Иван Будист - Invider. Печати 3 и 4

– Что? – хором отозвались слушатели.

– Не людей. Людей не было. А вот, что касается самого истукана… На морде у него поменялось выражение! Если раньше он будто злорадствовал над нами, то теперь это был перекошенный злобой и ненавистью оскал! И взгляд! Я помню, он смотрел мне прямо в глаза! Просто… сверлил меня взглядом! Как потом подтвердили друзья, все почувствовали то же самое. Признаюсь вам, мы очканули. Ведь все помнили, как он выглядел раньше. Тут кто-то глянул на часы, двенадцать и две! Полночь! И Луна со своим тяжёлым кровавым светом! Вы, ребята, не поверите, но нам на той поляне реально стало страшно. Гия предложил его покрошить топором. Но я чувствовал, что это только разозлит лесного стража ещё больше. Всем сильно на нервы давил вой Паскаля, он уже не рычал, а скорее, скулил. Митяй принялся его успокаивать, еле оттащил к своей палатке. Я же уговорил всех отойти к костру и спокойно всё обдумать. Должно же было быть какое-то разумное объяснение всему этому, как я тогда думал.

Мы отошли. Настя высказала идею, что кто-то из нас решил подшутить, и незаметно подрезал идолу лицо, но эту версию быстро отбросили: ни опилок не было рядом с болваном, ни среди нас скульпторов… Да и как объяснить поведение собаки? Её что, хитрец запрограммировал на полночь? Да и заметили бы мы всё это, нет, нет, это глупое предположение… Стали думать дальше. Кроме нас в лесу кто-то есть? Незаметно подменили идола? Опять вернулись к Паскалю. Не клеится. В общем, перебрали все возможные варианты – всё одно: чертовщина выходит!

И тут происходит опять! Паскаль вырвался у Митяя из рук и пулей бросился в лес. С тех пор мы его больше не видели…

– Какой ужас, – проговорила Полина. – Он что, получается, сошёл с ума?

– Вероятно. Наверное, почуял злую силу потустороннюю, которая, как показывают в ужастиках, проявилась ровно в полночь… Товарищ Прохоров, налейте мне ещё, пожалуйста.

– Да, история удивительная, – заметил Руслан. – Признаться, да, я скептически отношусь к мистике, но, ты говоришь, сам был свидетелем всего этого?

– Да, Руслан, был. И грибы не употреблял, если ты к этому клонишь. В длительных походах у нас это запрещено, кодекс такой. А спирта мы выпили совсем немного, да чего там, по полкружки на брата. Девчата вообще не пили…

– Ну и ну, – только и произнёс Руслан.

– То, что было дальше, вообще рассказывать не хочется, – вздохнул Морфиус, принимая из рук Прохорова наполненную кружку. – Мы решили ещё больше разжечь костёр и оставили дежурить двоих – Митяя, который всё равно уже не мог заснуть и Гию. Остальные кое-как разбрелись по палаткам, ну, и я в том числе. На душе у всех скреблись кошки, никто не знал, что случится дальше. Настя сказала, что нужно прочитать специальную молитву, но не знала какую. Среди нас людей религиозных не было…

Так вот. Я долго не мог уснуть, прислушивался к каждому звуку с улицы. Да и остальные, кто ушёл в палатки, тоже. В голову лезли всякие стрёмные мысли, вспомнилась история про дятловцев, про то, как люди пропадали в тайге. Короче, сплошная чертовщина лезла в голову. Но ближе к утру всё-таки кое-как заснул.

Проснулся от громких разговоров – Анжела что-то кричала. Я быстро выскочил из палатки, все уже на ногах, спрашиваю, что случилось ещё? Оказалось, Мише плохо. Всего трясёт, бледный, рука, которую поранил об этого истукана, опухла. Зрачки огромные… как сейчас помню, в полглаза! Никогда таких не видел, как ни странно. А тварь эта деревянная опять ухмыляется! Похоже, свет восходящего солнца снова сделал его просто болваном. Но что же вселилось в него в полночь?

