Наталья Артюшевская - Из огня да в полымя…

Отвечеряв за столом, когда все вернулись, Нютка раньше всех отправилась спать.

– Нюта, ты не приболела?

– Нет, устала немного.

Так продолжалось целую неделю. Нютка перестала ждать Мишку и давно уже не ходила за амбар. Через две недели Нютка решила пойти с подружками на гульбище. Ребята ей сказали, что Мишка ушел в добровольческую армию на войну. Она плакала всю ночь. Утром, выйдя к столу, отец, завидя ее опухшие глаза, начал кричать на нее: «Что понесла? Допелась с подружками? Завтра сваты с Андреевки приезжают. Хватит с подружками петь».

– Тятенька, не надо. Я Мишку ждать буду. Люблю я его. Захар с Агафьей, чуя крупный скандал, вышли из дома.

– Нельзя его любить. – тихо сказал отец, – брат он тебе. До женитьбы на матери твоей, я с Аксиньей встречался. Но пожениться нам было не дано. Она Мишку от меня родила. Поэтому и тянет тебя к нему. Поэтому и любишь его. Брат он тебе. Нельзя, доченька. Забудь его. Жизнь надо устраивать по уму. Завтра сваты приедут. Жених красивый, статный. Противиться не надо. Да и бестолку. Приданное я тебе приготовил. Денег дам. Пусть только мать с Захаром не знают. Молоды мы тогда были. Глупые. А сейчас ни к чему нам этот скандал под старость. Я мать люблю, и не хочу ей худо делать.

Нютке теперь было уже все равно. Она не противилась свадьбе. Ничего не знала о женихе. Лишь одна мысль была в голове: чем быстрее, тем лучше.

Свадьба у Нютки и Матвея была красивой и богатой. Да и молодожены очень подходили друг другу по внешности. Оба высокие и статные. Густая шевелюра волос Матвея не уступала красивой косе Анютки. Матвей был очень ласковым, не то что местные женихи. Илья, отец Матвея, несмотря на катаклизмы России, заранее построил дом для сына и его семьи. Что еще надо было Анютке для счастья? Она наконец-то ушла от вечно недовольного отца, вечно преследующего Захара. Да и мать Анютки была довольна судьбой дочери. А для матери это главное. Через семь месяцев Нютка родила девочку. Бачили, что не доносила от счастья.

Девочку назвали Глашей. Бирюзинки ее глаз были настолько ярко голубыми, что казалось в них отражается ясное небо. Волосики светлые и кучерявые.

– В кого она у вас уродилась? Сами-то вы темненькие… – спрашивали окружающие.

– Изменится еще цвет и глаз, и волос, – отвечала Анюта.

Тайна между Платоном и его дочерью продолжала оставаться тайной, пока не появился Мишка.

Мишка недолго искал встречи с Анютой. Встретиться помогли друзья.

Анюта часто вспоминала встречи с Мишей, но встречаться с ним ей не особо хотелось. Пусть в небольшом количестве, но обида до сих пор сидела в ней. Конечно, он не знал, что они брат с сестрой. И она тогда не знала. И бегала всю неделю к амбару, надеясь, что он придет. Ее тогда постоянно глодала мысль: почему он не пришел…Но это тогда. А сейчас ее это уже не интересовало. У нее была другая жизнь. У нее была дочка, которой она себя и посвятила. Матвей и его дела мало интересовали Анюту. Ей было хорошо в этом доме, она ни в чем не нуждалась, поэтому нарушать свою жизнь даже воспоминаниями, ей совсем не хотелось.

К березкам возле старого покоса, она пришла одна. Она не хотела показывать ему свою дочку. Михаил стоял, прислонившись спиной к дереву и курил.

– Здравствуй, Миша.

Михаил холодно ответил тем же.

– Миша, сейчас уже не вернуть тех дней. Ты позвал меня сюда, чтобы сказать мне, почему ты не пришел в тот день? И в следующий?

– Я не думаю, что тебе это неизвестно. Ведь это твой отец, когда они ехали на жатву, встретил меня на пути и передал мне твои слова, чтобы я больше не приходил, что ты полюбила другого. И я на фронт пошел.

– Да… Узнаю своего отца. Как и когда я могла полюбить другого, если я каждый день встречалась с тобой?

