Авраам Шейнкман - Эти странные 55

15 января 1974 года.

Через три месяца после начала работы на звероферме Арик подал документы в заочную аспирантуру Научно-исследовательского института животноводства и ветеринарии, находившегося в Сигулде Рижского района. Конкурс в заочную аспирантуру был не очень большим и, собрав все необходимые письма, характеристики и рекомендации, Арик успешно выдержал экзамены по философии марксизма-ленинизма, немецкому языку и специальности – кормлению сельхозживотных, а также прошел собеседование. Экзамены проходили в декабре 1973 года, а зачисление состоялось в январе 1974 года. Вопрос с диссертационной темой и назначением научного руководителя долго не решался, что совершенно не мешало повседневной работе в колхозе. Получив из отдела аспирантуры института учебный план и программу подготовки экзаменов кандидатского минимума, Арик изучил их и спокойно отложил в сторону, быстро смекнув, что 4-х лет учебы ему вполне хватит на все экзамены. Главное, безусловно, было получить тему диссертации и узнать, кто будет назначен научным руководителем.

Первый в биографии специалиста период забоя и переработки пушнины прошел у Арика неплохо. Ему удалось, несколько раз крепко поругавшись на заседании правления колхоза со смежниками, четко организовать технологический процесс, ремонт и подготовку помещений забойного пункта, завоз сырья, материалов и инструментов, сортировку, упаковку и транспортировку готовой продукции.

15 января Арик во главе колонны из трех автомобилей выехал в Ленинград на меховую фабрику «Рот Фронт» для продажи колхозной пушнины государству, а 20 января, уже находясь там на месте, присоединился к объединенной делегации «Латзверопрома», приехавшей на ежегодный крупный международный пушной аукцион, который всегда проходил на Московском проспекте, 101, во «Дворце пушнины».

Выпито на фабрике «Рот Фронт» было очень много и все за счет поставщиков сырья. Эксперты-приемщики трудились круглосуточно как на сортировке пушнины, так и за столом. Благодаря хорошей работе в колхозе по переработке, качество меха было высоким, и Арику удалось получить самые высокие цены за историю работы зверофермы. Часть коллекции была неплохо продана и на международном пушном аукционе. Возвратившись в колхоз 25 января «со щитом», Арик узнал, что на заседании правления колхоза 1 февраля будет обсуждаться его кандидатура на должность главного зоотехника хозяйства с формулировкой «как хорошо зарекомендовавший себя специалист».

Правление прошло гладко: Арика назначили с обязательством не прекращать постоянного контроля за работой зверофермы без назначения туда нового зоотехника. На общем собрании колхоза по итогам работы в 1973 году Арика утвердили в новой должности и заодно приняли в члены колхоза.

До собрания Арик членом колхоза не был, а работал как приглашенный специалист, как служащий.

Членство в колхозе давало ряд жизненных преимуществ, а именно:

– всю растениеводческую, животноводческую, лесную, консервную продукцию, строительные материалы, транспорт, горючее, тару можно было выписывать в бухгалтерии колхоза по себестоимости (без торговой наценки) и не платить деньгами сразу – стоимость услуг вычиталась из получки;

– всегда можно было взять беспроцентную ссуду на приобретение ценных и дорогих вещей: мебели, холодильника, автомашины, газовой плиты, кооперативной квартиры, шубных изделий, на протезирование и так далее;

– также и прием в КПСС, например, был облегчен, поскольку член колхоза (колхозник) проходил по рабочей статистической сетке, и не было таких сложностей и очереди, как для специалистов, работавших в сельском хозяйстве;

– постоянно предлагались дешевые профсоюзные путевки на лечение и отдых в здравницы ВЦСПС (Всесоюзного центрального совета профсоюзов СССР);

– и, наконец, значительно короче были очереди на покупку личного автомобиля, получение колхозного нового жилья, мебели, хрусталя, книг, ковров, холодильников и других потребительских товаров в магазинах системы «Латпотребсоюза».

Кроме основной производственной работы, Арик активно занимался и общественной деятельностью в качестве секретаря комитета комсомола колхоза. Поскольку колхоз был большим и объединял массу людей, то и основные общественные организации имели должности освобожденных руководителей – секретаря партийного комитета (парткома), председателя местного комитета профсоюзов (месткома), секретаря комитета комсомола (комсорга).

Эти деятели, по действовавшим тогда правилам, получали зарплату из доходов хозяйства и на уровне главных специалистов. Например, председатель правления колхоза получал оклад 360 рублей в месяц, его заместители – по 300 рублей, главные специалисты (зоотехник, инженер, агроном, строитель, энергетик) – по 260 рублей. Но секретарю парткома была положена еще и персональная надбавка в 50 рублей, так что он имел 310 рублей в месяц. И абсолютно все члены колхоза, при условии выполнения государственного годового плана, ежегодно в конце февраля получали еще так называемую «тринадцатую» зарплату и годовую премию в размере пяти месячных окладов за предыдущий успешный год. Таким образом, в перерасчете на месяц, зарплата Арика составляла 300 рублей, что в СССР было очень хорошо. Комсомолом Арик занимался бесплатно, «на общественных началах», как говорили тогда. Советская карьера Арика выстраивалась успешно.

Декабрь 1974 года.

Весь 1974 год Арик крутился как белка в колесе. Вновь рабочий день начинался в четыре часа утра и заканчивался не раньше семи вечера. Наряду с прямыми функциональными обязанностями главного зоотехника колхоза по кормлению, разведению, содержанию животных, птицы, зверей, рыбы, добавились ежедневные заседания, совещания то в райкоме партии, то в райисполкоме, то в райкоме комсомола, то в райкоме профсоюзов работников сельского хозяйства, то в правлении колхоза, то в комитете комсомола хозяйства. Производственный план надо было выполнять, хоть умри!

Как правило, в понедельник в райкоме КПСС «драли» всех по вопросу выполнения планов по молоку, мясу, яйцам. Во вторник в райисполкоме «склоняли» за якобы плохую заготовку, хранение и расходование кормов для животных и птицы. В среду в райкоме профсоюзов мучили за недостаточное внимание к социальным запросам колхозников и к организации социалистического соревнования в трудовых коллективах животноводов. Райком комсомола по четвергам постоянно имел претензии к недостаточному росту рядов комсомольцев и «охват» их передовым опытом чего-либо.

Самое противное состояло в том, что начиная с вечера каждой пятницы и по воскресенье включительно эти все районные и республиканские партийно-профсоюзно-комсомольские деятели регулярно приезжали в финские бани колхоза (сауны), которых было на территории хозяйства целых три. Администрация колхоза вынуждена была, проклиная все на свете, ублажать гостей-начальничков алкоголем, шашлыками, пивом, паром и доярками-свинарками-птичницами, а также личным присутствием на этих оргиях. Все это делалось за счет колхоза, и бухгалтерия каждый месяц пребывала в истерике от необходимости как-то списывать телятину, свинину, говядину, пиво, водку, цыплят-бройлеров, овощи, дрова, зарплату персоналу столовой, а также «премии» девушкам. Руководители отраслей хозяйства во главе с председателем правления мучились на общественных началах.