Виктор Бондарчук - Афган, любовь и все остальное

Ведь проще влиться в ряды своих товарищей и элементарно напиться. Но я не хочу пить. Как и не хочу вливаться в эту массу народа. Почему то не отожествляю с себя с этой толпой. Судьба, а как это еще назвать? В самом начале жизни подкинула мне крутое испытание. То что оно станет крутым, я не сомневался. А вот для чего не понять. Может чтобы я стал сильным, закалился душой и телом. Опять же зачем? Я не собираюсь становиться суперменом. Меня мирное бытие совсем не напрягает. Нафиг какие-то приключения. Вот не было бы этого призыва, и все было бы ладненько. По осени поступил бы в институт, и пять лет в общем то беззаботной жизни гарантировано. Женился бы курсе на третьем. А там жена, дети, работа. Что еще нужно? Я в душе не против такой спокойной и размеренной жизни. Но где то в самой ее глубине, мне так прозябать совсем не хочется. Ходить по своей родной улице в детский сад, потом в школу, институт, на работу. А потом по этой самой улице и на кладбище. Прямо как то тускло и скучно. А разве я хочу что-то другое? Я же никогда и не думал уезжать из своего родного города за какой-то романтикой. Никогда не примерял на себя приключения походной жизни. Меня это совсем не интересует. А коли так, то нефиг голову забивать всякой мутью. Надо напрячься, отслужить, как говориться с наименьшими потерями. И снова вернуться в свой город, к своей спокойной и предсказуемой жизни. Думаю, что это у меня получится. Ведь я вот и сейчас здраво разрулил ситуацию. И от коллектива не откололся, не противопоставил себя всем. И в то же время остался при своих интересах. Сколько хотел, столько выпил, сколько захотел, столько покушал и все. Сам себе велосипед. А все-таки для чего мне это испытание? Наверное пойму, когда пройдет не один год после этой самой армии. Жизнь сама даст на него ответ. Засыпая, усмехнулся, прямо философ доморощенный. Одного жалко, Танюшку не помусолил недельку. Интересно, а кому она после меня достанется? А какая разница. Ведь точно знаю, что уже в ее планах не присутствую однозначно. Наши дворовые девчонки простые и веселые. Чего им пустяками заморачиваться. Им выпить, погулять весело и конечно «покувыркаться» при случае. Был бы я рядом, и тоже в накладе не остался бы. Как раз на майские праздники собирались на недельку в тайгу своей компанией махнуть. С палатками, все по парам. А вместо этого поезд летит на восток в полную для меня неизвестность.

Поздним утром следующего дня офицер и сержанты попробовали было проявить командирские качества. Попытались заставить нас помыть вагон, как и воспрепятствовать неотвратимой похмелке, и разумеется дальнейшей пьянки. Но были посланы куда подальше с такой ненавистью, что предпочли поскорее свалить от греха, пустив дело снова на самотек. К обеду пропили последние рубли, а тут уже и Чита. Первый пункт нашего славного воинского пути. Быстренько расселись в два камуфлированных Урала и уже через час оказались в сержантской школе танковых войск. Так что скоро скажу гордо: я танкист мама. Хотя это еще очень даже под большим вопросом. Ходят слухи, что часть призывников куда-то перебросят, возможно даже в другие войска. Потом стрижка наголо, баня. И когда мы впялились в мешковатую форму, то стали однородной зеленой массой. Мы уже себе не принадлежим, и недавняя пьянка в поезде казалась чем-то совершенно фантастическим. Попробуй сейчас пошли сержанта, не говоря уже об офицере. Процесс деланья из пацанов солдат начался. И нет времени ни думать, ни тем более рассуждать. Да к тому же мы голодные, так как нам на этот день вроде как был положен сухой паек, которого никто в глаза не видел. И только в восемь вечера нас отвели в столовую, где получили по миске рисовой каши, ломтю хлеба и кружке жидкого, чуть послащенного чая. Каша хоть и без масла, но на молоке. И кажется такой вкусной, ведь мы последние сутки ничего толком не ели, в основном закусывали. Потом казарма и наконец долгожданная команда «Отбой». Первый мой армейский день закончился в общем то благополучно.

Утро, как наверное во всех армиях мира, началось в шесть утра. И что удивительно не с громового «Подъем». Наш непосредственный командир, старший сержант Власов, прошел между коек, и как то буднично и спокойно повторяя: «Подъем воины, подъем» – а потом до семи утра мы учились наворачивать портянки. Сколько раз мы проделывали эту операцию я не помню. Но точно знаю, что и теперь, когда прошло столько лет, я наверну портянки так, что они никогда ни при каких движениях не собьются в сапогах, и не натрут мне ноги. А понятно стало это учение с портянками, когда мы, все шестьдесят семь новобранцев выбежали на плац, возглавляемые сержантом. Пересекли территорию учебки, миновали КП, какое-то поле, жидкий березовый лесок, за которым начался танкодром. И по его рыхлой земле, распаханной траками танков, по кочкам и рытвинам продолжили бег. Вязкая земля, пересеченная местность. В общем дорога еще та. Но и мы вроде бы не спешим, можно сказать ковыляем трусцой за нашим командиром, который задает темп и направление. В семь начали движение, а в десять снова были у казармы. И сорок минут ждали отставших, которых было почти половина. И которые загнанно дыша, шли медленным шагом. Снова сержант заставил всех разуться. Проверил у всех ноги и дал команду умываться, готовиться к завтраку. Хотя дело уже катило к обеду. В двенадцать он и состоялся. Так как мы еще час маршировали на плацу. Как сказал наш сержант, это для аппетита. На обед к рисовой каше с тремя кусочками вареного сала добавилась миска жидкого супа непонятно какого названия. Да, здесь не раскабанеешь однозначно. Правда чай был почти сладким.

После обеда вернулись в казарму, где чернявый майор в ладно подогнанной полевой форме провел с нами часовое занятие. Пока мы переваривали низкокалорийный обед, то узнали одну очень даже неприятную новость. Наверняка многие из нас никогда не станут танкистами. Хоть и находимся в расположении танковой учебки. А кем мы станем, майор и сам не знает. Будем мол всему учить. А там посмотри что из вас получится. Хотя первым кроссом он доволен. Ожидал более худшего результата. Пятнадцать километров по пересеченной местности без подготовки – это не хило. И все живы – здоровы. Не зря он отбирал спортсменов, в основном бегунов и лыжников. Я кстати КМС по лыжам. На первенстве города был четвертым. И это когда в забеге на десять километров участвовали главные лыжники города. Как позже мы выяснили между собой, большинство были разрядниками. Не мастера конечно, но все же. Не нравится мне такая избирательность. Что-то в этом не так. Я еще в вагоне обратил внимание, что среди призывников не было очкариков, худых и бледных. Как и не было толстожопиков раскормленных. Суператлетов кстати тоже не наблюдалось. Основная масса напоминает сжатые пружины. И сделав эти несложные выводы понял, войны мне не миновать.

Читать дальше