Милена Шабанова - Заговоренная. Мистико-приключенческий роман

– - Евгешка, ты вовремя! Все на сто…

Она не договорила. Увидев в каком я состоянии, бросилась ко мне.

– - Что? Что? Ну говори же! Не молчи, прошу родная, скажи мне!

Мама трясла меня за плечи. Рыдая, я пыталась ей все рассказать. Наконец, немного успокоившись, я все -таки смогла объяснить причину. Мама прижала меня к себе и взволнованным голосом произнесла:

– Больше ничего не бойся, больше ничего плохого не случиться!

На следующий день, мама проводила меня до школы и сказала, что постарается встретить меня после уроков. В школе на перемене я зашла в столовую и села за столик в углу. Сегодня была геркулесовая каша, я обожаю ее.

За соседний столик сели девчонки из противоположного класса. Они говорили достаточно громко:

– - Ты слышала? Вчера авария была. Это Жека с ребятами разбились. Ужас, никто не выжил. Ксюха встречалась с одним из них, кажется его звали Ден. Ксюня сегодня даже в школу не пришла! – И та, что слушала с ужасом схватилась за голову.

И тут я вспомнила, что вчера эти подонки называли имена. Среди прочих были и Ден и Жека. Я злорадно посмотрела на девчонок. Так им и надо. Все-таки есть справедливость. Вдруг одна из них обернулась посмотрела на меня и зло спросила:

– - Че блин скалишься? Тебе паранджу носить надо, уродина! Пойдем Натах, а то от ее взгляда чесаться хочется.

Через несколько дней я не по своей воле познакомилась с Ксюхой. Выйдя из школы, я направилась по аллее. Вдруг на встречу мне выбегает тетка, вульгарно одетая и так же накрашена. От нее несло спиртным. Она встала передо мной и тыча в меня пальцем заорала:

– — Это ты виновата! Сука! Из-за тебя Ден с пацанами погибли! Ведьма! Она ведьма! Я тебя убью, тварь! Ведь они только развлечься хотели!

Она готова была уже кинуться на меня, но тут подскочили какие-то ребята, и схватили ее за руки. Они стали ее уговаривать:

– - Не надо Ксюнь, не трогай ее. Сама говоришь, ведьма! – До меня дошло, кто это.

Так вот все, из- за кого! Это она навела на меня этих подонков! Эту тетю Ксюню держали все, трудно было назвать ее школьницей старших классов. Наконец дружки увели ее. Позже, до меня дошли слухи, что Ксюша эта в больнице, причем в специальной.

Дальше после этого случая все было «относительно спокойно». Я продолжала ходить в школу, народ за спиной как всегда придумывал все новые и новые пошлости. Но нападений больше не было. Стоит ли говорить, что на выпускной я не пошла.

Мама устроила мне свой вечер. Мы катались на речном трамвайчике по ночной Москве, посидели в кафешке. Когда вернулись домой, мама поздравила меня с окончанием школы и подарила золотые сережки, кулон и колечко. Дальше я подала документы в институт. Моя мама юрист и я хотела пойти по ее стопам.

Но вот звонит телефон и мне сообщают об аварии: " Евгения Соколова? Ваша мама, Лилия Михайловна, погибла, она не справилась с управлением. Мне очень жаль». Дальше было опознание тела, похороны, поминки. Ничего не помню. Оказывается, поминки накрыли прямо во дворе нашего дома. Как мне потом сказали народу было очень много. Ничего не помню.

На девятый день так же полагалось устроить поминки. Но в этот раз, я хоть что-то понимала и даже почти осознавала происходящее. Ко мне подошла старушка и сказала, что денег понадобиться гораздо меньше, чем в первый раз. Я зашла в комнату и из ящичка достала нужную сумму. Там же лежали мамины сбережения: деньги, банковская карточка и сберкнижка.

И еще в ящичке лежала старенькая шкатулка. Я увидела ее однажды и спросила у мамы, что в ней. Мне было любопытно, но мам сказала, что придет время и она обязательно расскажет мне, а пока просила ее не трогать. Я согласилась подождать и вскоре забыла о ее существовании. А сейчас увидев ее, захотелось открыть, но решила, что сейчас не время. Но потом, когда все закончится, я обязательно посмотрю. Закрыв ящик, я пошла на выход. Передав деньги старушке, я попросила ее сделать все как полагается, в ответ старушка меня заверила, что все сделает как надо.

С поминками мне опять помогли те же соседки, что и в первый раз, хотя того раза я не помню. Но все они были мне не знакомы, может они все жили в соседних домах? Хотя меня это не волновало. Только был один человек, которого я точно знала, это был дядя Толя. Он помогал с продуктами.

Одна соседка, очень бойкая для своих лет старушка раздавала указания направо и налево:

– -Клавка, слышь, надо кутьи наварить! Трифоновна, с тебя компот! Петрович, сколоти лавки! – -ну и все в таком роде. Звали ее Агриппина Капитоновна.

Раздав всем указания Ариппина Капитоновна затем обратилась ко мне:

– - Слышь, Женька, как же ты теперь то, жить одна будешь? Ведь я знаю у тебя больше нет никого! – Она сочувственно посмотрела на меня и продолжила:

– Женек слушай, ко мне на днях внук приезжает, очень умный, красивый парень. Ты извини, я ему твою фотографию показала. Так он прицепился, познакомь, да познакомь! А че Жень, давай я вас познакомлю? – Подмигнув мне спросила старушка.

Я стояла и хлопала глазами пытаясь понять, о чем говорит эта женщина. Честно признаться я так и не поняла, о чем речь. У меня в голове был туман и только одна мысль, мамы больше нет. Я пыталась представить жизнь без нее, но безуспешно. Вот я встаю утром иду на кухню, а там мама готовит мои любимые блинчики. Прихожу домой, мама встречает меня с улыбкой и спрашивает, как прошел день…

Мои мысли прервала Агриппина Капитоновна:

– — Жень, а Жень, ты как на это смотришь? Ты даже не думай, соглашайся не пожалеешь. Ты за ним как за каменной стеной будешь! – Гнула свое старушенция.

Я умоляюще посмотрела на старушку и уставшим голосом попросила:

– Агриппина Капитоновна, пожалуйста давайте потом, все потом.

– Ну Конечно потом родная! Потом поговорим! – Наконец то сжалилась Агриппина.

И она переключилась на мужичка, который пытался молотком попасть по гвоздю.

– - Петрович, почему такие кривые лавки получились? Вот криворукий черт! Чтоб тебе пусто было, переделывай давай! – гневно кричала старушка.

Петрович посмотрел на нее замутненным взглядом и дрожащим голосом сказал:

– — Грунька, ты хуже фашиста. Дай рюмашку хлопну, тогда и лавки тебе прямые будут! Ну не могу я их окаянных колотить, потому как меня самого колотит! Молоток в руках ходуном ходит. Того и гляди без пальцев останусь. Ну налей, ну всего одну рюмашку? – Жалобным и умоляющим голосом просил Петрович.

Но фашист Грунька, как называл Агриппину Капитоновну Петрович, только махнула на него рукой. Я посмотрела на мужичка.

На Петровича жалко было смотреть, его действительно как-то потряхивало. Я подошла к столу и налила в стакан какой-то мутно- белой жидкости. Почему ее? Да потому, что на столе кроме бутылок с этой странной жидкостью ничего и не было. Увидев это, Грунька мигом пересекла комнату, взяла у меня стакан и больше половина вылила в другой. Дальше и мне досталось, старушка набросилась на меня: