Иван Винаров - Бойцы тихого фронта

В начале тридцатых годов советская разведка в Западной Европе получила сведения, что по поручению западных стран некоторые чехословацкие заводы приступили к серийному выпуску новых видов оружия — автоматических винтовок, скорострельных пулеметов, легких противотанковых орудий. Это производство финансировалось крупными западноевропейскими концернами: Крезо и Шнейдера во Франции, Армстронга в Англии и др. Судя по данным нашей разведки, подобное оружие повышенной эффективности уже производили военные заводы ряда империалистических держав. Передача секретной технической документации тогдашней Чехословакии недвусмысленно говорила о доверии, которым пользовались политические военные круги этой страны у империалистических сил.

Как читатель понимает, полученные разведкой сведения раскрывали картину фактического включения Чехословакии в западный агрессивный блок и свидетельствовали о той важной роли, которая отводилась ей в деле вооружения стран-участниц блока. Это обстоятельство вынудило советских руководителей принять соответствующие меры. Перед нашей группой была поставлена задача: добыть данные о новом оружии.

Военным специалистам хорошо известно, что знание вооружения, которым располагает противник, является первостепенной задачей, без которой невозможно ни создание надежной защиты, ни обеспечение условий для нанесения мощного контрудара.

Самое совершенное оружие в значительной мере теряет свою эффективность, если оно становится заранее известно противнику. От нас требовалось добыть точную информацию об оружии, которое ряд крупных военных заводов изготовлял для будущей агрессивной войны. Контроль за производством оружия и соблюдение секретности обеспечивали английская разведывательная служба Интеллидженс сервис и французская военная разведка. Они поставили дело так строго, что в секретные цехи имели доступ только работающие там специалисты и инженерно-технический персонал. Вход для любого «чужого» лица, будь то даже представитель официальных государственных властей, был строго воспрещен. Это свидетельствовало о том, что Чехословакия играла подчиненную роль, она являлась только исполнителем, а вдохновителями и хозяевами были другие люди. Наша деятельность была направлена как раз против этих «других» — тех, кто подготавливал «большую стратегию» заговора, кто использовал заводы Чехословакии и ее специалистов, чтобы как следует вооружиться.

Я отправился в Прагу немедленно после получения задания. Нужно было изучить все возможности для проникновения в компетентные круги и на заводы, где ковалось секретное оружие для новой мировой войны.

Злата Прага — так чехословаки с любовью называют свою столицу. Дворец Градчаны, великолепно сохранившийся средневековый квартал, живописная Вацлавская площадь, прелестная Влтава, тихо несущая свои пепельно-голубые воды между построенных около нее зданий и протекающая под великолепными мостами, камни которых изъедены временем многих веков, чудесные парки и сады, роскошные окрестности с полями, лесами, старинными замками и симпатичными деревеньками, — все это, собранное в неповторимый ансамбль миллионного города, очаровывает иностранца.

Любил Прагу и я. Я бывал здесь до этого не раз — или проездом в Советский Союз, или для конспиративных встреч. Коммунистическая партия Чехословакии была боевой, энергичной, в стране существовало значительное прогрессивное движение, а ее народ, миролюбивый, талантливый, трудолюбивый, не был согласен с ролью, которую его правители определили Чехословакии в будущем крестовом походе на Восток. Как же могло случиться, что этот народ, влюбленный в свою землю, еще не успевший нарадоваться на свою независимость, в целом не видел, как республика медленно и неотвратимо катится к краю пропасти…

Прага жила своей обычной жизнью, правители произносили благонамеренные речи, Томаш Массарик академически спорил с теоретиками марксизма и утверждал, что «единственный путь для вновь созданной Чехословацкой республики — это путь национального единения, затушевывания классовых противоречий, развитие гармоничной демократии». В сущности, такие идеи Европа уже знала, это были обесцененные реформистские схемы «переустройства и совершенствования буржуазного общества», которые выдвигала правая социал-демократия, облегчая таким образом процесс стабилизации капитализма. Массарик, старый профессор философии и социологии, признанный борец за самостоятельное существование в годы австро-венгерского господства, первый и постоянно переизбираемый президент вновь созданной Чехословацкой республики, своей ошибочной военно-политической ориентацией объективно принес своей стране тяжелые беды. Массарик оказался неспособным надежно ее защитить, не разглядел настоящих друзей и скрытых врагов республики…

Прага жила своей нормальной жизнью, и народ, радовавшийся относительному благополучию в сложной послевоенной конъюнктуре, словно не замечал или не хотел заметить гибельную бездну. Однако активная, наиболее сознательная часть чехословацкого народа видела смертельную угрозу. Сплоченная в рядах Коммунистической партии, а позднее в рядах Народного фронта, она четко и категорически выразила свою волю.

В Праге, как и в Вене, существовала сильная болгарская студенческая организация. Впрочем, студенческих организаций было три: первая, националистическая, пользовалась покровительством болгарского царского посольства. Во вторую входили студенты, состоящие членами БЗНС, к которой терпимо относились официальные государственные власти. Третья, более малочисленная, чем вторая, но сильная и боевая, была наша.

Когда я прибыл в Прагу со специальным заданием, болгарская студенческая организация, которая в двадцатые годы существовала под названием «Нарстуд» («Народное студенчество»), после 1928 года была переименована в организацию имени Васила Левского и смогла привлечь в свои ряды широкие круги учащейся молодежи. Присутствие Георгия Димитрова и здесь оказало благотворное воздействие — относительная замкнутость старой организации уступила место более современным и дееспособным формам общения с широкими кругами честных людей, включая левых «земледельцев», которые восприняли основные принципы нашей борьбы. Таким образом, и здесь, в Чехословакии, линия Георгия Димитрова на создание Народного фронта, которая позднее стала генеральной линией нашей партии и всего Коммунистического Интернационала, одержала полную победу.

Кроме большой группы прогрессивных студентов, в Чехословакии имелось и значительное число болгарских политэмигрантов. Некоторые из них перебрались сюда из Вены, где до этого учились в высших учебных заведениях и окончили их или же были изгнаны из Австрии в связи с участием в Июльском восстании 1927 года. Наконец, к среде прогрессивных болгар в этой стране следует причислить и сотни бедняков-эмигрантов, которые занимались огородничеством, главным образом, в предместьях Праги и других больших городов.