Надо было валить с этой проклятой поляны и валить быстро, учитывая состояние Миши. Мы пытались с ним говорить, но без толку. Лежит, трясётся и что-то бормочет еле слышно. Мы так и не поняли… Дали ему на всякий случай антигистаминное, ещё раз обработали рану… Вы знаете, друзья, когда я её увидел, мне едва не поплохело. Ещё накануне вечером там была лишь царапина, а теперь же на фоне опухшей кожи по ладони расползалась страшная язва, воспалённая ткань в ране посинела и гноилась. Возникало ощущение, что перед нами гангрена трёхдневной давности, не иначе.

Мы долго совещались, решили, что двое идут налегке и несут Мишу до автотрассы, это километров двадцать от нас. Остальные собираются и как могут, идут следом. Условились встречаться в ближайшем населённом пункте, где есть больница. Начали по карте гадать, где таковой есть. И пока думали, да спорили, Миша умер…

Повисло молчание. Никто из сидящих вокруг костра не осмеливался заговорить первым. Руслан вопросительно посмотрел на Прохорова. Тот хмурился, вертя в руке кружку. Тимьян тоже затих, он сидел, глядя в костёр, шевелил угли длинной толстой веткой. Молчание нарушил сам Морфиус:

– А вы говорите, лоскут. Нельзя, нельзя к человеку относиться как к куску мяса. Даже, если вам плевать на его кишки, и думаете вы о том, как бы поскорее пожрать. Ведь у него же была целая жизнь, кто-то его любил, кого-то любил он. И тут вот… вот так вот…

– Да всё понятно, друг, – отозвался Руслан. – Я ж не хочу сказать, что надо быть бесчувственным, просто… Привыкаешь как-то к рутине, за ней не замечаешь чего-то главного, чего-то глубинного.

Морфиус взглянул на Руслана.

– А знаешь, что было дальше? Что окончательно добило меня? Мы собрались. Мишу завернули в один из спальников, часть вещей пришлось оставить, иначе не дотащили бы. Уходили с поляны в полном ауте. Анжела не переставала плакать, никак не удавалось её утешить. Сперва шла она с подругами и Гией. Затем Митяй и Вася с телом Миши. Замыкал я. На меня нагрузили, наверное, килограмм сто двадцать, я еле переставлял ноги. И вот я иду, оборачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на идола… Стою и чувствую, что у меня эти самые ноги подкашиваются. Когда мы стояли лагерем и жгли костёр, то имели возможность наблюдать долбанного болвана во всей красе. И уж, конечно, видели, что его рожа повёрнута к нам. Сейчас же, стоя на опушке перед деревьями, куда уходила тропа, я снова глядел этому чёрту в его нахальную харю! Его голова была повёрнута в нашу сторону! Он опять смотрел на меня своими издевающимися глазками, будто напутствуя и желая скорой встречи. Признаюсь, я никогда не испытывал такого ужаса, как в ту минуту…

Морфиус замолчал.

Прохоров хмыкнул, посмотрел на остальных:

– Да, Юра, я эту историю не слышал. Дальше то вы как?

– Да нормально, если так можно выразиться. Дошли до деревни, там уже ментов с похоронкой вызвали.

– А фотографии? – вставила Полина.

– Какие фотографии?

– Ну, этого идола. Ты сказал, что кто-то из девушек фотографировал его.

– Да, Людка его всё фоткала… Да только зазря. Ещё в милиции пытались флэш-карту в компьютере просмотреть, а она не фурычит. Будто этот гад деревянный её испортил. Я потом попытался навести справки, узнал, что манси ставили таких идолов, что они что-то означают, но никаких событий, связанных с ними в настоящее время не открыл. Что это было, до сих пор для меня загадка. Одно время я хотел скопить денег и подбить экспедицию туда, каких-нибудь экстрасенсов позвать, ну, чтобы по своим каналам там разобрались. Но так пока и не решился.