Марина Денисова - Невероятная Соня. Часть I. Парижский призрак

У Сони вырвался вздох облегчения. Она была так безумно рада этой украинской мадам, что чуть ли не бросилась к ней на шею, но, вовремя опомнившись, сказала: – Здравствуйте, мне нужны духи Шанель номер пять.

– Именно духи? – переспросила тётка.

– Ну, да, а бывает что-то ещё?

– Конечно, парфюмерная вода, туалетная вода, правда, номер пять у нас есть только духи, – с гордостью сказала она.

Соня наконец-то рассмотрела бейджик на её внушительной груди, на нём красовалось имя Оксана.

Соня даже не поняла идиотизма предыдущего тёткиного вопроса. Она с радостью взяла флакончик духов, положенный в бумажный фирменный пакетик, расплатилась, пытаясь в уме перевести евро на рубли, и остановилась в нерешительности.

– Чегхо-то ещё? – спросила продавщица по имени Оксана.

– Вообще-то да, – решительно начала Соня, – а здесь только вы на русском говорите?

– Да шо вы. Здесь наши девочки почти везде, вы первый раз в Париже?

Соня утвердительно кивнула.

– Ну не пугхайтесь, тут наших полно и в косметике, и в одежде, везде в общем, – приободрила её Оксана.

И Соню понесло. У хохлушки Оксаны она купила ещё рассыпчатую пудру маме. В YSL свою любимую тушь с эффектом накладных ресниц – четыре чёрных, и для разнообразия две синих, ещё блеск для губ. Три чёрных туши в Lancome, там же три помады – алую, винно-сиреневатую и с розовинкой. Два карандаша для губ, чёрный карандаш для глаз, палетку теней. По совету продавщицы взяла непривычный для себя цвет, – он был совершенно непонятным, – сиреневато-серо-коричневый, что ли. В палетке были четыре таких цвета, отличавшиеся друг от друга интенсивностью и тональностью. В Lancome продавщица, кстати, была француженкой, но Соня, смешивая английский с французским, и щедро добавляя жестикуляцию, с лёгкостью нашла с ней общий язык. Пудру для себя Соня взяла в Givenchy, там же ещё две пудры на кремовой основе, румяна, духи Ange ou Demon в двух вариантах, Very Irresistible. Затем вернулась к Оксане в Chanel и взяла Coco Noir для себя и помаду для мамы. Соня злобно прошагала мимо стенда Dior, отшатнувшись от продавщицы, которая предлагала ей новый J’Adore. Точно такой же она оставила в квартире Андрея и подумала, что сейчас «эта рыжая тварь по имени Аня» им пользуется, также как пользуется всем, что когда – то принадлежало Соне, включая и её мужа. Сам Кристиан Диор был, конечно, ни в чём не виноват, он умер в 1957 году, и точно не был в курсе Сониных событий, но Соня ничего не могла с собой поделать и испытала дикую злость к невинным духам, напомнившим ей о муже.

Затем Соня, уже нагруженная пакетами, стараясь не думать о грустном, изучив предварительно карту магазина на стенде, и посоветовавшись с Оксаной, поднялась сразу на четвёртый этаж, где, пройдя пару метров, наткнулась на пальто своей мечты. Чёрное, чистый кашемир, полуприлегающее, двубортное с поясом, длиной чуть ниже колена, английский воротник. Цена в тысячу евро Соню даже не смутила, когда ещё она такое найдёт? Померила. Её, правда, напугал размер «сорок два», значащийся на бирке, но, когда Соня надела пальто, оно сидело просто идеально. И Соня догадалась, что французский сорок второй соответствует российскому сорок восьмому. Скидка в десять процентов окончательно убедила Соню в необходимости сделать это приобретение. Внутренне визжа от восторга, она надела его сразу, как оплатила, сложила ненавистную куртку в пакет и почувствовала, что дико голодна. Соня легко сориентировалась и нашла маленький кафетерий. Один столик, слава Богу, был свободен.

