Евгений Калинин - Чистые страницы

Встав с трудом на четвереньки, я замер. Руки предательски заскользили, и я неуклюже растянулся на льду. После ещё четырёх попыток, в итоге не увенчавшихся успехом, просто лёг на спину и уставился в ночное небо. Звёзды и ни одного облака. Ни единого намёка на то, что где—то неподалёку произошла катастрофа довольно крупного масштаба, унёсшая жизни нескольких десятков людей, если не больше сотни. Теперь они все там, в горящих вагонах. Должно быть, туда уже давно прибыли машины пожарной службы и скорой помощи. И телевидение уже тут как тут. Завтра заголовки всех газет большими буквами будут привлекать внимание к себе, а в новостях скажут, что начато разбирательство и виновные будут наказаны. Так всегда, все привыкли.

– Видишь, не получается! Сил нет совсем.

– Хорошо, – снисходительно сказала спасительница.

Она наклонилась надо мной. В зелёных глазах было по луне, отражавшейся во льду и придававшей глазам оттенок аквамарина. Длинные каштановые волосы спали с плеч, скрыв от меня небо и окружение, оставляя только Её лицо в полутьме. Она улыбнулась и, обхватив меня за плечи, подняла и посадила на лёд. Не убирая одну руку с плеча, незнакомка села рядом. Теперь мне удалось её рассмотреть. Чёрный пуховик чуть ниже колен, доходивший практически до сапог и белая вязаная шапочка. Больше про одежду нечего было сказать.

– Сам, сам, – буркнул я.

– Пытаться – то надо, иначе как собственные силы оценивать.

– А смысл?

– Тебе как минимум нужно выбраться отсюда, если ты не хочешь тут оставаться, в чём я очень сильно сомневаюсь.

– Так люди же на месте столкновения. К ним сейчас выберемся, и нас спасут.

Она подняла голову вверх и стала насторожено вглядываться в чащу на уступе, с которой недавно кубарем скатился я. Повторив её действия, стал прислушиваться к звукам наверху. Уже были отчётливо слышны сирены, перекрывающие вой друг друга. На их фоне были едва различимы крики людей, сливающиеся в одно неразборчивое гудение.

– Пойдём, – я попытался встать, убрал Её руку с плеча, но для удержания равновесия меня уже не хватало, поэтому встреча со льдом вновь раз оказалась неминуема.

– Тебе, видать, просто нравится себя калечить. Уже который раз падаешь, потом снова встаёшь и обратно на землю, и так раз за разом.

– Как же твоя оценка сил? Сама же хотела проверить, вот я лишний разок и пробую себя.

– Думаю, достаточно. Согласен?

– Да, пожалуй.

Незнакомка поднялась с земли, отряхнулась от налипшего местами снега и протянула мне руку. У неё были такие изящные пальцы, что создавалось неподдельное ощущение их хрупкости. Я лежал и смотрел на неё не отрываясь.

– Ну, чего ждёшь?

Ответа не нашлось. Ничего не жду, просто не тороплюсь. Куда можно торопиться в такой ситуации. Наверху помощь, тепло, люди. Поднимемся и всё будет в порядке. Однако же и выдался денёк! Весь день собирал вещи, готовил провиант в дорогу, торопился, нервничал, а так всё кончилось, хотя…

– Вещи, мои вещи!

– Где, в вагоне?

– Ну да. Ты ведь меня вытащила через окно, а о них никто не позаботился. У меня там были… было… Что у меня там было?

– Ты вообще с собой что – либо брал?

– А как же!

Моему возмущению не было предела. Там наверняка была пара – тройка таких любимых вещей, которые я специально искал по всему городу в летнюю жару, долго примерял, снимал, одевал снова и стоял у зеркала, доставая продавца вопросами «Вот это мне идёт?», «А если с той вещью попробовать, как думаете?» и им подобными, после чего покупал что – то одно и довольный шёл домой считая, что день удался и теперь можно отдохнуть или даже сходить вечером в какое – нибудь приличное место в этой самой вещи. Кроме них там были ещё запасные, но их было не жалко. Какая – нибудь книга из серии тех, что можно перечитывать раз в несколько лет, насыщенная множеством стандартных события и ситуаций, с такими же стандартными героями, но со своей изюминкой, заставляющей вспоминать об этой книге по истечении определённого срока. Щётка, паста, мыло и всё остальное для дороги, когда ехать не одни сутки, а мне нужно было ехать…

– Ты знаешь, похоже я хорошенько головой приложился после падения. Не помню ни о вещах, ни о том, куда я ехал и зачем ехал. Может вообще прокатиться захотелось. Мало ли…

– Как бы там ни было, ты уже приехал и до своего пункта назначения не доберёшься.

– А я на другом поезде! – с уверенностью в голосе парировал я.

– Сомневаюсь, сомневаюсь. Даже уверена в обратном.

Я задумался. Спорить на самом деле было бесполезно. Пока на месте крушения всё разберут, пока проведут все работы и закончат разбирательство. Это как минимум затянется по срокам на неделю и я, само собой, опоздаю туда, куда должен был приехать. Если же рассуждать логически, то я не помню куда и зачем держал путь, а билет остался в поезде и узнать по этой причине так интересующую меня информацию не получится никаким образом. Поэтому и вступать в словесную перепалку без аргументов было как минимум глупо.

– Не стану спорить с тобой.

Я потянулся и взялся за её до сих пор протянутую ко мне руку. Слабой спасительницу назвать точно было нельзя. Без малейшего затруднения она подняла меня на ноги. Тут же я чуть снова не упал, причём сразу два раза подряд, но благодаря Её руке удержался. Убедившись, что я твёрдо стою на ногах, Она взяла меня под руку, по Её словам, для надёжности и предотвращения очередных, порядком мне уже надоевших, полётов. Поскольку я чувствовал себя почти идеально, если не брать во внимание полной потери памяти, то в больницу можно было не спешить, тем более что машины неотложной помощи были неподалёку.

– И куда теперь? – с неподдельным интересом обратился я к Ней.

– Вообще совершенно никакой разницы нет, куда нам идти. Кругом лес, простирающийся на десятки километров во все стороны. Так что давай вернёмся обратно к поездам, а там уже видно будет, что дальше делать. Хочешь ещё побыть здесь или пойдём сейчас?

– Идём. Тут больше делать нечего.

Подниматься куда – то, как всем известно, а многим, конечно же, довелось убедиться в этом на собственном опыте, в разы тяжелее, чем спускаться. При подъёме нужно искать способ забраться на тот или иной уступ, анализировать ситуацию и действовать исходя из своих сил и физической подготовки, для спуска же требуется только подобрать такой маршрут, который, всего – навсего, позволит избежать возможности нанесения вреда своему драгоценному здоровью. Поэтому карабкаться обратно к поездам мне расхотелось уже через каких – то десять – пятнадцать минут. Не было ни малейшего намёка на усталость или последствия от всех перенесённых за последний час неприятностей. Банальная, но в то же время всесильная и ничем не искоренимая лень, только и всего. Спутница шла молча, внимательно вслушиваясь в постепенно становившиеся всё отчётливее звуки сирен и человеческий гул, нагонявший необъяснимое волнение по мере нашего приближения к месту крушения. Мне отчётливо представлялись те паника и неразбериха, которые сейчас царили около покорёженных вагонов там, наверху. Не хотелось думать об этом одному, держать всё в себе, наконец, просто не хотелось молчать: