Том Хилленбранд - Охота за темным эликсиром. Похитители кофе

– Подойдите к буфету и возьмите там три бутылочки, а еще пять бокалов. Вставьте все это в углубления.

Овидайя взял по одной бутылке коньяка, портвейна и водки. Затем сходил еще раз, взял бокалы. Поставил их в предназначенные для этого отверстия – портвейн в углубление с буквой «П», водку – с буквой «В» и так далее.

– Поверните одно колесико на букву «К», а второе – на двойку. А теперь нажмите на драгоценный камень посредине его тюрбана.

Он выполнил указания. Стоило ему нажать на камень, как в паше пробудилась жизнь. Он дважды моргнул и слегка наклонил голову вперед, затем поднял правую руку. Откуда-то донеслись звуки работающего часового механизма. Турок взял бутылку с коньяком. К удивлению Овидайи, он мог двигать не только рукой и запястьем, но и всеми пальцами. Они обхватили бутылку и подняли вверх. Затем корпус на возвышении повернулся, одновременно с этим бутылка наклонилась горизонтально. Когда горлышко оказалось над первым из пяти бокалов, турок слегка наклонил ее. В сосуд пролилась янтарная жидкость. Овидайя был совершенно уверен в том, что она выльется из бокала, однако в последний момент паша изменил положение запястья, отвел бутылку на несколько дюймов вправо и снова налил. Закончив с этим, он поставил бутылку и снова склонил голову.

– Это просто невероятно, сеньор. Сколько вам потребовалось времени, чтобы добиться того, чтобы он не пролил ни капли?

– Я потратил на это много месяцев. И много хорошего коньяка.

Менее склонный к натурфилософии наблюдатель спросил бы, наверное, зачем нужна такая забавная игра, однако Овидайя догадывался, какие невероятные познания в часовом искусстве вложены в этого турка. Достаточно лишь небольшого отклонения, и автоматика даст сбой и турок разольет жидкость. Смыслом и целью существования турка было продемонстрировать способности Гюйгенса и показать, что можно сделать с помощью техники.

Овидайя молча взял оба бокала и вернулся к хозяину дома.

– Я потрясен, сэр.

– Благодарю. Видите, иметь меня в союзниках в некотором смысле полезно. Я могу снабдить вас часами, телескопами и различными другими изобретениями, о которых даже большинство натурфилософов никогда не слышали. И раз уж мы заговорили о часовом деле, – Гюйгенс выпрямился и вынул из кармана домашнего халата кусок бумаги, – разве их не было в вашем списке?

Он развернул бумагу, надел на нос пенсне, а затем прочел звучным голосом:

– Пять переносных часов с очень точным ходом.

– Совершенно верно, сеньор. Я слышал, что ваши часы славятся точностью.

– Совершенно верно. Однако же?

– Однако можете ли вы выразить эту точность в цифрах? Для меня было бы важно совершенно точно знать величину отклонения. Сколько она составляет в день?

– Я бы сказал, около десяти.

– Десяти минут? Хорошо, спасибо.

Гюйгенс раздраженно уставился на него. По всей видимости, он обидел великого механика и натурфилософа, однако не понимал, чем именно.

– Месье Челон, – произнес Гюйгенс, – я вас очень прошу – десять минут? Мои часы теряют самое большее десять секунд в день.

– Секунд? Но… но ведь это…

– Невозможно? Что вы. Но скажите, зачем вам нужно настолько точное мерило времени?

– Я хочу создать ситуацию, когда два человека, находящиеся в двух разных местах, сделали нечто в одно и то же время и чтобы для этого не требовался сигнал, выстрел из картауны [30]или вроде того.

– Полная синхронность.

– Совершенно верно, сеньор.

– А если часы не сработают?

– Я не сомневаюсь в качестве ваших аппаратов, мейстер Гюйгенс.

– Я обычно тоже, но, если я правильно понял, ваш маленький разбойничий набег будет происходить в пустыне.

Овидайя замер.

– Откуда вы знаете?

