Уильям Кингстон - Гризли (сборник)

– Андре!

– Это я, Берта, пришел спасти тебя, – тихим, взволнованным голосом ответил юноша.

Тем временем Миана свернул один конец веревки в кольцо и, размахнувшись, бросил ее на балкон. Высоко взвилась веревка, но тотчас упала назад – Берта не успела ее схватить. Андре нетерпеливо вырвал веревку из рук Миана и кинул ее сам, но так же неудачно. Три раза бросали они веревку и ни разу не могли ее добросить до балкона; попытаться еще раз становилось опасным, так как шум от этих движений мог легко привлечь внимание стражи.

– Видно, веревку нам не добросить, – пробормотал Миана. – Слишком мало места, негде размахнуться… Надо что-нибудь другое придумать.

– Что теперь делать, – в отчаянии проговорил Андре. – Может быть, сказать ей, чтобы она прыгнула в воду; здесь, верно, глубоко, а она плавает хорошо и живо доберется до лодки.

– Нет, никак нельзя, – ответил Миана. – У берегов совсем мелко, и Берта непременно разобьется о камни. Вскарабкаться бы на стену, да уцепиться не за что. Правда, кое-где из трещин торчат чахлые кустики, но им не выдержать меня.

– Попытаюсь-ка я, раз другого способа нет, – сказал Андре и, взобравшись на первый ряд камней, ухватился за одну из веток кустарника.

– Стой! – крикнул Миана. – Если эти ветви слишком слабы для нас, то Ганумана они легко выдержат. Пусть он полезет.

Он обвязал конец веревки вокруг обезьяны, подсадил ее до первого кустика и скомандовал: «Ступай!» И Гануман полез вверх, как муха.

Даже для обезьяны взбираться по отвесной скале оказалось делом трудным и рискованным, тем более что ей мешала веревка.

Медленно подвигалось умное животное вперед, не раз останавливалось, словно раздумывая, лезть ли дальше. Наконец, к великой радости молодых людей, Гануман добрался до балкона и ловко перепрыгнул через перила.

Неожиданное появление обезьяны испугало Берту, и она невольно вскрикнула, но потом, быстро овладев собой, схватила веревку, привязала ее покрепче к перилам и стала смело спускаться. Через минуту она была внизу. Крепко обнявшись, стояли брат с сестрой, не в силах побороть охватившего их волнения. Голос Миана вернул их к действительности.

– Скорей, скорей, поспешим вниз к Мали! – заторопил их молодой индус. – Опасность еще не миновала. Пусть госпожа спустится первой по веревке, а мы вслед за ней.

Немного погодя все беглецы, в том числе и Гануман, были уже в лодке.

– Скорей за весла! – проговорил старик. – Навались, детки!.. Для разговоров будет время впереди. Жаль, пришлось оставить веревку на балконе, по ней тотчас же узнают, каким путем бежала пленница.

В эту минуту окно в комнате Берты озарилось ярким светом. Спустя мгновение черный силуэт метнулся на балкон, и отчаянный вопль «Дулан-Сиркар!» огласил воздух.

Молодые люди гребли изо всех сил, глубоко забирая веслами воду, и лодка стрелой понеслась вниз по течению.

Вдруг с высот Эклингерской цитадели раскатисто бухнула пушка, и по этому сигналу все гонги города забили тревогу. Сперва неясный шум, потом свирепые голоса тысячной толпы нарушили ночную тишину. Береговые ворота с шумом распахнулись, и отряд солдат с факелами в руках рассыпался по берегу. Но беглецы наши уже обогнули мыс, и лодка, бесшумно скользя по волнам быстро струившейся реки, уносила беглецов к свободе!

Когда забрезжило утро, беглецы были уже далеко. Всю ночь усердно проработали веслами молодые люди, и лодка, уносимая быстрым течением, успела пройти значительное расстояние. Если беглецы не могли считать себя в полной безопасности, все же они порядком опередили врагов. В первые минуты общего смятения пандарпурцы вряд ли заметили исчезновение лодки и кинулись искать беглецов по берегу, но потом, спохватившись, наверное, не преминули пуститься за ними вдогонку по реке.

Как только отъехали от Пандарпура, Берта, утомленная пережитыми потрясениями, легла на дно лодки на разостланные одеяла и шали и крепко уснула. Андре подсел к сестре и с любовью глядел на ее прелестное личико, которое уже отчаивался было видеть. Глядел, а сам мысленно благодарил Бога за то, что Он дозволил ему, слабому, беззащитному мальчику, преодолеть столько препятствий и освободить сестру из неволи. Как бесконечно он благодарен своим спутникам, бедным, простым людям, преданным ему всем сердцем и много раз выручавшим его из беды. Чем отплатит он им за бескорыстные услуги? Теперь, когда Нана сровнял усадьбу его отца с землей, он стал таким же нищим, как и они. И мысль его перенеслась к нежно любимому отцу. Что сталось с ним? Погиб ли он от руки врагов или успел спастись? Каких бы усилий ни стоило, он постарается узнать, какая участь постигла отца. Ради этого он будет по-прежнему вести жизнь полную лишений и невзгод, а понадобится – проберется с помощью друзей в самый лагерь Нана, чтобы спасти отца, если он жив.

Тут проснулась Берта. Встретившись глазами с братом, она бросилась к нему на шею и воскликнула:

– Ты ли это, мой милый, славный Андре. Гляжу на тебя и глазам своим не верю. Проснулась я, чувствую, что меня слегка покачивает, и спрашиваю себя: не в гамаке ли я лежу в пандарпурском дворце и не сон ли все, что я пережила за два последних дня. Но это не сон, я спасена и свободна! Боже, как я счастлива, нет слов, чтобы это выразить!

– Не меня благодари, сестрица, нас обоих спас Мали, – сказал Андре, указывая на старого заклинателя.

В порыве горячей благодарности Берта обняла и поцеловала старика. Мали совсем растрогался и дрожащим от волнения голосом произнес:

– Я только за добро заплатил добром и уже вознагражден за все сторицей. Впрочем, я был лишь слабым орудием в руках всемогущего Магадевы и выполнил то, что он предначертал; своим освобождением ты гораздо больше обязана своему брату. Если я помогал ему советами, он поддерживал нас своей энергией, мужеством и силой воли.

– Сейчас расскажу тебе, чем мы обязаны Мали, а теперь познакомься и с другим моим другом, славным, благородным Миана, и полюби его, как брата.

Всегда находчивый Миана на этот раз сконфузился и замолчал. По знаку Андре он подошел к Берте, и они поцеловались. Не оставила Берта без внимания и Ганумана, погладила его, а тот в знак удовольствия проделал два ловких пируэта. Шум разговоров разбудил Сапрани, и она с любопытством высунула голову из-под одеяла; и ей, своей старой знакомой, Берта ласково улыбнулась.

– А где же папа? – вдруг воскликнула девушка. – Как могла я в порыве радости забыть о нем! Почему его нет с вами? Ведь он жив, не так ли? Что же вы молчите? Ах, значит, случилось то, чего я так боялась, – папа погиб!

И бедняжка горько заплакала.

– Не отчаивайся, милая Берта, папа, может быть, еще жив, – стал успокаивать ее Андре. – Только сказать наверное не могу, где он.