Елена Бушаева - Похождения бравого рядового Гувер

— Да? — Засмеялся Дантон. — И что ты мне сделаешь? Еще раз попробуешь побить?

— Ну хватит! — Распорядилась Рэйчел. — Устроили мне тут балаган.

Гувер прищурила сиреневый глаз, борясь с желанием небрежно бросить, что не Рэйчел Прайд учить ее жить, и напомнить о Эвелне Лаксе, психопате зашкаливающих масштабов, с которым она провела пару горячих ночек пятнадцать лет назад.

— Мне надо уйти. — Резко бросила она.

— Иди. — Разрешила Рейчел. — Только возвращайся к завтраку.

Гувер легко сбежала с крыльца и исчезла в темноте. Дантон подобрал челюсть.

— Что… и ты вот так… она же… а я…

— Исторический момент. — Посмеиваясь, заявила Рэйчел. — Джозефу Дантону нечего сказать.

— В последнее время это происходит все чаще. Старею, наверное.

— Не успев повзрослеть. — Фыркнула Рэйчел. — Проходи. Зачем ты напал на девочку?

— Это девочка по-твоему?! Это Сатана! Это проклятие, ниспосланное Господом за грехи наши! Это самая нахальная, подлая, невыносимая…

— Не терпишь конкурентов, Дантон?

— Я совсем не такой! — Возмутился снайпер. — Я никогда…

— Что? Что ты никогда? — Заинтересовалась Рэйчел.

— Не царапался, как девчонка! — Дантон стер кровь со щеки.

— Пройдем, поешь.

Рэйчел провела агента на кухню и достала из холодильника салат.

— Это что за кроличья еда? — Скривился Дантон. — Я воин! Я не могу есть траву!

— Сейчас есть только это. Ты пришел слишком поздно, а я устала и не хочу готовить. — Мягко упрекнула Рэйчел.

Дантон с недовольным видом взял протянутую вилку, стер рукой кровь со щеки, подумал и покопался ей в салате.

— Так-то лучше. — Удовлетворенно сказал он. — Не мясо, конечно…

Рэйчел закатила глаза, выходки Дантона порой не поддавались никакому здравому смыслу.

— Кстати. — Вспомнил снайпер и полез в карман. — Это для Рене.

— Что это? — Спросила Рэйчел, разглядывая грязный бурый камень.

Джо взял камень и разломил его на две половины. Внутри были отложения соли, наплывы голубого, розового и кремового цветов.

— А еще он светится красиво. — Похвастался Джо. — Когда свет прямо падает.

— Рене будет в восторге.

— Как проснется, я ей еще расскажу, где его достал.

— Во-первых, она точно проснется раньше тебя и убежит в школу. Во-вторых, ты уверен, что твою историю можно будет слушать девочке?

— Мне, значит, пережить можно, а ей даже послушать нельзя? — Возмутился Дантон.

— Джо! Так ты уверен?

— Ну ладно, я не буду. — Дантон закатил глаза. — Я посмотрю на тебя, когда она приведет домой своего парня.

— Джозеф…

— Чего?

— Не обижай Мериду.

— Кого? Ах, Гувер. А ты знаешь, как ее курсанты зовут? Мерд.

— Джозеф, перестань. Ей и так досталось. Она сейчас не знает, кто друг, кто враг, кто она сама и что ей делать. А ты только усугубляешь ситуацию.

— Я?! — Искренне возмутился Дантон. — Это я-то? А ты? Куда ты ее отправила ночью?

— Куда бы она ни пошла, это ее решение. Мерида не производит впечатления человека, который не знает, что делает. Она двадцать лет росла в месте, где каждый ее шаг контролировали, все время командовали, а теперь, когда она немного почувствовала свободу, явился ты и начал ей что-то запрещать, хотя какое ты имеешь на это право?

Дантон, не ожидавший такой отповеди, растерянно крутил в руках принесенный камень.

