Иван Будист - Invider. Печати 3 и 4

– Я бы тебе не советовал этого делать, Юра, – отозвался Прохоров. – Место это меченное, и то, что вы сами живы остались, уже удача. Могли все сгинуть. Так что, не искушай судьбу.

– Откуда вы это знаете? – устало спросил Морфиус.

– Чувствую. Наш мир не так прост, каким его видят материалисты. Иногда сталкиваешься с чем-то таким, где традиционные представления бессильны. И твой идол тут не исключение.

– Посмотрим… – туманно ответил Морфиус.

История, им рассказанная, окончательно привела всех в уныние. Полина напряжённо ждала, что ей откроется что-то, касающееся её и Инвайдера. Конечно, рассказ о таинственном идоле был тут кстати: в меру страшный, в меру гротескный, в меру неприятный, в меру интересный. Но что из него она должна была почерпнуть?

Прохоров начал клевать носом. Он вздрагивал, обводил всех хмельным взглядом, после чего его глаза закрывались, и он снова начинал крениться вбок. Руслан ещё переговаривался с Морфиусом, пытаясь его взбодрить, но было видно, что и он не против отправиться на боковую. В конечном итоге общим решением было принято идти спать. Тимьян с Морфиусом остались прибирать территорию, Прохоров же повалился в одну из палаток и тут же захрапел. Руслана и Полину было решено положить во второй. Что же касается самих «грибников», то они, похоже, вовсе не собирались спать.

Полина не раздеваясь легла на свой спальник. Ночь стояла тёплая, и надобности кутаться в нём не было. Руслан лёг рядом.

– Что думаешь обо всём этом? – прошептала Полина.

– Не знаю. У меня стойкое ощущение, что нас позвали сюда не просто так. В твоих э… планах был поход в лес? Я, почему-то, что-то подобное предчувствовал ещё в Москве, помнишь, я тебе сказал?

– Да. Для меня эта форма и этот рюкзак становятся уже экипировкой на каждый день, – Полина горько усмехнулась. – Чёрти что. Нет бы сейчас заниматься своими делами (она, конечно, представила себя в объятиях Игоря, но вслух, разумеется, не сказала), получать от этого удовольствие… Не бояться ничего. Смело смотреть в завтрашний день. Готовиться к встрече с однокашниками. Интересно, что у них за лето произошло? Наверное, многие уже работают, будут бегать из института в офис, а из офиса в институт. Хотя, скорее нет, не так. Будут бегать в сквер и пить пиво, в институте говорить, что были на работе, а на работе говорить, что были в институте, ха-ха! У нас половина группы – раздолбаи. Как они доучились до пятого, ума не приложу. У троих хвосты с летней… Слушай, Руслан, ты как думаешь, какой у нас план на завтра? Может, нам самим стоит как-то намекнуть им? Ну, то есть, мне стоит, я попытаюсь как-то… Чёрт, даже не знаю, как сформулировать свою мысль. Прости меня, я знаю, что ты из-за меня столько всего терпишь, а я, неблагодарная сволочь, ничего тебе не рассказываю. Но я уверена, что не могу, не должна. И Друзь твоя… Грузь, тоже всего сказать не могла, уверена, причина у нас одна. Но я тебе обещаю, Рус, когда всё это закончится, я тебе всё расскажу. Честно-честно. Слышишь? Рус?

Полина приподнялась на локте, взглянула на Руслана. Он крепко спал.

«Ну, ладно, – подумала Полина, – отдыхай. Надо бы и мне поспать».

Однако то ли сказалось то, что Полина дремала всё утро в машине, то ли возбуждение было сильнее, но сон не шёл. Она прислушивалась к возне «грибных эльфов», пыталась поймать обрывки их разговоров. А они ведь о чём-то шушукались, специально понижая голоса. Затем наступила тишина. Длилась она недолго, как вдруг Полина услышала, что к их палатке кто-то направился быстрым, решительным шагом. Подошёл. Взял за язычок молнии. Расстегнул.

В палатку всунулось бородатое лицо Морфиуса:

– Полина, выходи. Тимьян ждёт тебя. Он должен сказать тебе нечто очень важное.

«Вот оно! На этот раз – точно оно!»

Полина без колебаний покинула палатку. Она подошла костру, где всё так же безмятежно сидел Тимьян и смотрел в огонь. Морфиус стоял рядом, сосредоточенно о чём-то думал. Полина прошла мимо него, села на бревно напротив Тимьяна. Она решила дождаться, что скажет ей этот белокурый обитатель лесов. А пока Полина внимательно наблюдает за Тимьяном, стоит ознакомиться с ещё одним крайне интересным эпизодом, произошедшим этим же днём в Москве.

Двое сидели на скамейке в тени высокого дерева. Двое. Первый – седовласый старик с пронзительно голубыми глазами и забинтованной под рубахой грудью. Вторая – женщина лет сорока, выглядевшая гораздо старше из-за сильного истощения. Оба они чувствовали себя не в лучшей физической форме, притом прекрасно понимали, что их внутренние силы огромны и почти равны. По крайней мере, здесь и сейчас. Окружающие прохожие, сами того не понимая, ощущали незримую мощь, исходящую от этой пары. Они кидали на неё короткие взгляды, прерывали свои разговоры и шли с непонятным чувством растерянности и беззащитности. Как будто им виделся тот самый страшный сон, в котором они, снова юные, сдавали ненавистные выпускные экзамены, с треском их проваливая. Но сила, растекающаяся от старика и дамы, вовсе не была злой. Скорее, она была умеренно равнодушной, выжидающей…

Митрич жевал длинную травинку ежи, непонятно откуда взявшуюся в центре Москвы. Он переваривал только что услышанное. И, надо признаться, тут было над чем поразмыслить.

Если бы всё это услышал человек эмоциональный, да к тому же, воспитанный на телевизоре, доверчивый, он бы принялся охать и ахать, активно жестикулировать, строить невероятного рода выводы. Если же слушатель оказался бы сухим материалистом, выдержанным в строго очерченных ещё советской школой рамках, он, скорее всего, поводил бы для Лолы пальцем у своего виска, да пошёл прочь. Ну, а если бы тут рядом с ней оказался врач-психиатр, он наверняка бы поддержал разговор, записывая отдельные фразы в свой блокнот, чтобы использовать потом в своей докторской.

Но в том-то и дело, что слушателем Лолы в данный момент был, не наивный простофиля, не консервативный материалист и не дотошный психиатр. Этим слушателем в данный момент являлся Фёдор Дмитриевич Воронцов.

Старик жевал травинку, поглядывая по сторонам. Лола терпеливо ждала, понимая, что даже человеку такого уровня, как этот, необходимо время, чтобы сориентироваться для последующего диалога. Наконец, Митрич сказал:

– Почему же вы не сообщили всё это Руслану?

– Психополе. Руслан, конечно, не дурак, но контролировать свою психическую энергию, увы, не умеет. Это элементарные меры предосторожности. Он получил от меня ровно столько информации, сколько необходимо для того, чтобы помогать Полине. И справляется он со своей задачей пока отменно.

– А эти двое из леса?

– Вы про Тимьяна? Здесь тоже всё чисто. Он видел меня во сне. Он не знает, кто я и что я. Он не вызовет возмущений. Для него я – обитатель снов.