Рэки Кавахара - Ускоренный мир. Том 6. Жрица очистительного огня

В центре квадратного алтаря на противоположном конце моста, к которому она стремилась, тут же с хлопком вспыхнул алый огонь.

Огонь, свиваясь в воронку, стремительно разрастался. Миг – и уже весь алтарь шириной метров двадцать превратился в огненное море. И из этого моря начало появляться нечто… гигантское, жутко кошмарное нечто.

Едва это увидев, Фуко с Харуюки на спине выкрикнула:

– Поехали!

«Ураганный двигун» под Харуюки заревел. Бело-синяя огненная струя подсветила все окружающее, лед на улице вмиг испарился. Невероятная тягловая сила бросила два дуэльных аватара вперед и вверх, словно из катапульты.

Воздух стонал в ушах. Сражаясь с давлением набегающего потока, Харуюки изо всех сил вжимался в спину Фуко. Здания по обе стороны размазались в летящее назад голубое пятно. А рев двигателей все усиливался.

Двухсотметровый участок улицы, отведенный для разгона, остался позади почти мгновенно. Следом назад улетел и Т-образный перекресток с Лайм Белл, уже приготовившей колокол в левой руке. Над мостом двое взмыли в небо и, поднявшись на тридцать метров, понеслись вперед на предельной скорости.

Пока они летели, рожденное из огненного моря нечто обретало четкую форму.

Сначала, рассыпав в стороны множество капель, сверкающих, точно расплавленный металл, распростерлись два гигантских крыла. Их размах был почти с ширину моста. Перья походили на демонические огненные мечи. Танцующие в воздухе снежинки испарялись задолго до того, как успевали прикоснуться к этим крыльям.

Потом между крыльями появились могучие плечи, из них выросла чуть удлиненная шея. Она поднялась, слегка изогнувшись, и на ее конце начала материализоваться голова.

Заостренный плюмаж из перьев, похожий на драконий рог. Длинный, острый клюв. И – два глаза ярче пламени, краснее рубинов.

Чудовищная огненная птица, страж крепости императора, энеми класса «супер», один из четырех богов – Судзаку запрокинула широко раскрытый клюв к небу и издала душераздирающий вопль.

Когда этот вопль, точно мощные громовые раскаты, сотряс весь мир, Харуюки увидел. По обложившим небо густым облакам пошли кольца ряби – а миг спустя эти облака разметало в стороны.

Что это.

Что это за штука. Это энеми? Бездушный монстр, которым управляет программа «Brain Burst»?

Нет. Это… эта птица живая. Она в ярости, что ее сон потревожили, и хочет изжарить незваных гостей. Как будто само ее существование – это квинтэссенция стремления атаковать и не пустить. Да, громадный, очень громадный комок образов…

Это тело – скопление «разрушающей инкарнации» в чистом виде.

Едва Харуюки это понял, как почувствовал, что его собственная жажда полета пошатнулась.

Он застыл. Все его пять чувств атаковало такое невероятное ощущение мощи, с которым он никогда еще не встречался в Ускоренном мире, – даже «шесть королей чистых цветов» несколько дней назад не подавляли Харуюки так сильно. У него перехватило дыхание.

«Так нельзя. К такому… к такому приближаться нельзя…» – пронзила слабая мысль онемевшее сознание.

Однако Скай Рейкер не останавливалась. Напротив, рев ее «Ураганного двигуна» все усиливался, реактивная струя тянулась кометным хвостом. Впереди гигантская птица, захлопав крыльями, двинулась с алтаря. Несмотря на ускоренное сознание Харуюки, дистанция между ним и птицей сокращалась с ужасающей быстротой.

Его руки задрожали, кончики пальцев готовы были вот-вот соскользнуть с плеч Рейкер…

Как вдруг.

Из тела стоящей внизу, всего в нескольких десятках метров, Блэк Лотус хлынул слепящий свет.

«Оверрей» инкарнации. Цвет – чисто красный, не уступающий даже огненной птице. Миг спустя от яростного жара Черноснежки раскололся весь мир.

– Ооооооооооо!!!

Плотность оверрея удвоилась. Аватар сиял уже, как звезда, и тут раздался холодный голос:

– «Овердрайв»!!! «Мод ред [27] Overdrive, mode red – (англ.) «перегрузка, красный режим». »!!!

Эта команда была Харуюки незнакома. И с ее последствиями он тоже встретился впервые.

По черной броне Блэк Лотус в разных местах побежали ярко-красные линии. Одновременно изменился дизайн правой руки-меча. Она стала раза в полтора длиннее, у острия сузилась, а самый конец принял форму острого ромба. Это был уже не меч – а копье.

Черноснежка отвела это копье до отказа назад, левую руку-меч положила горизонтально, крест-накрест с правой.

Окутывавший все ее тело оверрей стек на копьё и собрался в точку на самом острие.

– «Разящий меч»!!!

С ревом, как от реактивного двигателя, который вполне соперничал по громкости с воплем гигантской птицы, громадное багровое копье рванулось вперед метров на сто как минимум и…

…шикарным образом вонзилось прямо в мощную грудь Судзаку. Окутывающий энеми огонь брызнул в воздух, точно кровь.

И Харуюки отчетливо увидел. Полоса хит-пойнтов Судзаку, настолько громадная, что она была расположена в пять слоев, едва заметно, но явственно укоротилась.

Семпай. Черноснежка-семпай.

Почему ты… почему ты такая сильная…

Эту мысль, промелькнувшую у него в голове, вместе с поднявшейся откуда-то из живота эмоцией Харуюки перечеркнул.

Она «сильная»? Нет. Это вовсе не так, я уже знаю. Она «пытается быть сильной». Ради себя. Ради кого-то еще. Ради чего-то важного, что сияет в ее сердце.

И я тоже. Я тоже, хоть мне и не хватает ни силы, ни ума, ни всего остального – все равно я стараюсь смотреть вперед. Это и есть настоящая сила, которая с самого начала дана всем. Смотри вперед, вдохни, расправь плечи… ну, кричи!!!

– УОООООООО!!!

И на этот вопль Харуюки тут же откликнулась Фуко:

– Лети!!!

– Пошел!!!

И, расправив крылья за спиной – изо всех сил завибрировав десятью металлическими пластинами – Харуюки полетел.

Свистящий в ушах воздух сгустился, превратился в стену. Эту стену, вытянув руки перед собой, Харуюки пронзил сиянием инкарнации на кончиках пальцев. И вдруг давление ушло. Став лучом серебряного света, Харуюки несся вперед.

Впереди и чуть внизу виднелась стремительно надвигающаяся громадная туша Судзаку. По аватару ударила волна жара – горел словно сам воздух. Однако страха уже не было. Потому что Харуюки был не один. Сзади его поддерживали Черноснежка, Фуко, Тиюри, Такуму.

И девочка, готовящаяся впервые за два с половиной года выйти в Безграничное поле, – она тоже.

Они были знакомы всего два дня, но Утай Синомия, несомненно, уже заняла место в сердце Харуюки. Не потому, что ей предстояло очистить его от «Доспеха бедствия». И не потому, что она должна была усилить боевую мощь легиона. Но он хотел, чтобы она вступила в новый «Нега Небьюлас» и стала его товарищем.