Анастасия Киселева - Одно сердце на двоих

— Что? — Опешила Юнона, машинально прикрыв любимый амулет ладонью. — Шэдон принадлежал Вервульфу, а тот подарил его мне. Камень не продается!

— Ерунда, — хмыкнул эльф. — Кулон веками передавался по наследству, и к твоему дружку попал случайно. Ветвь Гэлерейны угасла: шэдону пришел срок вернуться к настоящей владелице.

Юни попятилась. Эльф презрительно добавил.

— Не бойся, я заплачу достойную цену. Полученных средств тебе хватит на долгую безбедную жизнь. Подумай, девочка. Твой Вервульф — обычный бродяга, которому хорошо, если есть где переночевать. Ты сама чужачка, одна в незнакомой стране…

От такого предположения Юни опешила. Нарванна — ее персональная сказка, ее собственная мечта — чужая?! Каким же недальновидным глупцом надо быть, чтобы такое выдать? Блондин же продолжил, не обращая внимания на замешательство объекта уговоров.

— Шэдон — частица Изначальной Тьмы. Ни один из магов Ковена не одобрит твоего желания оставить его. Ты никогда не сможешь распоряжаться его силой; те крохи, на которые ты рассчитываешь сейчас, опасны и непредсказуемы, да и в качестве обычного украшения этот кулон далеко не безобиден. Деньги же нужны всегда.

— Камень не продается, — отчеканила Юнона. — Это мое последнее слово!

Мужчина закусил губу и с невероятной брезгливостью процедил.

— Не торопись, девочка. Последний раз предлагаю тебе решить дело миром. Речь идет о фамильной реликвии. Не дело ей пребывать в руках любовницы предателя.

В первый миг Юнона отшатнулась, не веря до конца, что ее только что оскорбили. А потом в груди разлилось знакомое тепло, кончики пальцев кольнуло раскаленными иголочками, в памяти зазвучал спокойный уверенный голос Венджера, и девушка вскинула руки, превращая собственный гнев в силовую волну. И сразу стало легче.

Для эльфа атака стала полной неожиданностью. Выпущенная на волю сила легко смяла небрежную защиту перворожденного и далеко отшвырнула обидчика. Рэль врезался в ближайший стол и опрокинул его, отчего блюда с закусками и графины с напитками свалились на пол, замарав дорогую ткань эльфийского наряда.

На шум начали поворачиваться люди; десятки глаз потрясенно уставились на так и держащую руки на весу девушку и медленно поднимающегося с пола Рэля. Старейший, Фассат и Славрод одинаково нахмурились, Гортемиус бросился помогать пострадавшему. Эльф от руки товарища отказался, поднялся сам, медленно и демонстративно отряхивая с одежды кусочки ветчины, зелени и фруктов. Юни запоздало скрестила руки на груди, исподлобья хмуро глядя на зачинщика.

Заговорить никто не успел — тишину разбили демонстративные хлопки и негромкое «Браво». Юни обернулась и увидела новое действующее лицо: между спешно расступающимися магами скользила женщина. Высокая и худощавая, в обтягивающем черно-зеленом платье, с ног до головы расшитом пайетками наподобие чешуи, она выглядела до крайности чужеродно на фоне нарядно, но довольно чопорно одетых чародеев и волшебниц. Полностью открытую спину прикрывали только пышные огненно-рыжие волосы, лиф платья удерживался шнурком через шею и был уложен аккуратными складками. Из украшений на женщине присутствовали только несколько тонких браслетов кольцами да золотой обруч, увенчанный настоящим язычком пламени вместо драгоценного камня. На тонких губах незнакомки застыла чуть надменная улыбка, зеленые глаза смотрели цепко и внимательно.

Там, где женщина ступала, клубился сизый дым. Он расползался по полу и поднимался вверх, отрезая завесой ближайших свидетелей инцидента от остального зала. В какой-то момент Юнона, ее обидчик и знакомые маги оказались заключены в дымовой кокон.

— Зал Туманов, — услышала Юни чей-то восхищенный шепот.

Однако удивительные метаморфозы окружающего интерьера мало заинтересовали девушку — куда больше ее волновала неспешно приближающаяся незнакомка. От одного ее вида, почему-то, внутренности скручивало узлом, а в груди расползалось ноющее чувство пустоты. И не сразу девушке удалось понять, что так она воспринимает чужое отчаяние.

— Поздравляю, Юнона, — насмешливо проговорила рыжеволосая красавица. — Тебе только что удалось проделать то, о чем безуспешно мечтали целые поколения подрастающих магов. Пробить щиты Владыки Лиорэля — редкостная удача. Впрочем, — эльф, неожиданно оказавшийся довольно-таки высокородным, удостоился внимательного взгляда. — Удача — ветреная подруга. Едва ли в следующий раз этот прославленный боец будет так беспечен.

— Спасибо, — хмуро отозвалась Юнона, когда женщина повернулась к ней, а молчаливая пауза чересчур затянулась.

— Я Огненная Богиня Нарванны, Кобра Регина, — вкрадчиво представилась гостья, словно наслаждаясь всеобщим вниманием и звучанием своего низкого шелестящего голоса.

— Польщена, — буркнула Юни, догадываясь, что чешуйчатая покровительница ее любимого мира явилась сюда не просто так.

Богиня милостиво улыбнулась и, выдержав эффектную паузу продолжила.

— По случайности, дитя, в твои руки попал могущественный и опасный артефакт.

Юни скривилась. Эльф недоуменно покосился на Кобру. У Гортемиуса приподнялась одна бровь. Славрод что-то проворчал и демонстративно возвел глаза к потолку. Нарон насмешливо посмотрел на Лиорэля, и только мастер-некромант подался вперед, будто почуяв добычу.

— Шэдон не отдам, — отчеканила Юнона.

Тонкие губы искривились, и богиня пренебрежительно заметила.

— Шэдон — игрушка, и мне нет до него дела. Я говорю о гораздо более значительном предмете.

Последовала еще одна многозначительная пауза, во время которой девушка возмущенно обратилась к половинке своей души.

«Как тебе это нравится?»

Ответом послужило лишь гнетущее молчание. А потом Кобра требовательно протянула узкую ладонь с длинными холеными пальцами.

— Рог, дитя, — нетерпеливо напомнила женщина, игнорируя недоуменные взгляды свидетелей. — Я избавлю тебя от этой непосильной ноши. Отдай мне Рог добровольно, и ты получишь свободу.

Юнона потрясенно приоткрыла рот, но, не найдя слов, снова его закрыла. Нельзя сказать, что неразрывная связь с духом древнего единорога полностью устраивала девушку. Были и сложности, и непонимание, и разногласия, хотя Лана вела себя предельно деликатно. Сейчас половинка души молчала, не отзываясь на встревоженный зов носительницы, не выпуская наружу ни единой эмоции.

Юнона горько скривилась, осознав, что дух оставляет решение за ней. Да, для девушки возможность переложить проблему на более подходящие плечи была лучшим выходом из ситуации. Избавиться от груза древней души, от постороннего присутствия, не своих мыслей, чужого внимания, снова ощутить себя самой собой — мечта! Вот только…