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД) являлась единственной магистралью на суше, связывавшей Советский Союз с Китаем, и имела важное значение для политических и культурно-экономических отношений между этими странами. Ее строили в начале нашего века перед русско-японской войной, линию почти целиком строила Россия, используя свои материалы, своих людей и свои средства. Дорога имела огромное стратегическое значение для обороны Дальневосточного края от нашествий японских самураев.