— Я старше по званию. — Вспомнил он.

— Мне казалось, ты предпочитаешь общаться с людьми, а не с солдатами.

— Это не человек, я говорю тебе! Это робот, ты бы видела, как она пьет!

— Джо! — Рэйчел повысила голос. — Как бы тебе понравилось, если бы кто-нибудь вздумал ограничивать твою свободу?

— Да все только этим и занимаются. — Джо обиженно засопел. — Дантон не пей, Дантон не ходи в стрипклуб после смены, Дантон погладь форму, Дантон, заткнись, Дантон не устанавливай камеры в женской душевой…

— Скажу проще, если из-за тебя она сорвется, я тебе голову разобью, понял? Ты и так ее очень сильно обидел.

— Чем? — Завопил Дантон, давясь салатом.

— Тем что показал, что сильнее ее. Ты ее унизил.

— Господи боже, твою мать, пресвятой Архангел Рафаил, Рэйч, какого черта!

— Дантон, пожалуйста, это очень важно. Она сейчас просто на грани. Послушай, это не просто курсант… уже агент. Она на прицеле у Совета, малейшая оплошность и ее ликвидируют. Она очень, очень опасна.

Лето 1995 года выдалось невероятно дождливым и одновременно знойным. Люди валились с ног на постройке, три дня назад по оплошности архитектора рухнула стена, придавив шестерых рабочих. А неделю назад его пытались взять агенты американской службы безопасности. Лакс пододвинул к себе карту и слегка скорректировал план мирового ядерного удара, решив начать с Америки. Он расчетливо выбрал не военный городок, а мирный пригород, с удовольствием представляя панику, которая начнется, пусти он туда парочку ракет. Люди в ужасе, правительство не знает, что делать, службы безопасности сначала обвиняют в некомпетентности, потом начинают ненавидеть…

Эвэлн поднялся, хрустнув широкими плечами, пригладил иссиня-черные волосы. Надо было сходить посмотреть, как пытают пленных. В этот раз попались крепкие орешки, уже третий умирал, не расколовшись, а количество их не было бесконечным. Дело осложнялось тем, что Лакс не знал, к какой организации они принадлежат, и не мог отправить туда сообщение с требованием выкупа, приложив чье-нибудь ухо или даже голову.

Пленных содержали в клетках в самых скотских условиях. Постоянные полные боли крики терзали слух, пыточная находилась рядом, Лакс таким образом морально подрывал дух товарищей пытаемого. Суровые мужчины с изможденными лицами провожали его ничего не выражающими взглядами.

Эвэлн зашел в пыточную, поговорил с палачами. Очередной агент не желал раскалываться, из него ничего нельзя было извлечь, кроме криков. Лакс пожал плечами, пытки доставляли ему удовольствие сами по себе, так что все остальное было не таким уж важным.

Назад он пошел помедленнее, разглядывая пленных агентов. Все смотрели на него, кроме девушки, склонившейся над раненым. Она подняла голову, когда услышала его шаги и посмотрела. В чистых зеленых глазах, таких необычных на смуглом лице, засветилось что-то, похожее на изумление. Лакс почувствовал нечто вроде электрического импульса, пробежавшего по позвоночнику от затылка до поясницы. Девушка была молоденькая, не старше двадцати лет, наверное, чей-то номер второй.

Лакс кивнул сопровождающим.

— Эту в мою комнату. Сперва помыть.

Она стола на ковре, поджав пальцы, тонкая, как тростник, пышноволосая, очень трогательная в его слишком большом махровом халате. Лакс пальцем приподнял ее голову за подбородок, взгляд прозрачных глаз не был упрямым, в нем не было вызова, только бесконечное удивление и еще что-то, отчего у Эвэлна перехватило горло и защекотало в груди. И таких птичек бросают сражаться с террористами! Он был тысячу раз прав, когда хотел уничтожить этот безумный мир.