Владимир Положенцев - Спасти Рюрика

– И в этом вашем виртале обитают обезличенные, ни к чему не стремящиеся, безнравственные пиксельные существа?! – кричал как на свадьбе Закамский. – Интернет абсолютно безнравствен!

– Отчего же? Нравственность можно и нужно соблюдать везде. Кто к этому стремится, тот и нравственен. Думаю, высокодуховность – первый закон пространства. Виртуальный мир вселенной – единый банк божественного, если использовать нашу терминологию, разума, но личность там не размыта, она существует.

– Повторяю вопрос, для чего мы на Земле?

На некоторое время в зале повисла электрическая тишина. Даже председательша больше не стучала по графину. Она вжала плечи. В глазах бывшего парторга горел яркий огонь Тау Кита.

Наконец мужчина заговорил:

– Каждый человек – бог. Ограниченного действия, конечно. Мы можем распоряжаться своей судьбой, а при желании и упорстве повлиять на судьбу всей планеты. Это уже немало. Ни один бог не всесилен, так как пространство безгранично. Над кем-то всегда найдется кто-то. Непреложный закон природы, действующий везде. Человек существует для того, чтобы рано или поздно стать более сильным богом. Виртуальным. Вернее, частью единого всеобъемлющего разума.

– А как же в таком случае религия? Она трактует бога совсем иначе.

– Законы вселенной незыблемы. Можете молиться хоть два года к ряду, но если спрыгните с двадцатиэтажного дома, результат будет однозначный. Мозг не любит противоречий. Он их боится. Потому что противоречия выбивают мозг из равновесия и тем самым представляют смертельную угрозу его существованию. Противоречия возникают из-за дыр в сознании. Отчего гремит гром, почему умирают люди? Нет ответов, нет и противодействия. Религия заполнила собой дыру в знаниях, создав непротиворечивую модель мира. Некое равновесие в сознании. Каждый человек заполняет пробелы в силу своего интеллекта и нравственности.

– Но каково же тогда предназначение бестелесных созданий? Или их эволюция закончилась?

– Движение не заканчивается никогда. Думаю, спасти вселенную от коллапса.

– Нет, лично мне такого виртуального счастья не надо. Спасибо! – шутовски поклонился Гринвичу уфолог. Но это не смутило мужчину.

– Да, виртуальный мир велик, всесилен, многообразен, но скучен. Бесконечно находиться в мире информации и неосязаемых явлений, думаю, не самое приятное дело. Виобры получают возможность жить жизнью любого биологического существа. Не только на нашей планете. Будь – то человек животное или насекомое. Возможно, и растение. Так они реализуют свои материальные потребности и желания. Становятся некими аватарами. Если хотите, играют в некую компьютерную игру. И именно в ней обретают смысл своего существования. Соглашаясь на то, что перед погружением в биологический объект у них отключат все воспоминания и знания. Но этот зинкунг (погружение) не только борьба со скукой. Каждый раз, проникая в тело, виобры как бы заново проходят уже пройденный путь и совершенствуются во всех отношениях. А потом, после завершения игры, эти достижения, новые плюсы, как пчелы привносят в свое улье – виртуальный дом. За счет этого он и подпитывается.

– Что же, – закашлялась председательница, – получается, мы только сосуды для хранения чужих, извиняюсь, причиндалов?

– Грубо, конечно, но скорее всего, в каждом из нас живет виобр.

«И во Владимире Владимировиче?» – хмыкнул кто-то с последних рядов.

Гринвич расслышал.

– А чем он лучше остальных?

«Ну, знаете ли! Ха».

Тут же зазвенел графин. Секретарь парткома сразу забыла о шерстяных носках:

– Мы не на площади Сахарова. Попросила бы выбирать выражения.

А уфолог всем своим видом давал понять, что возмущен несусветной глупостью врача-уролога. Председательша, старясь быстрее увести разговор от политики, дернула одним плечом, потом другим:

– Прямо буддизм какой-то, переселение душ: в людей, собак и ящериц.

– Возможно, оболочки некоторых животных вакантны. Но люди, думаю, разбираются виобрами полностью. Разумеется, еще до рождения. Буддизм, говорите? Очень многое в разных религиях идентично. И главное, что человеческая душа бессмертна.

После долгого молчания Закамский свернул свой чертеж, взял рулон подмышку, сделал пару шагов в сторону мужчины.

– Даже если предположить, что ваш бред имеет хоть долю истины, вселенная должна быть давно переполнена виобрами. Где же на всех богов, желающих поиграться в аватарчиков, найти столько людей?

– Вопрос не так уж сложен, коллега, – вдруг улыбнулся Гринвич. – Предполагаю, виобры могут одушевлять людей не только в нашем временном отрезке, но и в прошлом времени. Играть, так сказать, в исторические игры. В будущем – нет. Оно еще не написано. И зачем опережать естественных ход событий? Всему свое время. Иначе существование разумной вселенной обессмыслится.

Даниил Пантелеймонович подошел к врачу так близко, что уперся в него своим ватманом. Но тот не стал отступать. По-прежнему смотрел на уфолога твердо и пронзительно.

– Мой вам совет, господин лекарь, – облизал Закамский широкие, как у карася губы, – занимайтесь своими циститами и простатитами. И не лезьте в сферу, в которой вы ни бельмеса не смыслите. Уролог! А туда же, в высшие материи! Я вам бы ломаной копейки не доверил.

Карандаш председательши мелко забился о многострадальный графин. Вера Игнатьевна Крупицина очень не хотел скандала. Появится представитель Роскосмоса, а тут бардак.

– В самом деле, товарищи любители, давайте закончим с ненаучной фантастикой. И поговорим, наконец, об облаке Оорта.

– К черту Оорта, – обошел уфолога Гринвич и направился к трибуне. – У меня есть еще кое-что сказать.

– Говори, уролог! – разрешил старичок на первом ряду с медалями за отвагу на вытертом пиджаке. Постучал палкой по облезлому полу. – А что, в его гипотезе есть какая-то изюминка. В самом деле, если не погибнет земная цивилизация, кем мы в результате станем? В Пущино, слышал, уже киборгов делают. Американский «Вояджер» за пределы солнечной системы улетел. А ведь бурное техническое развитие началось всего полтора века назад. Что же будет через пару тысяч лет? Уму непостижимо. Так что насчет виобров, сынок? Как они в нас внедряются?

Перед тем как встать за трибуну, Гринвич затормозил у председательского стола, наполнил из графина граненый стакан до краев, залпом выпил.

«Сушняк мучает». «Нет, мозги разжижает, чтобы лучше шевелились. Давай о виртуальных образах!»

Председательница водила круглыми глазами в разные стороны не зная, что делать. Регламент трещал по всем швам. Мероприятие затягивалось, а так хотелось топленого молока.

И тут в зал вошел пузатый, коротконогий мужчина, с порога помахал Крупициной кожаной папочкой. Та сразу же поднялась, опять задействовала графин.