Майкл Муркок - Средство от рака

Еще несколько бомб упали в воду и пошли вниз.

Одна из синих стальных канистр чиркнула о борт автомобиля, и он резко свернул в сторону, а она взорвалась уже под ним, задев тыл машины и едва не перевернув ее.

Джерри бросило вперед, на штурвал. Взорвалась еще одна бомба. Вода потеряла прозрачность. Его терпение кончилось. Автомобиль винтом уходил на опасную глубину; Джерри удалось включить внутреннее освещение и выровнять управление, когда машина уже начала было кувыркаться.

Сверившись с приборами, Джерри рассудил, что он вне досягаемости, и начал подниматься.

Лимузин величественно продолжал путешествие по поверхности, пробиваясь сквозь волны. Оглянувшись, Джерри увидел позади суда.

Несколько орудий выплюнули из своих жерл облачка черного дыма, до Джерри донесся рокот их выстрелов, и он увидел, как снаряды врезались в море и разорвались по обе стороны от него, покрыв водяными брызгами тент автомобиля и сразу лишив его видимости.

Он улыбнулся: прежде, чем они достанут его, он будет за горизонтом.

Да, пока радиосуда не догадаются опустить противолодочные сети, автомобилем можно будет пользоваться.

Скользя, как дельфин, в теплой воде, машина вскоре оказалась в пределах прямой видимости от Остенде и его бетонной магистрали. Машина, управляемая Корнелиусом, мягко въехала на дорогу, приняла прежний вид и покатилась по шоссе к Брюсселю, так ни на мгновение и не остановившись.

Джерри купил газету в придорожном киоске, прочел, что Израиль аннексировал Болгарию и что еще одна сотня тысяч американских военных советников прилетела в европейскую штаб-квартиру в Бонн.

Между тем солнце клонилось к закату.

Операция прорыва через блокаду радиосудов несколько утомила Джерри, и он решил провести ночь в получившем одобрение организации отеле в Брюсселе.

Вскоре впереди показался и сам Брюссель, одетый в красное барокко и золото предзакатных лучей, — сладкий город ностальгии.

Пастор Бисли сунул палочку турецких сладостей в свой огромный слюнявый рот, улыбнулся, пережевывая мягкий шоколад и желе, и развернул следующую. Съел и ее, облизал губы и поднял авторучку.

В комнате для отдыха «Золотого планетария» — одной из лучших гостиниц Брюсселя — он отшлифовывал статью, подготовленную для газеты. Называлась она так: «Героин: средство от рака?» и должна была появиться в следующее воскресенье. Вот уже несколько лет он писал статьи для «Санди мессенджер» [3] «Воскресный курьер». Перев. . До роспуска клира [4] Клир — духовенство. Ред. он формировал регулярную рубрику «С моей кафедры», а потом, когда «Мессенджер» был вынужден сменить политику, чтобы соответствовать новым веяниям, он тоже сменил название колонки — «С моей точки зрения». Журналистика, однако, не приносила достаточных доходов и была лишь полезным побочным занятием.

Со своего места пастор Бисли мог видеть главный вход в гостиницу, и он вскинул глаза, когда стеклянные двери распахнулись. В них входил мужчина с легким саквояжем, одетый в черно-белое меховое пальто. Человек этот, судя по внешности, был индийцем, так как кожа его была черной, на нем был сложный тюрбан и, по мнению пастора, довольно вульгарный шелковый костюм. Мужчина прошел к столу регистрации и заговорил с клерком, который протянул ему ключ.

Пастор сунул развернутую пастилку турецких сладостей в рот и продолжил работу.

Ему не потребовалось много времени, чтобы завершить статью, вложить ее в конверт, надписать адрес и поставить печать; он прошел к почтовому ящику в гостинице и бросил туда конверт.

Потом взглянул на часы, висевшие над столом регистрации, понял, что вот-вот подадут десерт, и отправился через фойе в столовую. Помещение столовой было заполнено наполовину. Две-три семейные группы сидели у стены, несколько бизнесменов с женами или секретаршами — за другими столиками, а в самом дальнем конце зала сидел индиец, который, видимо, выбрал фазана — фирменное блюдо отеля.

Пастору Бисли была ненавистна даже мысль о мясе. Собственно говоря, он ненавидел и мысль об овощах; лишь сладкие апельсины не входили ни в одну из этих групп, и именно ради них он пришел в «Золотой планетарий».

С большим достоинством он опустил свои мощные телеса на хорошо набитое сиденье стула и сложил бледные руки на столе.

Заказывать что-либо не было необходимости.

Очень скоро появился официант с первым из шести очищенных апельсинов, которые пастору предстояло сегодня съесть, что он обычно с успехом проделывал ежевечерне, бывая в Брюсселе.

Пастор взял вилку и ложку, склонил свой нос над десертом, и очи его увлажнились от вожделения.

Но, даже будучи поглощен десертом, пастор не мог не заметить индийца, когда тот прошел мимо его стола. Он шагал так упруго, распространяя вокруг такое ощущение физической силы, что пастор вдруг засомневался, тот ли он, за кого себя выдает.

Хотя он прервал трапезу лишь на долю секунды, ее оказалось достаточно, чтобы пастор с возросшим аппетитом вернулся к четвертому апельсину.

Поднявшись из-за стола, он решил отойти ко сну пораньше — его ожидало напряженное утро.

Джерри Корнелиус снял свой тюрбан и бросил его на стул рядом с кроватью. Девушка, казалось, была слегка удивлена цветом его волос; ее полные губы немного раскрылись, и она повела телом на постели.

Как большой черный боа-констриктор, он выскользнул из своих шелков и медленно подошел к ней, взял ее за плечи своими сильными руками и привлек к себе так, что ее розовые груди прижались к его темной груди; она глубоко вздохнула, прежде чем его губы коснулись розовой нежности ее рта, его язык погладил ее язычок, и любовь закипела в их телах, приподнимаясь-поднимаясь-поднимаясь с новой силой и побеждая, наконец, с нежнейшими григорианскими песнопениями; темп возрос, плоть прижалась к плоти, уста — к устам, руки двигались, тела плавились, зубы кусались, звуки голосов, выкрикивающих что-то, могли, казалось, разбудить мертвых.

Он лежал рядом с ней, чувствуя запах ее тела и стараясь дышать не очень тяжело, чтобы запах этот держался в его ноздрях по возможности подольше. Он обнял ее за плечи, она уютно прижалась к нему; ее длинные, тонкие темно-каштановые волосы коснулись его кожи. Некоторое время они лежали тихо, потом он достал свои сигареты и прикурил себе и ей.

Он не ожидал встретить другую организацию, функционирующую в «Золотом планетарии»: Коутрубуссис ничего о ней не говорил. Но Полли Фесс узнала его в коридоре около номера, хотя он и не знал ее.