Авраам Шейнкман - Эти странные 55

По объему, корма норкам тоже не хватало. Из 32 тонн ежедневного количества фактически выдавалось корма не более 25 тонн. Звери часто голодали. Ветеринарная служба совхоза во главе с главным ветврачом Олефиренко не помогала, а только мешала текущей работе. Годовые производственные планы все 19 лет не выполнялись. И ничего! Все спали спокойно! Совхоз числился в «планово-убыточных», была такая замечательная формулировка в социалистическом сельском хозяйстве. А директор все пил…

Арик с головой погрузился в работу без выходных и часто без обеда.

Его рабочий день начинался в 5 часов утра и заканчивался после 22 часов.

В совхозе работало около 600 человек, из которых 280 – непосредственно в подчинении Арика на звероферме. Ферма была большой. Количество поголовья зверей насчитывало до 124000 норок. От директора толку не было абсолютно никакого, а вот вреда – пожалуйста. Всегда с похмелья, совершенно не зная специфики производства, он постоянно влезал во все проблемы и пытался «руководить». Кроме раздражения, злости и ощущения полной безнадежности от этой бестолковой работы, у Арика не было больше никаких эмоций. Он начал требовать всего, что положено для постановки производственного цикла на современном уровне. Начались ежедневные нервные и затяжные конфликты со службами главного инженера, снабжения, ветеринарами, бухгалтерией, экономистами, со строителями и, наконец, с профкомом, защищавшим прогульщиков, пьяниц, нарушителей дисциплины.

Арик сразу стал плохим для всех, потому что требовал в работе качества, дисциплины, снабжения большим перечнем положенных в производстве вещей, ответственности ветеринаров за профилактику заболеваний, за своевременные прививки, болея за честность в показе цифр в бухгалтерских документах, за ремонт шедов, машин, оборудования по переработке кормов и так далее, и тому подобное.

Конечно, 19 лет люди работали ни шатко ни валко, а тут приехал какой-то жид, какой-то «хрен с бугра», как говорили об Арике, да стал «качать права»! Мыслимое ли дело! А работать в России не привыкли. Пьянствовать, тащить с работы все что под руку попадется, прогуливать без всяких последствий – это пожалуйста, а вот добросовестно трудиться – уж, извините, много чести будет!

Через три месяца после начала работы Арика на новом месте его жена, наконец, согласилась на переезд с детьми. Арик взял 10 дней отпуска за свой счет и вылетел в Ригу за семьей и багажом.

Июнь 1979 года.

План 1978 года с трудом удалось выполнить, но никто Арику спасибо не сказал.

Производственная обстановка в совхозе накалялась. Арик не шел на компромиссы в вопросах профилактики здоровья зверей, обеспечения всеми необходимыми кормами, ремонта помещений, машин и оборудования кормокухни, трудовой дисциплины. Внутри зоотехнической службы тоже было непросто.

Пожилые тетки-зоотехники, проработавшие в совхозе по многу лет, не хотели учиться и воспринимать новое. Во всем поддерживали директора и его прихлебателей, бегали жаловаться на Арика в местный комитет профсоюза. Противоборствующих лагерей не было. Просто по одну сторону оказался один Арик, по другую – все остальные специалисты.

Однажды, во время ручной разгрузки автомашин с рыбой, когда абсолютно все мужчины администрации принимали участие в ночной долгой, грязной, бесплатной тяжелой работе по переносу блоков с мороженым минтаем в морозильную камеру прифермского холодильника (вес брикета 33 кг), Арик попытался поговорить с директором во время перекура о сложившейся нездоровой ситуации. Они присели на холодные мокрые блоки с рыбой. Арик предложил директору ряд мер для улучшения обстановки. Тот затянулся несколько раз подряд, достал из кармана рабочей куртки плоскую фляжку со спиртом, молча отхлебнул из нее, не поморщившись, и тихо сказал:

– Михалыч, уезжал бы ты отсюда. Не сработались мы с тобой. Уж больно много ты требуешь от людей и от меня. Я не говорю, что ты неправ. Я уже сообщил в трест о том, что ты знающий специалист, но человек склочный, и нам тяжело работать вместе. Скоро из «Сахалинзверопрома» приедет комиссия и будет разбираться. А ты ищи работу: позвони в трест, они тоже помогут.

Арик этого не ожидал. Он полагал, что можно договориться и работать в одном ключе на благо общих производственных задач. И потом, куда идти-то? На полуострове только один зверосовхоз. Недавно приехали сюда, и снова семью срывать? Квартира служебная, детсад тоже. Все это придется оставить. Денег пока не заработал он никаких. Были одни только расходы на переезд и обустройство на новом месте. Северных 10 % надбавок набралось только две. Цены на Камчатке тогда были на 30–35 % выше чем в Москве абсолютно на все. Жена не работала. Двое маленьких детей. Его одной зарплаты катастрофически не хватало до каждой получки. Приходилось засаживать 5 соток совхозной земли картошкой и капустой, выращивать в крохотных пленочных тепличках лук, укроп, огурцы (помидоры под пленкой не вызревали). В построенных своими руками сараюшках надо было держать свиней на мясо и колбасу, кур, уток. Арик выкопал и отделал деревом погреб для картошки, овощей и домашних заготовок. На долгую зиму покупали и закладывали мешками морковь, свеклу. Сами собирали и запасали грибы, рябину на вино, бруснику, жимолость на варенье и повидло. Дома ставили по 10 коробок болгарских помидоров, вьетнамских консервированных ананасовых компотов, китайскую тушенку. Возле тепличек посажены были кусты крыжовника, черной и красной смородины и они тоже давали скудный урожай «витаминов» для девятимесячной камчатской зимы. Покупали и ставили в сарай бочонок соленой красной рыбы. Так жили все.

Зимой приходилось ходить к сараям на лыжах и, переехав свой засыпанный снегом забор поверху, откапывать дверь. После чего надо было кормить и чистить животных. К слову сказать, до приезда в поселок семьи Арика никто там не ставил пленочных теплиц, не выращивал овощей закрытого грунта и не сажал плодовые кусты. Жена Арика учила этому соседей. И что теперь?

Все бросать? Выбор был невелик. Договор с совхозом был «срочный», то есть минимум на три года. Расторгнуть его можно было только по согласию обеих сторон, или же он прерывался по экстраординарным причинам, которых не предвиделось. Арик рассказал дома о возникшей ситуации, но от жены не дождался ни сочувствия, ни каких-то проявлений солидарности. Она устроила очередной скандал с обвинениями в том, что он увез ее из Риги в «тьмутаракань», а теперь еще и сработаться не может. Вывод был один: Арик во всем виноват сам. Что было делать?

Арик решил держаться до окончания договора изо всех сил и окончательно замкнулся в себе, оставшись со своими проблемами один на один. Он продолжал работать по 10–12 часов в день без выходных и праздников. Продолжал настаивать на своих требованиях улучшения производственных технологических процессов.