Дарья Кузнецова - У удачи два лица

— Извини, я не знала, — только и сумела пробормотать я.

— Я так и понял, — усмехнулся он. Уже вполне похоже на себя, мягко и чуть иронично. — Ёжик, пообещай мне, пожалуйста, не улетать далеко от Боровицы, ладно? По крайней мере, без вменяемого сопровождающего. А лучше вообще не улетай!

— Договорились, — улыбнулась я в ответ. — Без тебя далеко не полечу, а в Пустошь эту вашу дурацкую — тем более ни ногой! Мне и сейчас-то там ничего не надо было, я случайно.

— Впрочем, как обычно. На тебя совершенно невозможно сердиться, ты знаешь? — с тёплой улыбкой сообщил он.

— Врёшь ты всё. Вчера вот, когда меня на ковёр вызывал, очень даже сердился, — хихикнула я. Настроение взлетело на недосягаемую со вчерашнего дня высоту, мне было легко и уютно в объятьях мужчины, а при виде его улыбки мысли в голове ползали вяло и расслабленно, в итоге сводясь к одному. Вот на какого… дохлого землероя я вчера так встревожилась из-за этой свадьбы? Как вообще можно в нём сомневаться? Да и на свой счёт отрицать очевидное глупо, и папа опять неожиданно оказался прав: зачем ходить вокруг да около, если я и сама уже точно знаю, что никуда от него не денусь!

— Так не на тебя же, — Кай слегка повёл плечами. — На всю ситуацию в целом. Что ты вроде бы рядом, но ни прикоснуться, ни сказать тебе ничего я не могу.

— Ну по первому вопросу я твои мотивы понимала, хотя и не разделяла, и совершенно не одобряла; но разговаривать-то мы вполне могли, — растерянно возразила я.

— Разговаривать могли, — хмыкнул он. — А вот сказать, что хотелось, я не мог. Например, о том, что у тебя удивительная улыбка; когда ты улыбаешься, у тебя веснушки на носу начинают сиять. И волосы у тебя удивительные, как будто замершие солнечные лучи. И даже краснеешь ты удивительно красиво, вот как сейчас.

— Смутил девушку, ещё издевается при этом, — проворчала я, отводя взгляд и пытаясь вывернуться из объятий.

— Я не издеваюсь, я серьёзно, — без малейшего намёка на насмешку проговорил он, покрепче прижимая меня к себе и не оставляя пространства для манёвра. — Ты мне сразу понравилась, я тебе уже говорил; ещё тогда, когда тебя ребята нашли и принесли. А когда зашёл тогда в палатку… влюбился как мальчишка, с одного взгляда, даже дух захватило. Маленькая, взъерошенная, решительная, упрямая и очень искренняя. Солнышко моё рыжее, выходи за меня замуж?

— Так вроде и так всё уже решили, — пробормотала я, не зная, куда деть взгляд. Мне в жизни никто никогда не говорил таких слов, и я совершенно не представляла, как на них реагировать.

— А ты представь, что не решили, — предложил Кай, не сводя с меня взгляда.

— И что, если я откажусь, ты меня отпустишь? — озадаченно вытаращилась я на него, не зная, чего во мне сейчас больше — обиды на пренебрежение или радости от того, что меня вдруг спросили о такой важной вещи.

— Нет, — искренне улыбнулся плетущий, тряхнув головой, а потом с подкупающей честностью пояснил в ответ на мой возмущённый взгляд. — Я просто хочу услышать твоё согласие, данное мне, а не… кому-то там в отсутствие выбора.

— Что-то я особого выбора и сейчас не вижу, — ехидно откликнулась я. — Может, я только под давлением и соглашаюсь! Может, я вообще замуж не хочу! И поцеловала тебя… ну, случайно. Или из любопытства.

— Ну так и скажи, что думаешь, — усмехнулся он. — Кто-то меня убеждал, что мастера Отражений никогда не врут.

— Да согласна я, согласна, — со вздохом сообщила я. — Но это всё-таки не честно. Должна же в женщине оставаться какая-то загадка!