Гюйгенс хитро улыбнулся:

– Я не совсем из ума выжил. Конечно, в этом есть свои недостатки.

Овидайя вздохнул:

– Простите меня, сеньор. Вы слишком умны, чтобы от вас можно было что-то скрыть.

Гюйгенс отпил из бокала и облизнул губы.

– Совершенно верно. И, если мне поручают, с одной стороны, создать теплицу, которая симулирует южные температуры, а с другой – платят мне, чтобы я подумал об охлаждающем устройстве, я делаю вывод, что вы хотите перевезти нечто, предположительно растение, сначала через раскаленную пустыню, а затем через более холодные места.

– А как же набег?

– Ничего другого не остается, с учетом таинственности, которую вы напускаете. Кроме того, я, конечно же, навел о вас справки.

Гюйгенс заморгал с весьма довольным видом.

– В конце концов, вы не единственный, кто обитает в République des Lettres .

Овидайя поклонился:

– Признаю свое поражение, сеньор.

– Хорошо. Расскажите же мне, в чем именно заключается ваш план, тогда я смогу помочь вам.

– Согласен. Однако теперь я буду молиться, чтобы шпионы нашего противника были и вполовину не так остроумны, как вы. Иначе приключение закончится, даже не начавшись.

– Будем надеяться. Но теперь за работу. Давайте разберемся с вашим списком.

Париж, 2 мая 1688 г.

Дорогой капитан де Полиньяк!

Хотя я знаю, что вы только недавно вернулись из опасной миссии, вынужден снова прибегнуть к вашим услугам. Задуман заговор, о котором я немедленно должен вам сообщить.

Есть один англичанин по имени Овидайя Челон, за которым мы наблюдаем вот уже некоторое время. Этот человек является агентом-провокатором и ближайшим доверенным лицом принца Вильгельма Оранского. В минувшие годы он провернул несколько отвратительных дел. В числе прочего он профинансировал и организовал восстание Монмута. Кроме того, он поддерживает распространение трактатов, порочащих его величество. Недавно он с помощью своих сообщников поручил допечатать в Женеве запрещенный еретический трактат гугенотского агитатора Пьера Бейля, а оттуда переправить его в Лион, чтобы отрицательно повлиять на общественное мнение во Франции. Он водится со знаменитыми преступниками, пиратами и дезертирами.

Все указывает на то, что этот англичанин планирует дальнейшие преступления, – кажется, его ненависть к его величеству просто безмерна. Нам известно, что некоторое время назад он покинул Лондон, чтобы отправиться в Генеральные штаты, где поначалу провел несколько дней в Гааге. Месье Россиньолю удалось перехватить часть корреспонденции Челона. Несмотря на то что он был достаточно умен, чтобы не отправлять большинство своих писем через Париж, вместо этого он доверяет их почте Габсбургов. Судя по всему, он считает, что они не сотрудничают с Францией. И действительно, уловка Челона сработала и некоторое время наш Черный кабинет его не замечал. Однако после тайного вмешательства нашего посла в Вене письма провокатора копируют императорские почтологи Гамбурга и Нюрнберга, а оттуда переправляют в шифровальный секретариат Венского Хофбурга. Несмотря на то что между Версалем и Веной действительно существует некоторая натянутость, император Леопольд I, как известно, всегда весьма близок к банкротству. Поэтому он продает другим монархам драгоценности, которые выуживают его криптологи из вскрытой корреспонденции, – в том числе его величеству, если цена его устраивает. Таким образом мы, хоть и с опозданием и, возможно, не полностью, получили следующую информацию: Челон собирает экспедицию, точная цель которой пока не ясна. Для этого он переписывается с разными личностями из Леванта, особенно с проживающим в Турецкой империи евреем по имени Давид бен Леви Кордоверо; к нашей величайшей досаде, письма эти зашифрованы. Поэтому можно предположить, что он задумал что-то, касающееся наших торговых постов в Средиземном море или, возможно, наших турецких союзников. Что это может быть, мы не знаем.