Александр Уваров - Созвездие Волка

Таким образом, если у вас есть хоть малейшие сомнения…»

Марсель выключил телевизор.

– Дай посмотреть! – воскликнул Марк. – Нам…

– Не могу, – строго ответил Марсель. – Мне рисовать надо. Доктор сказал. Днём надо было рисовать, а я время упустил. Доктор сказал: у меня талант.

– А картины у тебя бездарные, – ядовито заметил Санта.

Характер у Санты был желчный, что и говорить! Да и вид характеру соответствовал: вытянутое лицо, очень похожее на костлявую морду всё на свете видевшей и нещадно измученной жизнью усталой клячи, впалые жёлтые щёки, будто насквозь пропитанные болезненной желчью, брезгливо выпяченная нижняя губа, делавшая повернувшегося в профиль Санту удивительно похожим на аравийского верблюда.

Тёмные, с постоянно расширенными зрачками глаза его смотрели всегда куда-то мимо собеседника и выражали всегда печаль и скуку.

Внешний облик обнаруживал ядовитость характера. Но блестяще маскировал внутреннюю пружинную злобу, в глубину спрятанную необузданную ярость, сдерживаемую сейчас лишь установками доктора, лекарствами, тренировками и гипнозом.

На воле Санта жалил не только языком.

Марсель это знал. И видел Санту на тренировках. Сходился с ним в спарринге. И знал, что способен этот болезненный с виду и слабый человек.

Знал так же, что палата под круглосуточным видеонаблюдением. И ещё помнил приказ доктора: «Никаких ссор! Особенно после отбоя».

Доктор взглядом разрывает на куски. С ним спорить нельзя. Можно только подчиняться. Доктор умеет дрессировать зверей.

– Мне надо рисовать, – жалобным голосом произнёс Марсель. – А телевизор меня отвлекает.

– Дай альбом посмотреть, – попросил Марк. – Телевизор нельзя, так дай альбом посмотреть.

– Точно! – присоединился Лис. – Давай посмотрим, что ли? Нет, правда! У меня столько идей! Вот, например, я вижу красную полосу у тебя на лбу. Вижу! После того, как «лимонад» дал по мозгам…

Марсель поморщился. «Лимонад» он не любил. Конечно, сладковатая жидкость эта с мелкими пузырьками вовсе не была лимонадом. Это они, больные особого назначения, так прозвали изготавливаемую доктором странную розовую воду, отдалённо напоминающую. газировку с запахом лесных трав, после которой голова идёт кругом, весёлые чёртики прыгают прямиком из расколотого черепа, глаза распухают и лезут прочь из глазниц, а в душе творится такое, что хочется и плакать, и задыхаться в нескончаемом хохоте, и высвистывать замысловатые мелодии, а ещё – встать на четвереньки и выть, выть, выть на небо, даже если небо это дневное и не видна на нём луна.

А ещё видишь такое, чего нет. Чего совсем нет! Ну совсем, совсем нет! Чего не увидишь даже тогда, когда открывается Глаз Души, о котором говорит доктор. Без «лимонада» и с Глазом не увидишь это…

Красная полоса – ещё что! Ерунда!

Плывущий в воздухе голый оранжевый человечек с клешнями вместо рук, из глазниц которого вырываются языки пламени, а из открытого рта высыпаются чёрные, извивающиеся черви и сколопендры.

И ещё… Странные, выплывающие прямо из стен, похожие океанских медуз существа, вылепленные из красной густой слизи.

Жёлтые змеи, прогрызающие дыры в полу.

Огромные синие зайцы, из ушей которых брызжут фонтаны крови.

Вытекающая тонкой струйкой из крана огненная, дымящаяся лава с запахом серы.

Белые шёлковые ленты, вылетающие прямо из ладоней и удавками обвивающиеся вокруг шеи.

Всё это видит, видит открытый сладким «лимонадом» Глаз. Даже после инъекций такого не увидишь!

А доктор говорит, что это только первая ступень. Первый шаг. И они пойдут ещё дальше!

Вот только… Слабость после этого «лимонада». И язык крутится без передышки. Хочется говорить, говорить без умолку.

А доктор слушает. Он всё слышит, всё! Зачем ему это? Он и так всё знает.

– Ерунда! – ответил Марсель. – Нет никакой полосы… Альбом там, в соседней комнате.

Он похлопал ладонью по стене.

– Там. Надо его принести. Только…

Лис открыл дверь, выглянул в коридор.

– Санитаров нет, – произнёс он шёпотом. – Сегодня у нас свобода, равенство и братство. Доктор распорядился…

– Чёрта с два! – оборвал его Марк. – Доктор тут ни при чём. Санитары ему не подчиняются. И эти, которые с автоматами – тоже не ему подчинены. И те, кто парк охраняет. И те, кто на полигоне. Охрана ему не подчиняется.

– Кто ж их тогда убрал? – удивлённо произнёс Лис. – Вот дела…

– Не убрали, а переместили, – ответил Марк. – Из лечебного корпуса в административный. Часа…

Он пожевал губами, помолчал в задумчивости.

– …Часа в три дня начали всех туда перебрасывать. Вроде и незаметно это было, но я засёк.

– Молодец! – восхищённо воскликнул Лис. – Слышали?

В возбуждении он пробежал по палате и толкнул коленом калачиком свернувшегося на дальней койке, мирно спящего Вильгельма.

– Вилли! Тимофей Петрович! Проснись, сукин сын! Интересное наблюдение…

Вильгельм, пробормотав: «отстань, убогий», завернулся в байковое одеяло, уголок накинул себе на голову.

– Тише, – утихомирил не в меру возбудившегося больного осторожный Марсель. – Видеокамеры…

Он показал последовательно на люстру и дальний угол комнаты.

– …никто не отменял.

– Иди уже! – заторопил его Лис. – Мне нужны рисунки! Творчество! Собаку, принеси собаку! Песочного цвета?

– Бежевого, – поправил его Марсель. – Иду…

«Переход из палаты в палату после отбоя запрещён!»

– Нарушение режима, – напомнил Марк. – Хотя, сдаётся мне, никто тебя, Илюша, не накажет. Отчего-то кажется мне, что доме нашем гость, и гость весьма важный. Так что санитарам, конвоирам и надзирателям не до нас. Они важную птицу охраняют. Не от нас, конечно. Мы же из их тайного ордена, правда? От кого-то другого охраняют… Сам не знаю, от кого. Но они боятся. Значит, что-то совсем нехорошее планируют.

– Вот это понимаю, аналитика высокого уровня! – восхищённо воскликнул Санта. – Да ты, братец безумный, наблюдать и предсказывать – весьма и весьма горазд.

– И это нехорошее поручат нам! – уверенно произнёс Марк. – Кому ещё нехорошее поручать, кроме как самым добрым и кротким? Доктор сказал, что мы землю наследуем…

– Это Христос сказал, – угрюмо пробурчал Крот, которого донимали и раздражали вечерние проповеди Марка.

– …Судьба меня всю жизнь в гараже держала, – продолжал, распаляясь, Марк, – А я книги читал, много книг прочёл. Тело есть тюрьма плоти, и, разрушая тело, можно освободить…

«Зараза!» злобно прохрипел Крот и отошёл подальше от набирающего темп и громкость проповедника. «Если Марсель альбом через минуту не принесёт – придётся дежурного санитара вызывать. Всё-таки плохо доктор Марка контролирует. Больше всех с ним работает, а толку пока мало. Надо будет ему об этом сказать».