Андрей Баженов - 2k66

– Юр, разве тебе не передали мой приказ занять место внизу?

– Так точно, товарищ полковник. Передали.

Юрий Георгиев взглянул на дорогу, проходившую двадцатью метрами ниже места, на котором он стоял. Служащие ГОБ находились на втором уровне Первого Автономного городского сектора, а широкая улица, по которой предстояло продвигаться кортежу министерства, – на первом. В этом месте вертикальные уровни срезались подобно ступеням-ярусам, уходя вниз, к первому.

– Так почему же ты здесь, сынок?

– Пусть вас не смущают обстоятельства… – Юрий замялся. Говорить пассивом у него выходило плохо. – Смеете ли понять, товарищ полковник… Силы побудили меня осмотреться, и, несмотря на то, что мне передали ваше распоряжение…

Двадцать четвертого ноября 2066 года в Столице чествовали министра зарубежных дел, вернувшегося из длительной и невероятно опасной поездки к границе с Азиатской пустошью. Там он должен был провести переговоры с некоторыми лидерами банд и оценить состояние армии Всеобщего Государства. Этот важный день был расписан (телевизионщиками, в том числе), еще когда он покидал город, в мае.

– У меня не вышло не прийти сюда.

Юрий начал сам не себя злиться, потому что за двадцать три года жизни так и не научился складывать слова в предложения так, как это требовалось в общении с высокопоставленными личностями.

– Так получилось.

Дуань вскинул левую руку вверх, тем самым приказывая старшему лейтенанту замолчать. «Нужно повиноваться», – напомнил себе Юрий. Он уже и сам успел пожалеть, что позволил себе покинуть пост, так надо еще и от полковника выслушивать упреки.

– Отставить. Забудь ты, сына, про пассив. Давай по-человечески. По-людски?

Юрию не нравилось, что его начальник пренебрегает уставом, но пассивный говор не нравился ему еще больше.

– По-людски, товарищ полковник.

– Ты хороший парень, Юра, но ты не можешь успевать все сразу. Понимаешь?

– Да. Любые действия, следующие за отвлеченными мыслями, мешают исполнению должностных обязанностей.

– Именно, старлей, ты прав. Тебе нужен помощник.

– Что?

– Сам ты не можешь делать и то и другое, но вдвоем с кем-нибудь…

В этот момент товарищ Георгиев по-новому взглянул на парня возле полковника, а начальник Государственного отдела бдения слегка расслабился и как-то подобрел. «Разумеется, ради этого он и пришел», – понял Юрий. Затем он подумал, что, возможно, Дуань изначально все это задумал для того, чтобы просунуть подчиненному стажера. Старшему лейтенанту все стало понятно, хотя перспектива получить балласт в виде неопытного подростка и не казалась ему такой уж радужной. Впрочем, слово начальства – закон.

– Пожалуй, отдам тебе новенького. – Вот это неожиданность, ага! – Он не был ни на одном задержании, хороший наставник ему потребуется. И он тебе поможет, и ты ему, ясно?

– Помощь? Но как же, товарищ полковник…

– Это будет полезно для всех. Да… В тяжелые времена мы должны действовать нестандартно, и мне кажется, что я могу поступить так. Спасаю парнишку от скучной программы в отделении, выделяя его тебе, сынок. Но не смей воспринимать это как подарок, Юра. Мы все должны приложить усилия к сохранению порядка во Всеобщем Государстве.

Юрий взглянул на Щекастого: опрятный и высокий, он тупо смотрел сквозь новоиспеченного руководителя. Складки же у рта его создавали впечатление, что парень постоянно улыбается. «Наверное, – подумал слуга народа, – совсем идиот».

– И что прикажете мне дальше делать? – спросил Юрий у уходящего полковника.

– А мне почем знать? Что угодно!

Дуань пошел наверх. Оставшись наедине со стажером, Георгиев спросил его имя (которое он даже не постарался запомнить) и решил поскорее спуститься к балкону на втором этаже первого уровня, выходящему прямо на улицу, предназначенную для проезда кортежа министерства.

Ничто в личности Щекастого не интересовало его наставника. Юрий был уверен в том, что стажер – преемник своего отца. Или дяди. Или сестры. В любом случае его назначили на службу в Государственном отделе бдения не из-за его стремления там работать или способностей, а лишь потому, что место для него там был уготовано еще до его рождения.

Передвигаться по вертикали и горизонтали внутри отдела можно, но вот покинуть его – нельзя. Попасть же в ГОБ возможно единственным способом – заменить какого-то своего родственника.

Чтобы ввести человека на должность, необходимо решить множество проблем технических: Старший лейтенант Георгиев даже слышал, что в течение ближайших десяти лет определители личности перестанут принимать людей с доступом за их дедов и отцов, которым этот доступ принадлежит на самом деле. «Если это так, – мелькнуло в голове Юрия, – Народной партии нужно что-то срочно предпринять». Но служитель закона тут же отбросил эту мысль в дальний угол своего сознания, чтобы не подрывать собственную веру в Партию. Постоянная бдительность. Важно следить за мыслями.

– Тебе известно, почему люди с нашего отдела сегодня здесь? – спросил Юрий у Щекастого, идя по крутой ржавой лестнице вниз.

– Да, товарищ старший лейтенант. Мы должны позаботиться о безопасности кортежа товарища Арилова во время съемок телевизионного сюжета для Второго и Третьего Всеобщих каналов…

– В таких случаях власти ограничиваются полицией и нас не привлекают. – Гобовец насладился секундным ступором Щекастого. – Мы ждем появления Эдриана.

– Джеймса Эдриана?! Террориста-маньяка?

Идиот!

– Изменника. Он… бандит. Есть некоторая разница между этими понятиями. Бандит со своими целями и методами.

– А вы знаете его цели?!

– Нет.

Мужчины остановились у мраморной балюстрады, и Георгиев облокотился на нее, осматриваясь вокруг. Густой туман простилался по одной из главных дорог АГС-1, ведущей к зданию Народной партии с юго-востока. Это было впечатляющее место. Здесь ни один вертикальный уровень не накрывал другой – первый располагался как бы посередине, по бокам от дороги – второй, а дальше, подобно последней ступеньке лестницы, третий. Уровни образовывали собой нечто наподобие реки с крутыми берегами. Проведя взглядом по противоположной стороне улицы, Юрий увидел толпу народа, собранного для съемок. Пятьдесят-шестьдесят человек стояли вплотную к проезжей части, но служащему ГОБ было достоверно известно, что они не могут выйти на нее: невидимые ворота с определителем личности отгораживали их от места проезда кортежа. Единственным намеком на наличие преграды были четыре светящиеся лампочки на стенах. Именно они испускали смертельно опасные лучи ворот. Товарищ Георгиев не знал, почему для телевидения требовались актеры массовки. Впрочем, это не его ума дело.