Соня разместила покупки на свободном стуле, взяла сумку, заказала себе какой-то салат с курицей и кофе и вернулась за стол. Заказ долго ждать не пришлось. Соня ела быстро, столько ещё всего нужно посмотреть. Она уже подумала, что неплохо бы новую сумку, и может быть, даже сапоги. Она жадно жевала салатные листья, скудно политые майонезом, и почувствовала на себе чей-то взгляд. За столиком сбоку от неё сидел мужчина в дорогой (Соня это сразу же определила) чёрной замшевой куртке. Он неспешно пил кофе из чашки-напёрстка и с улыбкой наблюдал, как Соня ест.

– Ну да, мы русские голодаем на родине, ещё и плохо воспитаны! – Соня сама от себя не ожидала, но была в такой эйфории, что ляпнула это вслух, предварительно натолкав побольше салатных листьев в рот. «Всё равно по-русски не понимает».

Мужчина улыбнулся ещё шире, но ничего не сказал. Соня бросила недоеденный салат, неуклюже подхватила пакеты и понеслась дальше.

Поражаясь, что её размер есть в наличие, когда на родине все магазины завалены сорок четвёртым, ну, в крайнем случае, сорок шестым, Соня купила три свитера, две блузки, две юбки, джинсы и одни брюки. Затем она спустилась на минус первый этаж и купила ещё и чёрные замшевые сапоги до колена на высоком, хотя и довольно устойчивом каблуке. После этой покупки Соня решила остановиться и посчитать, сколько же она потратила.

В кошельке оставалась тысяча евро. Кошмар! А она надеялась привести две тысячи обратно домой! Но это не всё – она уже расплатилась рублёвой картой, и в переводе на евро потратила где-то тысячу триста.

«Ремонт, ремонт!» – подумала Соня.

«Возьмёшь у меня. Поспишь на полу!» – перед глазами возникла мама.

И Соня, которая обычно мамины советы слушала неохотно, вдруг решила стать послушной и потащилась на третий этаж. Там, в соответствии с информационной картой, продавали нижнее белье. Вообще-то Соня была к нему равнодушна. Трусы предпочитала из хлопка и нормальной формы. Андрей всегда говорил, что стринги не гигиеничны. А лифчики – главное, чтобы хорошо держали её довольно тяжёлую грудь, наверно четвёртого размера. Соня даже толком не знала, какой у неё размер – в зависимости от модели она могла в магазине купить как С, так и Д. Поэтому, убедив свою совесть в том, что она идёт лишь посмотреть, ну, в крайнем случае, прикупить себе ночнушку или футболку (в самом деле, не спать же голой), она, покусывая от нетерпения губу, в очередной раз встала на ступеньки эскалатора и поднялась на третий этаж. Она ходила как заворожённая, рассматривая полупрозрачную ткань с тоненькими тесёмочками, пока наконец-то не впала в полный ступор, увидев ЭТО. Стального цвета, с вышивкой, с камушком посередине, на тонких лямочках. Это была любовь с первого взгляда, Соня не могла устоять.

Она подошла к двум пожилым продавщицам и попыталась что-то объяснить. Дамы явно не говорили, и тем более не понимали по-русски, они и по-английски то не говорили. А как будет по-французски лифчик, не могла сообразить Соня. Но дамы были две профессионалки высшего уровня. Одна из них ткнула Соню пальцами по бокам, распахнув на ней пальто. Затем, так быстро, что Соня даже не успела возразить, она ткнула пальцем Соню между грудей, и ловко сняв лифчик с вешалки, затолкала Соню в примерочную, жестом показав, где оставить покупки. Одевать такое сокровище на вспотевшее от беготни по этажам тело, было настоящим кощунством, но что же делать? Соня, посмотрев на себя в зеркало, почувствовала трепет где-то внизу живота – её большая грудь выглядела настолько аппетитно, что она даже смутилась. Ей не хотелось это с себя снимать и возвращаться в застиранную линялую тряпку с толстенными бретельками. С мыслью «А к черту эту мебель», Соня взяла этот бюстгальтер, лифчиком назвать это чудо язык не поворачивался, к нему полупрозрачные трусики, и ещё, уже плохо соображая зачем, взяла ещё красный, чёрный и белый комплекты не менее прекрасных творений, оставив за всё это чудо почти тысячу евро со своей карты. Возбуждённая и просто ошалевшая от всех сегодняшних трат, Соня поблагодарила продавщиц и, отойдя от прилавка, увидела, что неподалёку стоит мужчина в чёрной замшевой куртке, тот из кафетерия, и с улыбкой смотрит на неё.