Генри Хаггард - Дочь Монтесумы. Сердце Мира

Мне помогли подняться с земли.

– Смерть была близка! – заметил сеньор не то с улыбкой, не то с сожалением.

– Она по-прежнему близко! – ответил я ему. – Но мы выиграли пока несколько дней.

– Благодаря Майе!

Нас отвели в небольшую комнату на вершине пирамиды, предназначенную для стражи, и закрыли за нами тяжелую дверь. Зибальбай молча опустился на скамейку, уставив в стенку взгляд. Можно было подумать, что он видит сквозь препятствие. До нас доносился шепот спускавшихся по лестнице людей.

– Вы спасли на время нашу жизнь, – обратился сеньор к молодой девушке, – но что делать теперь?

– Не знаю! В пирамиде есть комната, где нас будут держать до дня суда… Я так думаю, потому что они не решатся оставить нас на свободе, опасаясь волнений.

Не успела она закончить, как открылась дверь и вошел Тикаль в сопровождении Маттеи и еще нескольких знатных людей.

– Что вам угодно? – спросил их Зибальбай.

– Чтобы вы последовали за мной, – ответил Тикаль. – А у тебя, Майя, прошу прощения, что подвергаю заключению тебя и твоего отца, но у меня нет иного средства спасти вас от народной мести.

– Нам не мести народа надо страшиться, а твоей ненависти!

– В твоей власти ее уничтожить!

– В моей власти, быть может, но не в моем желании!

Через прилегающее небольшое помещение, в котором жили дежурные жрецы, и сквозь искусно сделанную в задней стене подвижную дверь нас привели к крутой лестнице, ведущей вниз. Через двадцать ступеней оказалась еще дверь, потом узкий проход, затем опять дверь и внутренняя лестница. После нескольких таких переходов мы остановились перед широкими дверьми, за которыми была расположена очень большая комната со многими дверьми: некоторые были открыты и вели в другие небольшие комнаты, некоторые были закрыты. Большая комната, как я узнал позднее, некогда служила для собраний жрецов, но теперь их было уже так мало, что они в ней совершенно не нуждались, и комната служила темницей для знатных преступников. Освещена она была несколькими серебряными светильниками; в разных местах стояли столы и скамейки. Маттеи указал нам еще на несколько меньших комнат, которые должны были служить нам спальнями. Он же обещал присылать нам пищу.

После этого нас оставили одних.

– Теперь его час, – сурово произнес Зибальбай, – но пусть Тикаль молит богов, чтобы мой час никогда не наступил!

Он отошел в сторону и опустился на одно из приготовленных лож, Майя направилась к нему, желая услужить и помочь, но он отослал ее прочь, и она снова вернулась к нам.

– Грустное место! – заметил сеньор шепотом, так как эхо звенело по всей комнате. – Но как оно ни мрачно, все же здесь пока безопаснее, чем у освещенной солнцем пирамиды, с ножами у горла.

– Здесь в полной безопасности сохранятся наши кости до окончания мира! – с горькой усмешкой проговорила Майя. – Здесь смерть сторожит людей, и отсюда нет спасения. Не была ли я права, остерегая вас от нашего города и его народа? Я предупреждала вас обоих, а теперь вы жизнью заплатите за свое безумство.

– Чему быть, того не миновать! – сказал сеньор. – Я надеюсь, что худшее прошло и что нас не убьют. На нас накинулись из-за резкости вашего отца, но теперь несчастье укротит его.

– Никогда! Ведь они правы: он безумец, как и вы, Игнасио… Лучше осмотрим темницу, я ее еще никогда не видела.

Она взяла один из светильников и стала обходить комнату. Напротив тех дверей, через которые мы вошли, располагались такие же. Сквозь щели шел свежий воздух, по-видимому, извне.

– Куда они ведут? – спросил я.

– Не знаю. Быть может, в святилище, через потайной ход. Вся пирамида полна комнат, служивших складами оружия и припасов; здесь же хоронили жрецов….

Шаг за шагом мы обходили комнату, стараясь пройти все двери. Одна из них не была заперта на замок, и мы вошли. На длинных полках мы нашли множество свернутых в трубки рукописей под толстым слоем пыли. Открыв одну из них наудачу, Майя показала нам очень необычный вид письменности.

– Этой рукописи много веков! – сказала Майя. – Чтобы не скучать, будем изучать историю…

И она небрежно бросила на пол бесценную рукопись.

Соседняя деревянная дверь была заперта, но сильным ударом ноги сеньор вышиб замок, и мы вошли в небольшую комнату, где лежали перевязанные желтыми и красными лентами металлические бруски.

– Медь и свинец! – сказал сеньор, разглядывая их.

– Нет! – возразила Майя. – Золото и серебро, за которыми вы так гоняетесь по ту сторону гор… Смотрите, что написано на стене: «Получено с южных рудников, отложено особо для храма Сердца и для храмов Востока и Запада».

Я не верил своим глазам: в одной кладовой, притом всеми забытой, золота было больше чем достаточно, чтобы привести в исполнение мои самые смелые планы.

– Быть может, вы это все получите, Игнасио, но я боюсь, что здесь вы найдете себе только могилу, как и я, и сеньор!

Продолжая осмотр, мы наткнулись на кладовую с разными сосудами, употреблявшимися при богослужении, очень тонкой, редкой и чеканной работы, золотыми и серебряными. Сеньор случайно толкнул ногой какой-то большой ящик, который оказался незапертым. В нем мы увидели священные тканые золотые одежды жрецов и пояс с крупнейшими изумрудами. Майя взяла этот пояс и передала мне со словами:

– Это очень пойдет к вашему стану, наденьте пояс, ведь он вам нравится!

Я взял пояс и надел, но не поверх одежды, а под нее. Впоследствии я этими изумрудами заплатил за асьенду и окружающие ее земли. Вот происхождение того изумруда, который теперь принадлежит вам, сеньор Джонс.

Шум шагов заставил нас прекратить поиски. В комнату вошли люди, принесшие несколько блюд с кушаньями. Они дождались, пока мы насытились, потом собрали остатки и посуду, наполнили светильники маслом и ушли, за все это время не проронив ни одного слова, ни доброго, ни худого.

Посидев еще некоторое время, мы разошлись по своим отдельным комнатам и вскоре заснули. Мы ели, когда нам приносили еду, ложились спать и опять вставали, совершенно потеряв счет часам и дням, так как к нам не проникал ни один луч дневного света.

Судя по числу приходов тюремщиков с едой, должен был, по моему расчету, быть третий день нашего заточения, когда опять явился Тикаль в сопровождении четырех стражников.

– Их немного, но достаточно, чтобы нас прирезать! Нам нечем защищаться! – сказал сеньор.

У нас действительно было отобрано все оружие.

– Не бойтесь, друг, – успокоила его Майя. – Они не сделают этого так открыто.

– Что тебе нужно, предатель? – грозно спросил Зибальбай. – Если ты пришел убить меня, то действуй скорее, потому что я должен предстать перед лицами богов, которых я молю о мщении за меня!