Ольга Манскова - Камни Таэры

Я дрожащими руками взяла ритуальный, то есть освящённый заранее специальным обрядом, нож из рук Сэдэра и прочертила на запястье левой руки букву Дельта – начальную букву имени Дэмэра. Капнула в бокал с вином – и провела правой рукой над раной, чтобы она сразу же зарубцевалась. В ушах стоял шелестящий звон, ноги как бы оторвались от пола – и я ничего более не слышала всё то время, пока Дэмэр, уже завершив ритуал с ножом, читал клятву.

Потом клятву читала я, когда Сэд развернул Книгу и подал её мне.

– Клянусь быть тенью, душой и силой моего брата в Безначальном, как и он – моя тень, моя душа и моя сила. Я, Тиона де Эстер, четырнадцати лет, сейчас и навек отдаю свою душу, формируя Новое Существо в мире Безначального, поднимаясь для этого в сферу хрустальную неведомых миров, и любя брата своего названного сестринской любовью. Амэн.

На миг я потеряла сознание – и показалось мне, что я лечу куда-то. Я увидела сверху и лес, и храм, и три фигуры над алтарём. Белым алтарём, сияющим золотым сиянием. О Боги, что же мы делаем? Затем меня закружило, как в водовороте, и вновь отшвырнуло в тело. И я, ещё нетвёрдо стоя на ногах, протянула свой кубок с вином Дэмэру, и выпила вино, поданное мне моим названным братом. И шелестящий звон стал постепенно пропадать. Зато вдруг медальон, висевший у меня на шее, поднялся вверх – и коснулся так же внезапно устремившегося к нему медальона Дэмэра. Над нами теперь стоял мощный, вертикальный столб чистого белого света, устремлённый в небо. И меня, и Дэмэра стало стремительно уносить вверх, по этому столбу.

Но тут я почувствовала, что Сэд вцепился мне в руку. Он держал меня. Мои ноги, оторвавшиеся было от пола, вернулись на холодные камни. Я открыла глаза и посмотрела вокруг. Значит, раньше они были закрыты? Дэмэра Сэд тоже успел схватить за руку. И теперь мы, все трое, стояли единым магическим полукругом.

– А теперь – преломим хлеб наш и разделим его, как сотрапезники, – прочел Сэд свою ритуальную фразу Свидетеля. – Ибо не пора нам ещё на небо, но пока ещё ждут нас дела на земле; и отныне обретшие пламя души да сохранят его внутри тел своих новых. Да будет отныне это вино их кровью земной, а этот хлеб – истинным их телом, ибо нет у них больше ни тела, ни крови, бестелесны они, и сотканы из пламени их тела. В них присутствуют только Дух и Душа, Свет и свидетель – и время не властно над ними. Амен.

– Вот мы и побаловались в магические игрушки, – укоризненно, как правильный мальчик, сказал Сэд, когда уже стёр с пола прочерченный им магический круг и потушил свечи.

Свечение над алтарём до сих пор никуда не пропало. Над треножником стоял белый светящийся столб света, уходящий к лучам далёкой зелёной звезды.

– Теперь уже дураку ясно, что здесь побывали колдуны, и нас будут искать, быть может, даже Силу призовут, – продолжил Сэдэр, когда мы вышли в лес и пошли по узкой тропке.

Он был прав: магический фон местности даже в отсутствие мастера Цэна явно превысил не замечаемый людьми уровень…

– Что теперь делать? Куда нам теперь? Сразу в бега податься, или сперва дождемся мастера Цэна? – Сэд выглядел обескураженным. Да, никто из нас, в том числе и он, не предполагал, что мы… Так сильно «засветимся».

– Конечно, пока – домой. На другое у меня нет сил, – ответил ему Дэмэр.

Наш учитель, Мастер Цэн, родился далеко отсюда, в снежных горах Хингай. Он был сиграмадец, попавший в плен и сумевший бежать из застенков тюрьмы в Альграде.

Он попал туда, в эту тюрьму, будучи совсем ещё молодым: настолько, что ещё не побывал ни в одном из сражений. Цэн (его тогда звали иначе, он не называл нам своего настоящего имени) служил в одном из монастырей в Сензаре, и был послан оттуда в Бархад – независимый город, находящийся на границе Королевства Семи Городов и с Амореей, и с Кронхордом. Бархад – узловая точка многих торговых путей. Именно в этот город, согласно слухам, тогда доставили магическую книгу Горха: страшно опасную, известную среди магов под названием «Книга Заклятия Зеркал». И, как раз в это время, на границе Сиграмада и Кронхорда начались первые стычки, закончившиеся нападением кронхордцев на Бархад и началом Семилетней войны. После этой войны остались печально известные Разоренные Земли в Кронхорде и ненадежное Вао-Лунское перемирие, подписанное в год Лунного зайца.

Мастер Цен, когда его послали в Бархад, был примерно тех лет, что сейчас Дэмэр, шестнадцати с небольшим. Поскольку не достиг ещё того возраста, в котором в монастырях Сензара дают первое магическое посвящение. Когда случилось нападение кронхордского отряда Внешней Силы, больше похожее на разбойничье, на небольшую деревеньку под Бархадом, то молодой монах находился в придорожной гостинице и спал после трудного пешего перехода. И он не успел даже попытаться применить свои магические способности, поскольку его сонного огрели по голове чем-то тяжёлым, скрутили руки и связали верёвками, заткнув рот кляпом.

Впоследствии из тюремного замка Альграды, не дожидаясь казни, мой учитель сбежал, использовав магию. С тех пор знакомые сиграмадцы, проживающие на территории Кронхорда, узнав об этом побеге, стали называть его мастером Цэном (Цэн – по-сиграмадски означает «колдун»). Вообще, монахи Сензара стараются не пользоваться никакой другой магией, кроме Магии Трилистника, Магии Воздушных Потоков и Магии Освобождения, извечных «Трех небесных данностей» Цинбао Ли, основавшего Союз Семи Посвященных. Но мастер Цэн применил редкую и опасную магию, и только для того, чтобы спастись.

Пользуясь известной ему, но запретной для применения в Сензаре магией, он поменялся внутренней сущностью с воробьём, стал на время этой птицей… Единственный раз в жизни он применил заклятие обмена формой. Потом, отлетев от тюрьмы подальше, будучи воробьём, он снова стал человеком, пользуясь заклятием возврата формы. Ему было необходимо также призвать к себе птицу, ведь воробей одновременно с ним обрел свою форму и оказался в тюрьме вместо мастера Цэна. Сделать это нужно было как можно скорей, так как, если бы эту птицу, благодаря которой спасся Мастер Цэн, поймали и успели убить до таинства её благодарения и освобождения – то мастер Цэн тоже погиб бы, ведь он и воробей временно были побратимами. И колдуну нужно было на расстоянии привлечь внимание воробья, владея языком птиц, вызвать его за город и поблагодарить. Без этого благодарения обратная трансформация полностью не была бы завершена, и между ними продолжало существовать магическое слияние. Цэн поблагодарил этого воробья за свое освобождение, высыпал крошки хлеба из кармана, чтобы тот поклевал, а затем словесно пожелал птице счастливого полета. Тем самым он освободил её душу от связи с человеком.