Клайв Касслер - Око небес

— Что ж, спасибо. Я и вправду чувствую себя почти на сто процентов, — не стала отрицать женщина. — Доктора показали мне два больших пальца. Они сказали, что мне все еще нужно проверяться, но процедуры и физиотерапия прошли успешно. Знаете, что я теперь делаю? Отбиваю чечетку! Так велел доктор. Он сказал что-то о том, что это поможет бедренным суставам.

Реми недоверчиво посмотрела на нее:

— Все это замечательно. Но — чечетка?..

— Как будто я сама не знаю, что это странно! Однако это и правда помогает. Но есть и плохие новости… — Она лукаво улыбнулась. — Мне снова по плечу мои обязанности, так что вы от меня не избавитесь.

— От лучшего исследователя на планете? — возразил Сэм. — Вряд ли кто-то захотел бы от такого избавиться!

Сельма порозовела и повернулась к окну, чтобы посмотреть на океан.

— А что насчет Бенедикта и его брата? — спросила она.

Фарго нахмурился:

— Реджинальд сейчас в заключении, ожидает суда. Наверное, однажды нам придется полететь обратно в Мексику и дать показания. Благодаря нашим свидетельствам и показаниям Антонио, его упрячут в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.

— И у него нет шанса выкрутиться?

Сэм покачал головой:

— Ни малейшего. С ним был главный босс наркокартеля «Лос-Сетас» вместе со множеством убийц этого же картеля. Показания баллистики и отпечатки пальцев совпадают с таковыми пистолета Реджинальда и с пулей, убившей Марибелу. Нет, этого человека уже можно считать частью истории, хотя есть кое-какие опасения насчет того, что он может не дожить до вынесения приговора. Очевидно, деятели «Лос-Сетас» считают, что Реджинальд виноват в смерти Гуерреро, поэтому он сейчас сидит в одиночке ради собственной безопасности.

— А Янус? О нем вообще что-нибудь было слышно? — продолжала расспрашивать Вондраш.

— Мы подали против него иск, но чем все это закончится — неизвестно, потому что он исчез, — вздохнул ее собеседник. — Возбудить против него дело сложнее, чем против Реджинальда, ведь его нельзя обвинить в том, что он собственноручно нажимал на спусковой крючок, а единственный свидетель, который мог бы подтвердить его причастность, — это Гуерреро… Который теперь не говорит ни с кем, кроме дьявола.

— Но Янус был там. Вы можете об этом упомянуть, — сказала Сельма.

— Знаю. Но это сложно доказать. Если бы он до сих пор находился в Мексике, было бы проще, но поскольку его там нет…

— …то ему все может сойти с рук, — закончила Реми.

— У Антонио очень личный интерес к тому, чтобы ни один из убийц его сестры не ушел. Я бы поставил деньги на то, что он сделает все возможное, чтобы колеса правосудия крутились, — сказал ее муж.

Вондраш откинулась на спинку стула:

— Что ж, тогда ладно. Переворачивается еще одна страница в книге Фарго. Что дальше? Вы что-то решили насчет Лазло?

— Посмотрим. Он сказал, что собирается на некоторое время остаться в Мексике и помочь Антонио, но я подозреваю, что мы еще увидим его здесь, — ответил Сэм.

— Если он изменил свое поведение, это может быть интересно, — протянула Сельма.

— Обычно пуля очень сильно меняет поведение человека. Думаю, он на верном пути, — заметил Фарго.

Его помощница прищурилась, а потом улыбнулась:

— Ну, как и во всем другом, время покажет…

Сорок пять дней спустя, Мехико, Мексика

Национальный музей антропологии был увешан красочными плакатами, возвещающими о новой выставке, посвященной наследию тольтеков. На баннерах был изображен драгоценный камень «Око Небес», которому со времени его открытия была отведена главная роль в бесчисленных статьях и телевизионных спецвыпусках. Неоспоримое присутствие викингов на Североамериканском континенте в пору расцвета тольтеков было теперь установлено как исторический факт, и драгоценность свидетельствовала о пересечении двух культур.

Высокопоставленные лица из правительства смешались со сливками светского общества Мехико на «событии сезона», как его описывали в прессе. Оркестр из шестнадцати мариачи играл любимые мелодии во внутреннем дворе, официанты с подносами блуждали в толпе, предлагая закуски и освежающие напитки.

Сэм, Реми и Антонио прихлебывали шампанское у входа в зал, где возле двери стояли два суровых вооруженных охранника. Лазло тоже был здесь, с содовой в руке — он переминался с ноги на ноги, глядя на толпу.

— Ты неплохо приоделся, надо отдать тебе должное, — поддразнила его миссис Фарго.

Кемп непрерывно теребил галстук-бабочку своего смокинга с тех пор, как они сюда прибыли.

— Это все часть моего злобного плана по захвату страны, знаешь ли, — подмигнув ей, сказал британец. — Но ты, дорогая, предмет зависти каждого здешнего мужчины.

Вышитое бисером шифоновое платье Реми от Каролины Эрреры переливалось в отблесках наружного света. А улыбка любующегося ею Сэма стоила тысячи слов.

— Этот ваш друг был неоценим на раскопках. Я даже думаю, он выучил несколько слов на испанском, — поделился Антонио с супругами, улыбаясь.

— Я рад видеть, что ты полностью поправился… Хотя я никогда не верил, что пуля может надолго задержать тебя в больнице, — сказал Кемпу Фарго.

— Бешеные псы и тому подобное… И — да, я чувствую себя тип-топ! — довольно усмехнулся тот. — Хотя я бы никому не посоветовал такое пережить — когда в тебя стреляют.

— Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается, — сказала Реми и подняла бокал с шампанским в тосте.

Потом лицо Антонио стало серьезным:

— Полагаю, вы слышали о Реджинальде?

— Нет. Только не говорите, что он сбежал! — насторожился Сэм.

— Его убили вчера во время беспорядков в тюрьме, — рассказал мексиканец. — Это дело все еще расследуется, но мои источники говорят, что там случился небольшой бунт, который организовали как прикрытие, чтобы несколько мордоворотов из картеля «Лос-Сетас» могли свершить возмездие. И очевидно, что возмездие это было зверским.

Реми покачала головой:

— Поднявший меч…

— Нельзя сказать, что мир осиротел, — проворчал Лазло. Антонио молча кивнул.

— А о Янусе есть какие-нибудь известия? — спросил, в свою очередь, Фарго.

Касуэло покачал головой:

— Нет. Он словно испарился. В Мексике выписан ордер на его арест, но его трудно привести в исполнение за пределами нашей страны. Янус не был осужден за какие-либо преступления, поэтому люди идут на сотрудничество против человека с таким богатством и властью… мягко говоря, нехотя.

Оркестр перестал играть, элегантно одетая женщина приблизилась к микрофону и что-то объявила по-испански. Когда она закончила говорить, Антонио шепотом коротко перевел ее речь на английский:

— Через две минуты откроют двери и, впервые в истории «Око Небес» будет показано всем мексиканцам, которые захотят его увидеть. Это волнующий момент. И я надеюсь, — добавил он уже от себя, — что вы не возражаете против того, чтобы сказать несколько слов и провести короткую фотосессию с драгоценным камнем. Об этом трубили все газеты.