Ирина Беседина - Самородок

В одно прекрасное утро Людмилу удивили кудрявые сопки. Это уже был юг, Приморье. И здесь росли клёны и дубы. Как ей объяснил сосед по купе, на сопках рос дикий виноград, изюм, абрикос, бархат и много того, что не растёт в Подмосковье. Солнце буквально поливало землю ярким светом. Казалось, природа празднует и радуется. Но Людмиле было грустно. Глядя на великолепие Приморья, она тосковала по белым подмосковным берёзам. Сердце её ныло от расставания с Москвой, душили слёзы.

В бухте Находка ждал пароход «Феликс Дзержинский». Берг сумел устроить их в каюте первого класса. Людмила плохо переносила качку. Все пять дней этого пути пролежала в каюте. Берг ухаживал за ней. Поил и кормил её с ложечки.

Пароход был нагружен до предела. Внизу в твиндеках везли заключённых. Берг не хотел, чтобы Людмила об этом знала. Как только судно прибыло в магаданскую бухту Охотск, он постарался его покинуть в первую очередь. Морская болезнь измучила Людмилу, и она радовалась окончанию морского пути.

– Море лучше всего любить на берегу, – сказала она Бергу.

– Ты права. Но в этот город иначе не попадёшь.

– Где ты видишь здесь город?

– Город строится. Ты понимаешь, это очень важный город этого края. Я смотрел по карте. Это же огромные площади почти неосвоенной земли. А какие в ней богатства! Я расскажу тебе позже.

– Нам что, ещё дальше ехать? На чём?

– Я пока не знаю. Но, скорее всего, наш путь продлится. Наберись терпения.

– Я так устала от дорог!

– Ну, Людмила, ещё одна маленькая дорожка, – Берг показал ей расстояние на кончике своего мизинца.

Берг получил окончательное направление на прииск Фролыч. «Боже мой, – думала Людмила, – как же далеко эта Колыма!» Ещё двое суток по трассе на грузовой машине! Это было самое трудное. Сидеть в кабинке рядом с шофёром она не могла. Шофёр непрерывно курил. В кузове были установлены временные деревянные лавки. Кузов подбрасывало на каждой неровности, каждом ухабе дороги. Жёсткие деревянные лавки превращали движение в пытку. Ночью спали в каких-то бараках, приспособленных для отдыха шоферов дальних рейсов. Днём ехали не останавливаясь. Через два дня пути Людмила чувствовала, что у неё всё отбито и ноги деревянные. Но когда они приехали, наконец, на прииск, когда она увидела эти убогие строения, её душа оборвалась, ушла в пятки.

Прииск Фролыч в тысяча девятьсот тридцать восьмом году…

Два длинных деревянных барака – это жилище вольных рабочих прииска. Дом для семейных, деревянный и такой же длинный, как бараки. Разница была только в том, что в бараках люди не имели комнат. А в доме для семейных были отдельные комнаты и даже квартиры с выходом в общий длинный коридор. Далее – магазин, больничка, контора, ремонтные мастерские. Примерно в километре от этого посёлка – зона. За зоной – бараки охранников. Мимо шла Колымская центральная трасса, «дорога жизни», соединяющая Магадан и прииски. Невдалеке текла река Берелёх. Земля кругом была почти вся изрыта. Вдоль реки и вдоль трассы тянулись отвалы породы.

Их встретил молодой коренастый мужчина.

– Иван Иваныч, – представился он. – Я главный инженер прииска.

Он повёл их к длинному бараку, деревянному, окружённому завалинкой из горбыля, засыпанной опилками и песком.

– Вот здесь мы приготовили для вас комнату. В ней раньше жил холостяк, молодой парень. Он её и обставил. Как умел.

Иван Иванович широким жестом обвёл комнату и вышел. Её убранство было творчеством умельца-самоучки: сбитый самодельный топчан из необструганных досок – это кровать, самодельный из обструганных досок стол, вешалка c самодельными крючками из стальной толстой проволоки украшала стену. Посреди комнаты стояла круглая металлическая печка, выполненная из большой бочки. Труба от неё выходила прямо в потолок. Она обеспечивала тепло, на ней готовили еду. В углу около двери стояла большая деревянная бочка. Ведро и черпак говорили о том, что о водопроводе и прочих прелестях цивилизации надо забыть. В бочку наливали воду для еды, питья и других нужд. Её возили утром с реки на единственной лошади, запряжённой в телегу или сани, в зависимости от времени года. Удобства, или, как тогда говорили, сортир, в виде небольшого деревянного домика, красовались за бараком на улице. Причём двери сортира болтались на петлях и были открыты. Два грязных очка на деревянных досках нагло смотрели на улицу.

– Разве можно здесь жить, Отто? Ты куда меня привёз?

Она развернулась и хотела уйти. Как будто её за порогом этого дома ждала машина. Берг растерялся. Надо было как-то её остановить. Он схватил её руку и повернул к себе.

– Остановись, пожалуйста, остановись! Мы никуда не можем деться. Потерпи немного. Я всё сделаю. Я постараюсь всё сделать.

Людмила осматривала неоштукатуренные стены из круглого леса с заделанными мохом дырами удивлёнными круглыми глазами, и из них катились большие горошины слёз.

– Как можно здесь жить?

– Люди живут, ты видишь. Но ты права, мы так жить не будем. Потерпи немного. Я всё устрою. Ты пока располагайся, как можешь. А я сейчас же начну всё организовывать.

– Я хочу домой, в Москву, – рыдала Людмила.

– Людмила, вспомни, какой большой путь мы проделали. Я ведь не могу бросить всё и сопровождать тебя. Ты же понимаешь. А одна ты не сможешь снова проделать этот путь. Я очень тебя прошу, успокойся. Всё образуется. Я всё сделаю. Вместе мы нигде не пропадём.

Он заглядывал ей в глаза. Гладил её волосы. Как маленькую девочку, взял на руки. Кто-то постучал в дверь. Зашла молодая красивая женщина с копной чёрных кудрявых волос.

– Это что за слёзы? Тебе не стыдно слякоть разводить? Ты чего испугалась? Пойдём к нам.

Женщина взяла Людмилу за руку, заставила встать на ноги и повела за собой.

Они зашли в соседнюю дверь. Людмила увидела две опрятные достаточно большие комнаты. Мебель была тоже самодельной. Но, очевидно, фантазии и мастерства у автора было больше. Стены были оштукатурены и побелены. Стол накрыт белой льняной скатертью с кистями и вышивкой. Стулья обшиты матерчатыми чехлами. Печь на маленькой кухоньке была сделана из кирпича. На ней что-то кипело и шкварчало.

Соседка повернулась к Людмиле и дала ей платок.

– Вытри слёзы. Меня звать Ольга. Как тебя звать?

– Людмила.

– Ты откуда?

– Из Москвы.

– Не реви. Твой муж правильно говорит. Всё образуется. Здесь не Москва. Но ведь мы живём и радуемся. Со временем ты полюбишь этот край. А сейчас возьми себя в руки. Я тебе во всём помогу. Обращайся по любому пустяку.

– У меня всё тело болит. Я не знаю, что сейчас делать, – Людмила громко заревела. – Даже вымыться негде, – она заревела ещё громче.

– Зови мужа. Будем знакомиться. Сядем за стол, пообедаем, поговорим. Решите, что и как делать. Для начала сними пальто и умойся.