SnkT - Первоисточник

И подобное положение дел было более чем приемлемым. Никто другой был не нужен. Гермиона — неотъемлемое продолжение Гарри и наоборот. Зачем ей кто-то еще?

Кажется, обе его части незаметно для себя собрались воедино, слишком сильно сосредоточившись на общих чувствах. Впрочем, додумать важную мысль это не помешает. Наоборот, весьма поможет, когда она вновь разделит сознание. Ведь сейчас то, с чем Гермиона уже давным-давно определилась, для другой ее части все еще скрыто непониманием и сомнениями.

Видимо, тело достаточно сильно влияет на управляющую им часть сознания. Она ведь не раз читала, что девочки взрослеют намного раньше мальчиков. Если если еще учесть и почти год разницы в возрасте, то нет ничего удивительного, что вопросы, уже вполне решенные в одном случае, в другом еще только ждут своего ответа.

Нет ничего странного в том, что обе части испытывают друг к другу симпатию, которая в будущем должна развиться в гораздо большее. Конечно, любить самого себя — это сильно отдает нарциссизмом, но ведь в раздельном состоянии он не так уж и сильно отличается от всех остальных людей. Может быть, эти «другие люди» и имеют иное мнение на этот счет, но кто их будет спрашивать? Ей самой вполне комфортно и так.

Раз никто другой ему не нужен независимо от того, как она себя осознает, то это более чем логично и правильно, если обе части так и будут всю жизнь быть вместе. Со всеми сопутствующими... делами. Может быть, задумываться о кое-каких вещах еще рановато, но глупо отрицать неизбежное. Все равно ведь для обеих частей не может быть никого более близкого. А это значит, что слухи, ходившие о Гарри Поттере и Гермионе Грейнджер, получат подтверждение.

* * *

— Знаешь, как-то не так я себе представляла... — Гермиона чуть запнулась, пытаясь подобрать слова, — ...признание в любви, если это так можно назвать...

Гарри, волей единой личности немилосердно разбуженный в раннее воскресное утро и перемещенный из спальни в безлюдную гостиную, далеко не сразу осознал, о чем идет речь. О чем они там говорили вчера?

Э-э-э... Да уж...

— ...И ты вправду уже все распланировала? — из всего вороха пошедших кувырком мыслей, этот вопрос сформулировать было проще всего.

— Ну... — чуть зарделась Гермиона, вспомнившая, насколько подробно она все обдумал. — Вообще-то, в моем возрасте совершенно естественно начать интересоваться... подобными вопросами!

Попытка скрыть смущение была обречена на провал — поток несущихся на него эмоций был красноречивее любых слов.

— Да знаю я... — досадливо поморщилась Гермиона.

Сам Гарри в это время спешно пытался осознать все, о чем думал вчера, будучи единым с Гермионой в мыслях и чувствах.

Да, в последнее время он действительно иногда ощущал некоторую неловкость и смущение, находясь рядом с Гермионой. Что было более, чем странным. Они ведь и раньше совершенно свободно обнимались и держались за руки, не придавая этому какого-либо значения. А уж после того, как дала о себе знать их единая личность... Сейчас никакого стеснения и смущения друг от друга у них быть не могло в принципе. Ведь действительно, как можно стесняться самого... самих себя?

Теперь же, все встало на свои места. Все те странные и непонятные чувства, вызывавшие у него недоумение, объяснялись на самом деле весьма просто...

— И сколько же времени тебе понадобилось бы, чтобы дойти до столь «простого» объяснения самому? — с легкой насмешкой прокомментировала Гермиона.

— Да-да, «мальчишки совсем тупые и ничего не понимают» или как там говорили твои соседки... — был вынужден признать Гарри.

— Как видишь, не так уж они и неправы!

Да, оказывается, Гермиона, которую он считал своим настоящим другом, с некоторых пор лучшим и единственным, ему не просто нравится, а нравится . И поэтому...

— И ты действительно уже настолько... детально все продумала? — Гарри слегка сбился, вспомнив некоторые подробности распланированного совместного будущего.

Гермиона смущенно перевела взгляд в сторону.

Все же, хоть благодаря своей связи и общим воспоминаниям они уже неоднократно имели возможность ознакомиться с имевшимися между ними анатомическими различиями, мысли об использовании этих самых различий по назначению не могли оставлять спокойными подростков, каковыми они являлись.

Но интересно, когда это Гермиона успела столь подробно вообразить себе их дальнейшую жизнь, да так, что он этого не заметил? Все-таки, спрятать подобное для них было весьма и весьма проблематично.

— Вообще-то, поначалу мы лазили друг другу в голову не столь свободно, и за это время я успела все решить. По крайней мере, для себя.

— Да уж, — Гарри вспомнил разговоры, которые частенько велись в девичьей спальне. — Если «мальчишки тугодумы», то девчонки сразу находят «любовь всей своей жизни»... по три раза в неделю!

— Гарри, я ведь серьезно! — сжав кулачки, воскликнула Гермиона.

— Да, Лаванда в таких вопросах тоже всегда серьезна... Ладно-ладно, я тебя понял, — пошел он на попятный под ее выразительным взглядом, а также эмоциями, этот взгляд сопровождавшими.

Итак, Гермиона, осознав зарождающиеся к нему чувства, все обдумала, и пришла ко вполне обычному для девочек выводу, насколько можно было судить по «подслушанным» разговорам, что они созданы друг для друга. Правда, нельзя не признать, что именно у Гермионы для подобного вывода были очень весомые основания. Придя к такому решению, она решила не торопить события и дать своему избраннику возможность осознать все самому.

— Вообще-то, я пыталась давать тебе намеки, но ты упорно их не понимал!

— Э-э-э, когда это? — ничего подобного Гарри припомнить не смог.

— Что и требовалось доказать... — получил он в ответ сокрушенный вздох. — Правду говорили, что для вас нужно писать на лбу большими буквами... Так что, я решила просто подождать, когда ты повзрослеешь.

— Вот только наша особенность проявилась и здесь. Странно даже, что не сразу.

— Ну, в объединенном состоянии о таких вопросах мы просто не думаем. Это вчера так совпало, что перед объединением ты пытался сообразить, что... — сделала выжидательную паузу Гермиона.

— ...Что ты начинаешь мне нравиться... нравиться, как девушка, — собрав силы, закончил Гарри почти шепотом.

Вроде как, после признания своих чувств полагалось задать один вполне определенный вопрос объекту этих самых чувств. В данной ситуации нужды в озвучивании подобного явно не было, поскольку как только он это осознал, ответом ему стала вспышка радости со стороны Гермионы, крепко стиснувшей его в объятиях.

* * *

Когда-то, читая книжки, Гермиона нередко воображала себя на месте определенных персонажей. Вряд ли в этом плане она сильно отличалась от большинства других детей. Если мальчишки обычно представляли себя рыцарями или пиратами, то девочки, как правило, примеряли на себя роли всевозможных принцесс. Обязательным атрибутом подобных грез была большая и светлая любовь к сказочному принцу или, на худой конец, просто к отважному и могучему герою.