– Мало ли… Тебя ведь вскоре сосватали.

– Вот тогда я впервые и увидела своего жениха. А согласилась потому, что отец, открыв мне одну семейную тайну, настоял на свадьбе с Матвеем.

– Какую тайну?

– Я поклялась отцу не говорить об этом никому другому.

– Нюта, я должен знать всю правду, иначе мы всю оставшуюся жизнь будем держать друг на друга обиду, как держат ее до сих пор наши предки. Давай во имя наших будущих семей развяжем старый узел зла.

Анюта, немного подумав, согласилась и открыла тайну.

– Этого не может быть! Мой отец Алексей! И ты этому поверила?

– Да. Поэтому и вышла замуж за Матвея.

– Я все выясню. Я все поставлю на свои места.

– Не стоит, Миша. У меня ребенок. У меня муж. Не стоит ничего разрушать. Мне пора. Прощай, Миша!

Нютка, уже не так озорно, как раньше, повернулась и пошла к дому. А Миша смотрел ей вслед и видел в ее походке все ту же любимую Нютку.

Аксинья по ночам спала плохо. Одна половинка сердца, которую занял старший сын, ликовала и радовалась, несмотря на его увечье. Марья жила в их доме, замечательно управлялась по хозяйству. С ней Аксинье было легко.

Вторая половинка того же материнского сердца, постоянно ныла, стонала, сжималась, страдала за будущее Михаила, медленно усыхая. Этому сердцу хотелось дышать в полную меру любви и радости за обоих сыновей. Она понимала, что далекое прошлое предков, не дает вдохнуть счастливо и полной грудью. Память прошлых лет не давала забыть ей того, что произошло на ее глазах еще в детстве. А продолжающиеся отношения с семьей Платона сказались на судьбе Михаила. «Надо поговорить с Мишей», – подумала Аксинья. Но Михаил сам зашел в комнату матери и спросил: «Мамань, кто мой отец?»

– Будя, Миша, ты, о чем это? У нас вас двое: ты и Тимофей. Отец у вас один. Вы его знаете, царствие небесное рабу божьему Алексею!

– Как понять тогда байки Платона, о которых мне зараз рассказала Нютка? Он сказал ей, что мы с Нюткой брат с сестрой.

– Миша, запомни, это не правда. Мы даже не встречались с Платоном. Однажды в поле, когда у нас с отцом уже был Тимофей, Платон взял меня силой. Я понесла. Одна я об этом знала. Скрыла позор свой. Но все мы под одним Богом ходим. Случай несчастный сподмог Скинула я. А потом и ты немного раньше срока родился. Вот и вся история. Надо же, кобель старый, возомнил, что я от него рожать бы стала!

– Отчего же он против нашей свадьбы был?

– Понятное дело, он же думал, что ты его сын… Хотя, может, и не думал так, а просто мстил. Да, он тот еще…

– Мамань, а ты тогда почему была против Нютки?

– Да не против я Нютки твоей была. Знала я ее отца – прохвоста.

– Мать, он шел бы стороной. Не только ведь в нем дела были?

– Тогда слушай. Когда моя мать была еще совсем юной, ее полюбил Ефим – мой отец. И по пятам бегал за ней отец Платона Василий. Бегал, а замуж не звал. Как собака на сене. Мать вышла замуж за моего отца, твоего деда Ефима. А Василий так и не отставал от нее. Шесть лет мне тогда было. Отец взял меня на мельницу с собой. Молоть зерно для себя собрался. Тут мельница заполыхала. Отец мой углядел убегавшего Василия. Крикнул мне: передай матери, Васька поджег. Отец кинулся мешки с зерном спасать, но рухнули жернова, отца моего и пришибло. Так и сгорел живьем. Остались мы без кормильца и без мельницы. Голодали мы тогда после пожара. А Васька все просился помочь матери. Она гордая была. Да и Ваську ненавидела. Мать брюхатая ходила. На восьмом месяце скинула. Мальчонка был. Еле выжили тогда. Соседи подмогли с голоду не опухнуть. Так и выжили. Кланяться мне этим людям или ненавидеть? Если не ты, да Нютка, так и ушла бы со мной в могилу эта тайна. Теперь мне легче, Миш, стало.