Елена Соколова - Избранное. Проза. Стихи.

– А меня – Мэри, – Гретхен хотелось шутить.

– Впервые в Турции?

Его вопрос её насмешил: все в мире мужчины одинаковы, до чего они ценят девственность и как жаждут быть первооткрывателями!

– О да, впервые.

– Я мог бы показать Вам город, если пожелаете. Стамбул прекрасен, тут есть на что посмотреть.

– Уверена, что Вы не врёте. Откуда так хорошо знаете немецкий?

– Учил прилежно в школе – здесь много туристов из Германии, нужно знать, это помогает в работе.

Так, болтая, они шли по городу и оказались, наконец, в какой-то его части, где улочки были вымощены белой плиткой. Над головами, создавая тень, от одной стороны улицы к другой плелись благоухающие белым цветом растения, – и всё это: пол, цветущий потолок, аккуратность и законченность строений по бокам (словно стены) создавало впечатление, что ты и не на улице вовсе, а в комнатах одной большой чистой квартиры.

Гретхен захотелось пить. Они присели за столик в открытом кафе. Предпочитая всегда платить за себя, она не стала принимать от Рауфа угощение и заказала кофе с небольшой порцией рома. Он – кофе и кальян. Уже сидя и болтая, она вдруг почувствовала, как нестерпимо заныла вся нижняя часть её тела: ноги и особенно таз. Она испугалась, так раньше её никогда не прихватывало.

– Что с Вами? – Рауф смотрел на неё с тревогой.

Какое-то время у неё не было даже сил ответить, настолько её сковала боль, но через минуту-другую она пришла в себя, боль отступила, и она бодро ответила:

– Да ерунда, наверное, натёрла ногу. А могу я попробовать кальян? Я никогда раньше его не курила.

Молодой стройный мальчик в белоснежной рубашке с глазами-маслинами поднёс ей чистый наконечник, не забыв при этом своими «маслинами» всю её с ног до головы жадно рассмотреть.

Курение кальяна доставило ей удовольствие. Яблочный душистый табак оставлял во рту приятное послевкусие и слегка, самую малость дурманил.

Так болтая и покуривая, они сидели в этом кафе, не желая из него выходить.

Рядом проходила толпа туристов.

– Голландцы, – сказал Рауф.

Она присмотрелась к ним. В этих людях чувствовалось какое-то вековое благородство, не исключено, что просто внешнее: неторопливость, воспитанность, раскованность. И, наверное, их юмор был здоровым. По-своему красивы были их смеющиеся веснушчатые лица с крупными нарядными зубами. У всех – белёсые волосы и хорошие фигуры.

И тут она вспомнила про Кресса. Бог мой, да он уже час, наверное, ждёт её возле Собора Святой Софии! Но подумав с минуту, она решила, что опоздала, а пока доедет – он и вовсе оттуда уйдёт. И продолжила пить кофе и болтать с новым знакомым.

Вволю отдохнув, они двинулись гулять дальше.

Оказались на набережной. Воды Босфора уступали океану, близ которого жила Гретхен, в чистоте и прозрачности. Но и в них была своя прелесть, какая-то особенная игра красок: от желтовато-бледно-бирюзового у берега до почти чёрного, глубокого вдали.

– Казалось бы, вода водой, но в разных странах она разная, – думала Гретхен, кидая хлеб крикливым чайкам. Здесь они тоже были другие – мельче и шустрее.

Гретхен поймала себя на мысли, что ей хорошо здесь, в Стамбуле. Рауф оказался прекрасным экскурсоводом. Она поразилась богатству истории этого города, множеству его памятников.

– Воистину, вечная земля. Наверное, генетически в её жителях заложены и доброта, и мудрость, и хитрость, и коварство, и воинственность, – всё сразу. Мои островитяне выглядели бы рядом с ними наивными детьми.

Разгуливая по районам Сарайбурну и Султанахмет, она почти совсем забыла о своей болезни.

– Что ни говори, а лучшее средство для выздоровления – избавиться от гнетущих воспоминаний… Избавиться. Но как? На мгновение рядом мелькнуло нежное лицо матери. Появилось, улыбнулось и погасло…

И тут же не без гордости Гретхен сама себе ответила, что для людей с устойчивой психикой и сильным арийским характером чувства не должны составлять проблему. Она пыжилась сама перед собой, но знала – ей далеко до легендарной Брунгильды.

Вместе с сумерками на город стало вдруг опускаться нечто , какая-то другая атмосфера, что давало ощущение радостной тревоги, предвкушение волнующего вечера. То ли так действовали яркие, разноцветные огни, которыми Стамбул обильно засиял, то ли нарастающая темпом и громкостью музыка, рвущаяся из многочисленных кафе и ресторанов, то ли аппетитные запахи жареного мяса и ароматного кофе, то ли откровенные взгляды мужчин, – всё располагало к прекрасному отдыху, полному неожиданностей. И ещё одно обстоятельство не могло не поразить Гретхен – ощущение безопасности, не вязавшееся со столь людной и шумной жизнью Старого Византия.

– На улицах полно переодетых полицейских, которые не дадут разыграться беспорядкам. Да и потом – здесь мусульманская страна, в которой не приветствуются обильные возлияния. Может, в этом всё и дело. И не забывайте: благодаря дисциплине, сдержанности и аскезе нами был когда-то завоёван почти весь мир, – не без гордости отметил Рауф.

Они долго ещё праздновали первый визит Гретхен в этот город.

– Не знаю, сможет ли больше, чем этот чудный град удивить меня Западная Европа.

– Ваши сомнения вполне обоснованы. Считается, что Стамбул – Жемчужина Босфора, так называли его в древности. С точки зрения культурных и исторических ценностей он не уступает Риму. Я и сам его обожаю. А Вы надолго в Турции? Я хотел бы показать вам ещё Анталийское побережье, наш чистейший лазурный Акдениз, – так называем мы Средиземное море.

– Пожалуй, это будет в следующий раз, завтра-послезавтра я улетаю в Берлин, – она проследила за реакцией Рауфа. Он явно расстроился. Парень был ей симпатичен, но не настолько, чтобы принять его ухаживания всерьёз. За ужином, который она оплатила в знак благодарности за экскурсию, не смотря на его возражения (истинные, или мнимые) выяснилось, что ему под сорок, что он из небогатой семьи и единственный у мамы сын. Отец бросил их почти сразу после рождения Рауфа, но заботился о сыне в меру своих возможностей. Они видятся с ним до сих пор.

Рауф не знал, что Гретхен умеет читать по глазам, – он стал рассказывать ей о своих лучших качествах, о том, что ему всецело можно доверять, в том числе и деньги, ведь главный его талант – умение их с толком пристроить. Просто до сих пор ему хронически не везло, поэтому он не богат. Но ведь он ещё достаточно молод, и может начать с нуля, правда? Вот-вот, так говорит и гадалка, к которой ходила его мать. Не хотела бы Гретхен открыть с ним бизнес в Турции? Он бы тут всё организовал на её деньги, а ей своевременно отправлял бы отчёты…

Он её изрядно развеселил своей непосредственностью. Неужели так наивно она выглядит, что можно о ней подумать, будто она доверит капиталы первому встречному мальчику на побегушках? В благодарность за то, что он её так невероятно рассмешил, она заказала ему ещё ракии.