Татьяна Мануковская - Школьные тайны и геометрия первой любви. Американские приключения русской учительницы

Вот здесь-то, наконец, дурашливый, ничем не сдерживаемый хохот охватил всех троих.

Линино сердце теплело от захлёбывающихся трелей почти детского, беззаботного смеха. Всё-таки удалось завершить этот трудный день джазовой композицией «Весёлые покупки», а не тоскливым тренировочным этюдом « Печальные ноты».

Было поздно. Я чувствовала себя измученной долгим суетливым днём. Но я должна была прочитать вторую часть сочинения Ламентии. Просто обязана. Чтобы понять. Чтобы почувствовать её беды изнутри. Чтобы попробовать помочь. И я открыла тетрадь.

«Я упала быстро. Ещё быстрее я поняла, что падение моё только началось. Трясина безнадёжности на то и трясина, чтобы спеленать тебя туго, уложить в болото тоски мягко и подталкивать вниз почти незаметно. Ведь физически на тебя никто не давит. Ни одна душа не подстрекает тебя падать всё ниже. Всего-навсего, надо уметь создать «правильное болото», в нужный момент и точно рассчитать маршрут жертвы – и она просто обязана в эту топь как бы нечаянно провалиться. А там уж её ждут и ядовито пузырятся три чахлые кикиморы отчаяния: слепая ревность, глухая злоба и равнодушная к счастью хандра.

Сценарий моего маршрута был расписан и продуман моей матерью, и полностью поддержан и одобрен моим братом.

В тот день я, как всегда, пошла на работу. В свой простенький, но радушный, всем по карману ресторанчик. Я зашла в зал и поняла, что там что-то происходит. Вокруг двигались люди, одетые в устрашающие белые балахоны. Все они были в уродливых, со шлангами, масках и с заплечными баллонами, в которых что-то шипело. Ни дать, ни взять – съёмки эпизода Звёздных войн « Штурмовики перекусывают перед очередным поражением».

Оказалось, санэпидстанция закрыла нас на ночь «кукарачей». Так весело принято в Калифорнии называть ночь обработки помещений по уничтожению всяких несъедобных тварей: москитов, тараканов, термитов и прочих, и всяких, и разных… Началось всё ранним утром, когда ресторан подавал завтраки.

С утра одной даме, которая, как принято в маленьких американских городках, пришла на завтрак в бигудях, зуд в волосах воспрепятствовал наслаждению, с которым она поглощала все 12 гренок, входящих в блюдо « Французский тост». Столик дамочка выбрала угловой. Как раз впритык к дорожке, которую проложили муравьи, сходившие с ума от жары и засухи в тот непростой год: Калифорния безрезультатно ждала дождя семьсот шестьдесят восемь дней. Видимо, несчастные почуяли такой манящий букет запахов, исходящий от дамы в букольках, что накинулись на неё со здоровым аппетитом и всем известной армейской дисциплиной, отличающей этих насекомых. Сильнее всех пахли бигуди: лак, напитавшийся влагой от только что вымытых волос, подействовал на «агрессоров» как пьянящий газ. Строго следуя за вожаком, все батальоны, полки и дивизии муравьиного войска передислоцировались, перестроились и сманеврировали на голову дамы. Она, между тем, была на седьмом небе от счастья, так как принялась за седьмую гренку из двенадцати, блаженно откинувшись отяжелевшим телом на близстоящую стену. Как известно, счастливые ни часов, ни муравьёв не наблюдают. Дама, почёсываясь и поругивая качество бигудей, смаковала десятый сочный, обсыпанный ванильным сахаром кусок, когда первая рота муравьёв, обпившись и объевшись того, что было на голове, стала в припадочном счастье падать в её тарелку.

– Менеджера! Всех менеджеров ко мне!!! – взвизгнула дама, сдирая с себя бигуди и начиная прыгать, скакать и бегать по залу. Бигуди сваливались на пол, как чёрные, в крапинку, колбаски и… к ужасу одних и громогласной радости других посетителей, расползались по залу. Видя, как её новейшие «буклевёртки» уползают от неё своим ходом, дама решила упасть в обморок.

Менеджер, молодая студентка, наступив на ползущую колбаску сомнительного вида, ахнула и решила последовать за дамой. Тихо и красиво она упала в полуобморок в руки старшего официанта, который мечтал об этом вот уже две недели. Он, которому свалилось такое счастье без всяких усилий с его стороны, глупо улыбался и даже не думал что-то предпринять, чтобы привести всех в чувство.

Ситуацию спасла кассирша, которая вытолкала из ресторана всех посетителей и позвонила в санэпидстанцию. Так мы накликали на себя «Ночь Кукарачей».

Я насмеялась от души, слушая кассиршу, изображавшую весь утренний «перфоманс» в лицах и звуках. Моя помощь не требовалась. Я могла идти домой.

Я позвонила матери и предупредила, что приду раньше. Она буркнула «Угу» и сказала:

– Когда вернёшься, в мою комнату не ломись. Я буду с гостем. На кухне подожди.

Пребывая всё ещё в дурашливо бесшабашном настроении, я позвонила Ему. Он не ответил. Ни на первый, ни на следующие несколько звонков. Я приготовила ужин, вымыла, почти выскребла простой деревянный пол на кухне и принялась читать Лермонтова. Мою любимую повесть «Герой нашего времени». Слова Печорина:

«Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия: я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их радости и страдания – и никак не мог насытиться», – повергли меня в блаженство «открытия истины». В наслаждение раздумий!

Значит, и такая любовь имеет право жить в сердце человека умного, интересного, размышляющего о сути жизни, о добре и зле!!!

Может быть, мои мать и брат – не такие уж плохие люди. Вероятно, я чего-то не знаю об их жизни и только поэтому не могу понять и принять ни их равнодушия ко мне, ни их регулярной, как калифорнийская жара, жестокости.

Мой взгляд упал на цитату в моей тетради: « В природе противоположные причины часто производят одинаковые действия: Лошадь равно падает на ноги от застоя и от излишней езды». М. Ю. Лермонтов «Я хочу рассказать вам».

Интересно, а они, те, кто так ко мне холоден и несправедлив, отчего «упали»? От отсутствия тепла, любви и заботы? Или от избытка притворных страстей, наигранной любви и хитро спланированных интрижек?

Я задумалась. В этот момент стукнула закрывшаяся дверь маминой комнаты. С крыльца спускался мужчина. Он оглянулся, увидел в окне кухни моё лицо и помахал рукой. Это был он. Мистер Очарование.

Я вдруг стала переходить в какое-то другое состояние.

Я превратилась в «НИЧТО». НИЧТО было таким жалким, что даже мне его было не жаль. Оно было таким никчемным, что даже мне оно было не нужно.