Павел Фирсанов - Ливийский лохотрон

Особое внимание необходимо уделить пищеблоку. Такая же модульная компоновка. Складской модуль примыкает к варочному модулю, который в свою очередь примыкает к модулю столовой на 40—50 человек. В каждом, естественно кондиционер, дневное освещение вентилирование воздуха. Варочный цех, это что-то. Два на четыре метра газовая плита, с духовочными шкафами, два бойлера для горячей воды, огромные ванны для мойки посуды и других целей, вытяжная вентиляция, большие разделочные столы, набор поварских инструментов различного назначения. Набор посуды и многое другое. Проходя службу в армии и сменив несколько воинских частей, я насмотрелся на разные солдатские кухни и столовые, но та кухня и столовая, что увидел здесь не идет, ни в какое сравнение. И что особенно примечательно, в отличие от наших, нет ни мух, ни тараканов, никакой живности, везде применяются ловушки и всякие другие премудрости.

Один из модулей пищеблока полностью включал в себя холодильную камеру. Таких пищевых комплексов на площадке ” Daewoo», было как минимум два.

На площадке было несколько вместительных размеров складских ангаров, под завязку заполненных всевозможным имуществом и продовольствием. Поскольку в этом чудо городке кроме нас и нескольких охранников не было ни одной живой души, наши товарищи, как и все остальные помещения, не оставили эти склады без внимания. После того, как каждому досталось по отдельному номеру в жилом модуле, многие решили его немного облагородить. Со складов тащили все что надо и не надо. Компьютеры, принтеры, сканеры и ксероксы. Канцелярские принадлежности, электрические удлинители и настольные лампы. Другие всевозможные офисные принадлежности. Все, что только попадалось на глаза, все тащили в жилой блок. Делали по нескольку ходок. Вскоре многие комнаты приобрели вид офисов.

У некоторых товарищей было по два монитора, по паре принтеров, у кого-то были даже ЖК телевизоры. Сергей Бычков, видно стремясь угодить своему другу Шадрову, взял на себя обязанности начальника штаба нашей экспедиции и развернул бурную деятельность. Бумаги для печати было предостаточно. Первым делом Сергей напечатал на весь формат А4 портрет своего кумира Шадрова и прикрепил его на стену. Дальше больше, на двери каждой нашей комнаты появилась табличка с номером комнаты и фамилией каждого из нас. Зачем он это делал непонятно. Учитывая то, что предприятие наше было всё-таки не совсем легальным, мало ли как могли развернуться дальнейшие события. Все наши фамилии и всевозможные другие данные, автобиографии, фотографии, которые Сергей успел напечатать и наснимать, уже было достаточно, чтобы о нас знал любой человек, к кому эти документы могли попасть. В столовой, где мы завтракали и ужинали, на стенах появились документы, как когда-то в солдатских столовых из нашего армейского прошлого. Это нормы довольствия, сколько кому положено хлеба, макарон, чая, сахара, рыбы, мяса и тому подобное. Документы утверждались Шадровым, делались по всем правилам. Вся эта чушь, естественно придумывалась экспромтом и вывешивалась на всеобщее обозрение. Конечно, все над этим посмеивались, во-первых, зачем все это нужно, во-вторых, все эти нормы ни разу не выполнялись. Было такое ощущение, что над нами просто издеваются. Иногда на завтрак выдавалось по 2—3 маслины, маленьких размеров плавленый сырок, хорошо, если был вчерашний хлеб или сухарь. В первые 2—3 недели еще было как то более-менее нормально, потом « нормы довольствия» по-Шадровски постепенно сошли на нет.

И еще по вопросу нашей скрытности. Бычков имел всегда при себе полупрофессиональный фотоаппарат. Где бы мы не находились, чтобы мы не делали все снималось на камеру, обрабатывалось на компьютере Бычкова и хранилось внешнем жестком диске, который он привез с собой. Кроме этого, некоторые из нас, если не многие, снимали иногда друг друга и не только на мобильные телефоны. Практически половина из нас являлась носителями информации о разрушениях, сделанных американскими крылатыми ракетами, ударов с беспилотников, фотографиями наших орлов на военной технике и многое другое.

Несмотря на скудный рацион, склады были забиты провиантом. Конечно, основная его часть относилась к корейской кухне, были даже деревянные и стеклянные палочки для еды. Но тем не менее можно было спокойно готовить еду из того, что находилось на складах. Просто те, кто занимался приготовлением пищи, не утруждали себя поисками необходимых продуктов, а брал то, что было под рукой.

Теперь о наших поварах. Кашеварить вызвался один из наших товарищей Олег Герасимов из Одессы, сварщик по профессии, в прошлом с военной службой не связанный.

Помощником у него был сын Шадрова Максим. Само провозглашенный начальник штаба составил списки дежурных по кухне. В списке были все, кроме самого составителя списков и его товарища Саши Дробязко. Видимо себя он считал большим начальником и считал мытье посуды не царским делом. Именно тогда у меня появилось первое ощущение, что Бычков совсем не тот человек, каким я его себе представлял. А ведь нас до этого многое связывало, его я считал, чуть ли не старшим братом. В дальнейшем эта маленькая трещинка между нами перерастет в огромную пропасть.

Наша строительная площадка прилегала одной стороной к морю, и там не было никакого ограждения, с другой была обнесена двух метровым бетонным забором. За забором проходила асфальтированная городская дорога, а вдоль нее шли обычные жилые дома. Дома были одно, двух, трех и даже четырех этажные. Окна домов выходили и на дорогу, и из них как на ладони была видна вся наша строительная площадка. Население, по-прежнему находилось в городе и любой заинтересовавшийся гражданин, мог вполне видеть, что твориться за забором, и какие «корейцы» там работают. Мобильная связь работала нормально, и совершить звонок «куда надо» мог любой, недовольный властью. Что, наверняка, и делалось. Думаю, о нас уже тогда знали всё, если не с момента пересечения границы, то с момента нашего появления в корейском городке, это уж точно.

В целях конспирации, нам приказано было сдать ливийские сим карты, у кого они были, и ни в коем случае не звонить с мобильного телефона. Но этого, конечно, никто не сделал, и продолжал звонить на родину и по другим адресам. Кроме того предписывалось надевать специальную одежду и строительные каски оранжевого цвета. Это, якобы, чтобы из окон домов никто не догадался, что мы не настоящие корейские строители.

Надев униформу народ начал осваивать строительную площадку. Подбирались ключи и открывались двери служебных помещений и мастерских, гаражей и ангаров, открывались кабины грузовиков, автопогрузчиков и автокранов. Заводились моторы и, начиналось движение всего, что двигалось и вращалось. Сварщики знакомились с новейшим иноземным сварочным оборудованием. Рабочие руки жаждали работы.