Людмила Шевцова - Несыгранная роль

Распаленный Зураб оказался трезвее всех. Он уже сгорал от неуемного желания обладать юной красавицей. Пошептавшись со своими друзьями, он понес девушку к выходу. Верунька не сопротивлялась. У нее не было сил. Ей хотелось поскорее где-нибудь прилечь. И предприимчивый Зураб наметил где. У входа в ресторан уже стояло такси.

Увидев такси, трезвая мысль на мгновение промелькнула в ее бесшабашной головке. До Веруни дошло, что Зураб собирается ее куда-то увезти. А там ей уже не выкрутиться. Она слишком увлеклась игрой, и теперь ее может спасти только какой-нибудь неожиданный трюк.

– Ой! – нарочито расстроившись, воскликнула девушка, с трудом преодолевая свое размякшее состояние. – Сумочку забыла! А там документы, студенческий, ключи от дома… Я сейчас! – И для пущей убедительности она сунула Зурабу свой модный плащик, с таким трудом добытый мамой у спекулянтов. – Подержите, пожалуйста…

Этот плащик и усыпил на какое-то время бдительность Зураба. Пошатываясь, она скрылась на кухне ресторана. Позвали Гошу, и тот, разъяренный поведением своей возлюбленной, спрятал ее в кладовке, куда после смены кухонные работники ресторана сбрасывали грязные скатерти, полотенца и халаты. На всякий случай Гоша закрыл кладовку на ключ. Там, на куче грязного белья, Верунька и проспала всю ночь.

Через десять минут Зураб вернулся в ресторан за обольстительницей, но никто ее, конечно, там не видел. С плащиком в руках, отчаянно ругаясь, перемежая грузинскую брань с русским матом, он мотался по всему ресторану в поисках Веруни. Гоше даже пришлось пригрозить милицией обманутому поклоннику. Из кладовки Веруньку освободили только утром, когда в ресторан на работу пришла другая смена. Понятно, Веруньку пристыдили и отпустили с миром.

Помятая, провонявшая грязным бельем, с опухшим лицом она еле добралась до своего дома. Ее жутко мутило, и голова буквально разрывалась от боли. Она дала себе слово больше никогда не ввязываться в такие авантюры. Хотя где-то в глубине души была довольна собой, что так эффектно выкрутилась из этой скандальной и небезопасной истории.

Мать Веруни вернулась с ночного дежурства только после полудня. И, застав дома дочь, очень встревожилась. Веруня в это время должна быть в институте.

– Доченька, что с тобой? Ты почему дома? Не заболела ли?

Валентина Александровна потрогала лоб дочери, прикоснулась к нему губами, но жара не обнаружила.

Веруню знобило. Кутаясь в одеяло, еле-еле шевеля губами, она попыталась успокоить мать.

– Да все нормально, мам. Не переживай. Отравилась вчера в столовке. Тошнит…

– Надо срочно желудок промыть! – Валентина Александровна поспешила на кухню заваривать ромашку. – Ну, паразиты! Воруют, а детей всякой дрянью кормят! – ругала она работников общепита. – И нет же совести у людей?! Вот поеду в вашу столовку, устрою скандал! Да я на них санэпидстанцию натравлю! Дусе позвоню. Она же в санэпидстанции работает…

Верунька прекрасно знала, что мать никуда не поедет и ничего никому не устроит. Поворчит-поворчит, на этом дело и кончится. Но на всякий случай подстраховалась.

– Да не переживай ты так, мам. Обойдется. Если честно, я точно не знаю, где траванулась. Мы с девчонками еще в чебуречную заходили.

– Я тебя сколько раз просила, обедай дома! Вон, еда нетронутая стоит, а ты по чебуречным шляешься! – возмущалась Валентина, хотя сама валилась с ног, мечтая часок-другой вздремнуть после суточного дежурства. – Ох, Верка, Верка, не бережешь ты себя! Это я тебе как медик говорю. Хватишься, поздно будет…

Валентина Александровна воспитывала дочку одна. Сорок лет она проработала медсестрой. Сорок лет на одном месте, в одном отделении – кардиологическом, да еще в престижной больнице. Не каждому так повезет.

Личная жизнь у Валентины Александровны не сложилась. Да и как ей сложиться? В сорок первом ей было шестнадцать. Она уже тогда работала медсестрой. Все ее женихи погибли на войне. Невест хоть отбавляй, а мужиков – раз-два и обчелся. Такая вот доля выпала на ее поколение. Она и не роптала. Когда годы уже подпирали под сороковник, прижила девочку. Как говорится, прямо на рабочем месте. Родила для себя, чтобы было кому в старости воды подать да словом обмолвиться. Не было в ее жизни ни сумасшедшей любви, ни страсти, ни ревности…

Лежал у них в кардиологическом отделении летчик с инфарктом. Приехал из Новосибирска. В столичной клинике его лечили за военные заслуги. Никто летчика не навещал. Валентина за ним ухаживала. По доброте душевной она ему то домашнего бульончика принесет, то клюквенный морс сварит. Курагу на рынке покупала, мандарины доставала, словом, поддерживала, как могла. А потом, когда летчик оклемался, стал ей на дежурстве помогать. Бессонницей маялся. Говорил, что до сих пор война снится, не отпускает.

Валентина, чтобы как-то свести концы с концами, работала на две ставки. Практически день и ночь пропадала в больнице. Там, в ординаторской, в одно из ее ночных дежурств, у них все и случилось. Без всяких пылких признаний и страсти. Он вроде бы как отблагодарил ее за заботу…

При выписке летчик подарил Валентине коробку конфет и бутылку шампанского. И еще сунул в карман четвертную. А это почти половина Валентининой зарплаты. Она тихо порадовалась, что мужик щедрым оказался. Со своей подругой Дусей выпили шампанское на Восьмое марта, и Валентина забыла про свою мимолетную связь. Вспомнила, когда обнаружила задержку месячных. Валентина кинулась к Карену Геворкяну, заведующему гинекологическим отделением этой же больницы. Надежда на ранний климакс у бедняги рухнула.

– Беременна ты, голуба моя! – вынес приговор знаменитый гинеколог. – И вот тебе мой совет. Рожай, Валентина. Не вздумай делать аборт. Я лично не возьмусь. У тебя целый букет болячек. А родишь, минуешь операцию, продлишь жизнь. Это я тебе обещаю. Я удивляюсь, как ты вообще забеременела. Видимо, судьба тебе плечо подставила. Так что цени ее благосклонность.

– Куда ж мне рожать-то, Карен Ашотович?! – растерялась Валентина и расплакалась от такой несправедливости. – Другие вон гуляют напропалую и ничего! А я один раз на штаны вполглаза поглядела и… на тебе! Мне ж уже тридцать семь. Да и незамужняя я. Ну, куда мне с дитем? Одна ведь я. Мать как полгода похоронила.

– Поверь мне, Валентина, это твое спасение, – успокаивал ее гинеколог. – Сам буду вести тебя до родов. Родишь, как миленькая. Обещаю. А что не замужем, так это даже хорошо. Будет тебе и забота, и забава. И еще, чтоб ты знала. Женщины, которые поздно рожают, живут дольше и склерозом не страдают. Факт научно доказанный. Так что дерзай!

Валентина, пока шла в свое отделение, почти смирилась с мыслью, что ей придется родить дочку. Она интуитивно почувствовала, что будет именно девочка. И сразу же ее полюбила.