Геннадий Демарев - Скиталец, сын ветров

С этими словами он вернулся с огромным блюдом, на котором было выложено красиво оформленное печенье – шедевр его собственного производства.

– И вот… мой выбор остановился на этом, – наконец закончил отец. – Не спрашивай название, я его все равно не запомнил.

Сын слабо улыбнулся.

– Да, я знаю. Ты считаешь это не важным.

– Именно! – воскликнул Борис Алексеевич, многозначительно поднимая палец. – Да и кто сказал, что это важно?

– Может быть кулинары? Кондитеры, если точнее…

Именинник внимательно всмотрелся в лицо сына. Артур всегда был чуточку прохладен в своих рассуждениях. Он не мелочился на слова, описания чувств и отношение к чему-либо, а подобные нюансы, вроде того, о чём сейчас идёт речь, и вовсе не задевали его разум. Вот потому-то отец с удивлением рассматривал сына.

– Хочешь сказать, что название печенья так важно?

Тот ответил не сразу. Он предпочёл выждать несколько мгновений, словно пытаясь подобрать нужные, как можно более мягкие слова.

– Знаешь, папа, если бы я находился в толпе и ко мне кто-то обратился, мне было бы приятнее услышать обращение по имени, а не: «Ей, ты, один из тысячи!» Прости, по-другому объяснить не могу. Не подумай, что я защищаю права печенья… Да и практичнее намного, если знаешь название рецепта: захочешь в следующий раз испечь именно его, а найти рецепт не сможешь… Ведь ты не помнишь его название…

Не закончив мысль, Артур замолчал, сомкнув пальцы рук. В голове возник странный, ничем необъяснимый, порождённый детским страхом хаос.

– Всё в порядке, – спасая ситуацию, кивнул Борис. – Я тебя понял. Да… Ты всё верно говоришь.

В комнате повисла тишина. Почему-то ни один из присутствующих не решался возобновить разговор. Из-за этого с каждым мгновением тишина становилась всё более угнетающей, мрачной и тяжёлой.

Ещё немного выждав, Артур, сославшись на дела, изъявил желание уйти. Он встал и, ничего не говоря, направился к двери.

– Я лучше пойду, отец, – извиняющимся тоном произнёс он.

– Что случилось? – испуганно вскочил с места старик. – Артур, постой! У тебя что-то произошло? Я не хотел тебя обидеть. Не подумай…

Слова застряли у Бориса Алексеевича в горле.

Сын посмотрел в сторону, затем перевёл взор на отца.

– Да обижаться не на что, папа…

Веремеев-отец снова оказался в тупике. Так случалось всегда, не только сегодня. В этом то и заключалась та самая сложность общения.

– Ты не понимаешь… – начал было старик, но вдруг осёкся на полуслове.

Он хотел сказать что-то ещё, но множество вариантов промелькнувших в уме, привели его к выводу, что они всё равно не решат проблемы.

– Прости. Дело ведь не в печенье… Это – всего лишь повод. Просто, едва ты вошёл, я сразу понял, что с тобой что-то не так. Опять проблемы на работе? Сынок, поделись со мной, расскажи.

Его голос прозвучал слабо и хрипло…

Однако Артура это, похоже, нисколько не тронуло. По крайней мере, внешне он сохранял холодность и невозмутимость, и только по его глазам можно было определить, что его сердце преисполнено болью и самоистязанием.

– Не проси у меня прощения, папа, – виновато, но вымученно улыбнувшись, сказал он. – В самый раз извиниться бы мне перед тобой.

– Ты снова ничего не понял, – старик прикоснулся к руке сына, – Артур, я прошу прощения не за сегодняшний разговор, а за то, что создал тебя таким. Ведь кто, как не я, твой родной отец, наградил тебя всем этими свойствами? Теперь ты страдаешь. Тебе сложно общаться со мной, с Серёжей. Ты постоянно меняешь работу, потому что не находишь нигде понимания… Будь я другим, возможно, и не заметил бы этого. Но я такой, какой есть. Твои склонности – это полностью моя вина. Я хочу, чтобы ты обрёл свой мир и того человека, который понимал бы тебя «от» и «до». Только для начала, всё же, нужно найти себя… Без этого никак… Тебе следует запомнить, что твои проблемы – они и мои проблемы, твоё плохое настроение – это и мои бессонные ночи. Связь между нами не теряется ни на минуту. Понимаешь?

Артур, впав в некоторое замешательство, отвёл взгляд.

– Я хочу, чтобы ты спал спокойно, – произнёс он.

– Понятно… – вздохнул Борис. – Как же мне… нам… быть?

Дверь, до сих пор сторожившая покой в этом доме, приоткрылась.

– Не знаю. Пока не знаю, – парень перешагнул через порог, но, обернувшись, добавил: – Я нашёл новую работу. Не знаю, надолго ли… Я позвоню тебе вечером. Там, в гостиной, на столике, мой тебе подарок. Ещё раз с праздником, отец.

Удаляясь от дома отца, Артур точно знал, что скоро, очень скоро он услышит резкий телефонный звонок в своей съёмной квартире. Это будет старший брат – Сергей. Тот снова станет говорить, что нельзя быть таким, что нужно уметь сдерживать свои эмоции и даже мысли, ведь отец уже не молод и лишние неприятности лишь усугубляют обстановку. Артур знает это и без него, но ничего не может изменить. Хотя, несомненно, желает.

Конечно, отец никогда не сталкивал лбами своих сыновей. Всё происходило само собой. Сергею не нужно было даже находиться рядом или же видеть отца, чтобы понять, что он расстроен и причиной этого является, конечно же, младший брат. Ещё в детстве Сергей был более расположен к отцу, чувствовал его и понимал всегда. С Артуром дела обстояли куда сложнее.

В глазах Сергея Веремеева таилась скрытая радость. Покинув горы, он остановился на пару дней в отеле горнолыжного курорта. Он побудет ещё немного здесь, вдали от города, а потом – опять на службу.

Альпинизм… Этот вид спорта ему бесконечно нравился. Проводя много времени в горах, зная, как внезапно меняется здесь погода и какие предвестники тому существуют, он порой даже шутил, что с радостью построил бы себе дом где-то на высоте и остался бы в нём жить.

Но он был нужен в городе. Там находится работа, на которой без него не могли обойтись… Кто ещё так сильно нуждался в этом человеке? Все кто угодно, только не любимая женщина. Её попросту не было. Никогда. Устав понимать причины этого, Сергей успокоился, полностью отдавшись работе. Он исполнял должность служащего аэропорта. Какого именно – не столь важно. Его начальник при появлении репортёров любил подставить под безжалостные камеры Сергея. Если нужно было кого-то подменить или разрешить жизненно важную ситуацию, звали тоже его.

А ещё без этого человека не представляла жизни его соседка, пятидесятилетняя Сью. «Сью» – так к ней обращались все поголовно, хотя настоящее её имя звучало куда проще и понятнее – Светлана Владимировна. «Сью» к ней прилепилось по вине американского фильма «Кудряшка Сью». У почтенной женщины кудри были ничем не хуже.

Вечно у неё всё ломалось, перегорало и терялось. Сергею приходилось несколько раз даже влезать в её окно, расположенное на втором этаже, когда Сью забывала дома ключ и выключать кастрюлю с готовящимся супом. Удавалось ли справиться с этим самому Сергею? Да, вполне. Он вообще этого не замечал. А что ещё делать одинокому, весьма успешному в работе, симпатичному мужчине? Конечно, спасать соседский суп и чью-то шкуру на службе… Жёсткий юмор жизни… Ах, да! Опыт скалолаза для спасения соседки был просто незаменимой находкой!