Ярослав Калака - Наряд. Книга 1. Чёрное небо

– Может быть, это ты спасла меня? – чуть слышно обратился я к ней.

Засовывая её во внутренний карман формы, я невольно поймал себя на том, что снова вспоминаю улыбку Лианны. И хотя, конечно же, ценность этого воспоминания не выдерживала никакой критики, но всё-таки помогла смириться с тем фактом, что весь сахар, который я с такой радостью нашёл на поверхности, растаял без следа.

Спустя пять минут сборы были закончены.

– Юрьевич! – окликнул Мухин Воронина и кивнул головой в сторону воды. – Не забудь.

Около самого канала виднелись очертания небольшой кучки, состоящей из продолговатых предметов, которые я из-за тусклого освещения подземелья двумя свечами и газовой горелкой никак не мог опознать. Воронин подошёл к ним, взял один из них и стал крепить его на своей спине. И только когда он повернулся спиной к источникам света, чтобы наклониться над Михаилом Викторовичем для того, чтобы что-то ему сказать, я разглядел.

Все знают, что бывают зрелища и впечатления, которые не то чтобы шокируют, но всё-таки идут в разрез с окружающей нас реальностью, заставляя задать себе вопрос о том, не спим ли мы сейчас. В данном случае картина действительно была сюрреалистичной, ибо на спине Юрьевича было не что иное, как меч в кожаных ножнах, которые имели подобие портупеи, позволявшей крепить конструкцию на спине. «На кой ляд им мечи?» – пронеслось в моей голове. Немой вопрос уже был готов превратиться в обычный, но интуиция почему-то решительно захлопнула уже, было, открывшийся рот.

– …всё равно не умеет им пользоваться, – услышал я окончание крайней реплики короткого диалога Воронина и Мухина; эти слова были сказаны последним. Поняв, что диалог был посвящен вопросу о том, стоит ли тоже наделять меня в предстоящую маленькую экспедицию мечом, я всёрьёз задумался о том, не стоит ли мне помахать изо всех сил головой из стороны в сторону – именно так я будил себя в неприятных снах. В конце концов, я решил, что в дальних переходах вполне может существовать такая практика, ведь в узких коридорах не всегда было возможно воспользоваться огнестрельным оружием, без риска не повредить свои собственные барабанные перепонки.

Путь на север преграждала стена. На запад, через канал, который тёк с севера на юг, тоже. Подземный ручей с севера, как рассказал мне Александр Юрьевич, начинался маленьким водопадом, с верха которого я, когда был без чувств, и плюхнулся с бурным всплеском в воду канала внизу. С юга его путь пересекала массивная железная решётка, не препятствующая току воды, но успешно преграждавшая путь человеку. Поэтому если не считать трудного и неудобного форсирования водопада, то есть попытки проделать путь, которым я пришёл, в обратном порядке, для наших поисков у нас оставался только восток. Куда мы и пошли.

Я поделился своими мыслями касательно топологии подземелья со своим ведущим.

– Кстати, – задумчиво произнёс он, – есть ещё ход на восток возле водопада. Это немного увеличивает наши шансы на то, чтобы отсюда выбраться.

Немного успокоившись после всего пережитого, я попытался, было, разобраться со своим настроением. Горечь от провала первого самостоятельного выхода на поверхность компенсировалась необычайными событиями, на которые была столь бедна жизнь в учебном центре, поэтому я решил пока отбросить ненужные никому угрызения совести и приберечь их хотя бы тех пор, пока мы не найдём дорогу домой, в мой 72-й учебный центр. «В конце концов, ведь не по моей вине», – поставил я внутри себя точку терзаниям, сосредотачивая своё внимание на окружающих нас стенах. К тому же всё-таки пробралась в мой мозг мысль – «если бы я не потерял пистолет»… На этом месте я вздохнул, понимая, что некоторые яркие события в нашей жизни подобны кометам: иные из них, миновав нашу планету, снова через положенный промежуток времени вернутся; другие же исчезнут навсегда в необъятных пучинах космоса… К этому времени мы отошли от лагеря немногим более ста метров, хотя стоило обернуться, огоньки от свечей, казалось, были за несколько километров от нас.

Тем временем подземелье продолжало нас удивлять. Просторное и широкое настолько, что в одну шеренгу могли идти около пятнадцати человек, оно было загадкой, главная из которых заключалась в его предназначении. Потолок позволял шагать, не сгибаясь. Приятное обстоятельство, которое слегка портило то, что была опасность падения с потолка плиты, из тех, что там остались. Многие, половина или немногим более от общего количества, пережив подобный переломный пункт своей биографии, уже валялись на полу.

Вскоре мы нашли непонятную конструкцию, которая привлекла наше внимание на несколько минут. Из стены, нависая над громадным, ссохшимся от времени деревянным корытом, по углам, скреплённым коваными железными уголками, выходила труба. Она была тоже из дерева, прямоугольная, такого диаметра, что в неё было можно засунуть голову, но не более того.

– Смотри, Дима, – сказал Воронин, приседая на корточки перед корытом, – видишь уголок? – Он потрогал массивный железный угол рукой, освещая его коногоном. – Обрати внимание на гвозди.

– Квадратная шляпка, – подивился я, видя такое впервые. – Они тоже кованые?

– Да. А это значит… Этому корыту лет двести пятьдесят, наверное. Если не больше.

– Так кто же это строил, Александр Юрьевич?

– Можешь называть меня просто Юрьевичем, Дима… А кто всё это строил, это очень и очень хороший вопрос, – ответил мне Воронин, поднимаясь с четверенек и продолжая путь.

– Как думаете, а что это такое?

– Твоя версия? – улыбнулся он.

– Вентиляция?

– Я тоже так сначала подумал… но зачем тогда корыто? Для того чтобы собирать в него воду? То есть, с помощью всей этой конструкции добывали воду. Возможно.

– Юрьевич, – смелея, спросил я, – а по званию Вы?..

– Майор, – ответил тот, сбавляя шаг и останавливаясь: мы подошли к развилке. Налево ход сужался и пролегал, вероятно, через одно из ответвлений канала, так как оно было гораздо уже своего родителя. Поверх него лежала продолговатая железная плита, игравшая роль мостика. Направо на полу, до этих пор, если не считать упавших плит, гладком, вдалеке лежали валуны, а посередине хода виднелась опорная стойка. Путь прямо преграждала стена.

– Ну, что, – сказал Воронин, глядя на меня поверх очков, которые он надел в начале пути, – пойдём-ка сначала, дядя Дима, направо?

– Направо, так направо, – подтвердил я, невольно гордясь титулом «дяди»».

Мы дошли до стойки, за ней в потолке увидев ещё одну конструкцию, не менее примечательную, чем предыдущая.

– А вот это уже точно вентиляция, – сказал Юрьевич, задумчиво глядя на громадную полую трубу-мачту, выступавшую из потолка. Изначально она, по-видимому, состояла из нескольких компонентов, вращающихся посредством верёвок, в обилии отходивших от главной части, осматриваемой Ворониным, к механизмам, располагающимся вдоль стен.