— Я предпочитаю разгадывать твои загадки, когда ты находишься рядом, а не когда тебя для этого ещё предварительно найти и отловить надо, — рассмеялся плетущий, притягивая меня к себе для поцелуя. Нежного, бережного, умопомрачительно вкусного.

Из головы с готовностью, как будто только этого момента и ждали, исчезли все мысли, кроме одной: опасения, что мужчина вот-вот отстранится, и надо будет куда-то идти, с кем-то о чём-то разговаривать… С кем? О чём? Да какая разница!

Но Кай, кажется, увлёкся не меньше меня. Поцелуй становился всё более чувственным, а руки мужчины уже не просто обнимали — гладили, исследовали, откровенно ласкали моё тело, сминая яркий ситец лёгкого платья. Когда в какой-то момент они оказались уже под платьем, я поняла, что останавливаться не хочу, и приняла окончательное решение. Распустив ворот, недвусмысленно потащила вверх рубашку, и её хозяин легко расстался с предметом одежды, не глядя отшвырнув его куда-то в сторону. После чего уверенно потянул меня к себе, укладывая поперёк кровати, навис сверху, осторожно вжимая в покрывало и опираясь на локоть.

— Тебе не кажется, что мы ведём себя неприлично? — вроде бы серьёзно уточнил он, но в глазах плясали весёлые искорки. Да и медленно блуждающая по моему телу ладонь никак не вязалась с желаемым «приличным» поведением.

— Кажется, — легко согласилась я, одной рукой удобно обнимая его за пояс, а пальцами второй неторопливо очерчивая его плечо, ключицы, твёрдые мышцы груди. А что ещё я могла ему сказать? Мастера отражений никогда не врут!

— Так, может, нам стоит подождать до свадьбы, — вкрадчиво поинтересовался мужчина, склоняясь к моей шее. Я запрокинула голову, чтобы ему было удобнее, и зажмурилась от удовольствия.

— А мы и ждём свадьбы, — снова согласилась я, всё с той же увлечённой неторопливостью гладя его плечи. — Даже с нетерпением ждём. Надо же как-то коротать время!

Кай тихо засмеялся, обдав тёплым дыханием мою шею, отчего по коже пробежали мурашки, и медленно, смакуя, провёл языком вдоль ключицы. Я в ответ рефлекторно впилась пальцами в его плечи, непроизвольно подаваясь навстречу: от этой простой ласки меня окатило волной пламени от макушки до пяток.

А самое удивительное, я до сих пор не чувствовала смущения. Пять минут назад, когда он говорил мне комплименты, чувствовала, а сейчас оно испарилось, изгнанное нежными прикосновениями и теплом дыхания мужчины.

По сути, практически чужого мне мужчины, которого я знала совсем недавно, ещё меньше — общалась. Но всё то же ощущение узнавания, родства, будто я знаю его столько, сколько живу на свете, или даже больше, сейчас достигло пика. Казалось, ещё немного, ещё какие-то несколько секунд, и я вспомню, кто мы друг другу на самом деле, как и когда познакомились.

«Немного» прошло, и… нет, озарение не наступило, просто все эти глупости забылись, потерялись в ворохе сиюминутных впечатлений. В самом деле, зачем сейчас отвлекаться на такие мелочи!

Мы никуда не спешили, не срывали друг с друга одежду, наслаждались каждым мгновением, каждым прикосновением, каждым новым ощущением. И чувство узнавания мешалось с предвкушающим трепетом, ожиданием нового, похожего на маленькое чудо. И эти чудеса, воплощаясь, складывались во что-то большое, цельное и удивительное. Сама наша встреча — это уже было чудо, редкая удача, как будто сам Орх осенил крылом! А сейчас… Возможность видеть его, прикасаться к нему, обнимать, собирать губами солоноватый вкус кожи, любоваться золотистыми искорками в тёплых карих глазах — чем не чудо? А выражение искреннего, незамутнённого, какого-то совершенно детского восторга на лице мужчины, с которым он расплёл мою косу и запустил пальцы мне в волосы? А поцелуи, каждый из которых дурманил голову сильнее предыдущего? А это странное почти телепатическое понимание желаний друг друга?