Хамид Эф - Отшельник

– Шамиль! – Она ласково погладила его по голове, – Ты будешь приезжать к нам в гости. Ну, не хмурься же. Помоги мне собрать вещи.

Вещей у неё оказалось очень мало. Несколько платьев, бельё, зимние вещи и несколько фотографий, свободно уместившихся в чемодане.

За всё время пути до аэропорта она не произнесла ни одного слова. Подъехали к самому вылету. Шамилю удалось купить билет. Вручив чемодан, он пожал её руку, через силу улыбнулся.

– Если что, приезжай. Я всегда буду ждать.

Майя порывисто притянула его к себе, крепко поцеловала в губы.

– Ты очень хороший, Шамиль. Спасибо тебе за всё. До свиданья.

Круто повернувшись, она быстро пошла к самолёту. Шамиль смотрел на её удаляющуюся фигурку, и ему очень хотелось догнать её, вернуть. Но он лишь смотрел и смотрел ей вслед, и только подозрительный туман обволакивал глаза. – Эх! Если б можно было мужчине выплакаться вволю! Говорят, помогает.

Поднимаясь по трапу, Майя на мгновение оглянулась и помахала ему рукой. Шамиль до боли стиснул зуба от нахлынувшей тоски и отчаяния.

Самолет, набирая высоту, таял в вечернем небе и вскоре исчез в багряных лучах солнца.

Ничего не видя перед собой, Шамиль шел по дороге, не обращая внимания на брызги от колёс проносившихся мимо автомашин. Резкий визг тормозов вывел его из оцепенения и, в последний миг, он прыгнул на капот легкового автомобиля и от удара упал на обочину, и покатился по косогору.

Из остановившегося «Москвича» выскочила девушка и торопливо побежала вниз. С большим трудом она волоком дотащила бесчувственного Шамиля до машины и усадила на заднее сиденье.

Очнулся он в больнице. Всё тело болело и ныло, как будто его побили камнями. Доктор, пожилой мужчина с лохматыми бровями, уложил его обратно, когда он попытался встать с кровати.

– Рановато, молодой человек. Рановато. – добродушно проговорил он, аккуратно укрывая его одеялом.

Шамиль и сам почувствовал это. В голову точно вонзились тысячи жгучих иголок. От боли он зажмурил глаза и вскоре забылся в неспокойном сне. Ему снилась Майя – то весёлая девочка, то печальная и грустная женщина, перенесшая большое горе…

Он пролежал в больнице целый месяц. После выписки в вестибюле его ожидала девушка лет двадцати, в серых джинсах и в узорчатом свитере.

– Таня, – представилась она, протянув ему руку. – Это я Вас сбила. Вам было очень больно?

Шамиль улыбнулся, – Все нормально и всё уже позади. Как говорится, всё хорошо, что хорошо кончается.

– Папа с мамой очень волнуются за Вас. Поедемте к нам, затем я отвезу Вас домой.

Как он ни отказывался, в гости к Тане ему пришлось всё-таки пойти. Так горячо она уговаривала. Родители у неё оказались очень милыми и приветливыми.

Таня проводила его на вечерний автобус. Была она грустна и рассеяна. На прощанье крепко пожала руку. – До свиданья. Будете в городе, обязательно заходите. Мы будем ждать.

– Спасибо, до свидания, всего доброго.

До избушки добрался поздно вечером. В доме было холодно, неуютно и он прошел в пещеру. Ему показалось, что Робот обрадовался его приходу. На его вопрос, где он пропадал, сказал, что попал в аварию и лежал в больнице. Робот выразил ему своё сочувствие и предложил лечь спать.

– Ты прав, старина. Я так и сделаю, только искупаюсь.

Лёжа в по стели, Шамиль задумался о дальнейшей жизни. – Что делать? На что решиться? – Он представил, как залы пещеры заполнены лодьми, которые бесцеремонно разглядывают творения их рук, расспрашивают об их непонятной отчуждённости от людей, и содрогнулся, приняв это за кощунство, осквернение памяти Серго Сабировича и Серёжи.

Слишком свежи ещё были раны и очень молод был он сам, чтобы расстаться со всем этим тихим, уютным, и теперь только ему принадлежащим мирком.

Чист и доверчив ребёнок. Беззащитна его душа. Почему же, взрослея, дети запираются от людей, уходя в себя? Потому, что в их закрытом мире всё чисто и всегда светит лучезарное солнце и, может быть, стремясь оградить этот сокровенный уголок души от суровой прозы жизни, и создают дети броню, защищающую их от насмешек, страха, лжи. Иногда эта броня пробьётся и донесётся жалобный крик. Душа очерствеет на миг и забудет про свою первозданную чистоту. Но только на миг, потому что, залатав броню, она освобождается от страха. Надо только верить, и стремится в любых ситуациях сохранять чистоту души, искренность в мыслях и доброту к людям.

Шамиль поехал в город и забрал свои документы из техникума, сказав, что ему надо ехать к одинокой и больной тётке в Сибирь. С этих пор он совсем перебрался в лесную избушку. Он принял решение.

Шамиль привык к своему миру, боялся потерять или нарушить его покой. Теперь, когда Майя покинула его, всё ему стало безразлично. Он ничего не хотел от людей. У него было все своё. Так начиналось его одиночество, стремившееся поглотить его душу, помыслы, любовь. Он ещё не знал его губительных свойств.

Дни текли размеренной чередой. Шамиль много работал, читал, усиленно занимался усовершенствованием диска. Ежедневные физические упражнения стали привычной необходимостью. Он старался не оставлять себе ни одной свободной минуты, чтобы отогнать мысли о Майе. Лицо его похудело, взгляд стал жёстче, а в глазах по-прежнему таилась тоска. Он с такой педантичностью выполнял детальнейший режим дня, словно внутри него был установлен запрограммированный аппарат, для которого не существовало ни радости, ни горя. Шамиль как бы превратился в робота с великолепным мозгом, для которого работа заслонила весь живой мир, людей, их радости и печали, заботы. Только просыпаясь по утрам, он чувствовал себя человеком, когда страшная тоска вползала в сердце. Эта тоска по безвозвратно потерянному счастью стала его вторым состоянием, и только напряжённый ритм работы на время отгонял её, заставляя думать только о работе и ни о чём другом.

В избушку он теперь почти не ходил. Ел и спал в пещере. Иногда, вскакивая с постели среди ночи осененный какой-либо идеей или решением задачи, работал, забывая про сон.

Следить за его внешностью, питанием было обязанностью Робота. Шамиль отпустил усы, бородку. Ежемесячно Робот делал ему короткую стрижку. К своим обязанностям домашней прислуги Роб относился всегда добросовестно, нисколько не гнушался самой грязной работой. Помимо всего этого, он был великолепным партнёром по шахматам и фехтованию.

День обычно начинался у Шамиля с физзарядки, пробежки, разминки с Робом на рапирах и купанием в бассейне, за завтраком обсуждались новости, точнее, Роб сообщал сведения, выуженные им из радиоприёмника, Шамиль же только слушал, изредка переспрашивая. Обед проходил очень быстро. Перед ужином он около часа занимался в спортзале, уделяя основное внимание прыжкам на батуте, затем снова в бассейн. Поев, он позволял себе роскошь – почитать с часок беллетристику, после чего опять начиналась работа до позднего вечера. Как то на глаза ему попался контейнер с африканской водой. К его удивлению он оказался совершенно пустым. Он с досадой подумал, что после прилета из Африки надо было сделать химический анализ воды. Теперь анализировать было уже нечего.