Олег Пряничников - Игра длиною в жизнь. Юмор, сатира

– Да что это с тобой?! – наконец не выдержала Спиртяшкина и сильно ткнула благоверного в бок. Тот приоткрыл глаза.

– Тебе тесно, Манюнь? – спросил Витя без какого-либо раздражения, наоборот – даже ласково.

– Не то слово, скотина! – рявкнула Манюня.

Спиртяшкин безропотно отодвинулся, насколько смог и снова уснул.

Манюня приняла сидячее положение. Поразмыслив ещё с час она взяла и ущипнула мужа. От всей души. За ухо.

На этот раз тот даже не открыл глаза, а сразу спросил виновато:

– Я что, храплю?

– Не то слово, скотина! – опять рявкнула Манюня, хотя никакого храпа и в помине не было.

Витя молча отвернулся к стене, плотно прижал лицо к ковру (так что расплющился нос) и, прикрыв одеялом ноющее ухо, снова уснул. Будто умер.

– Да что же это такое?! – Спиртяшкина вскочила как ошпаренная.

– Сволочь! Скотина! Паразит! – посыпались из её сахарных уст громогласные оскорбления.

Спиртяшкин никак не реагировал.

– Ах, так? – Манюня растрепала свои волосы, отхлестала себя по щекам, рванула на себе ночную рубаху, и выскочив на лестничную площадку, заголосила что есть мочи:

– Лю-ю-юди! Убива-а-ю-ю-ют!!!

На её истошные крики вышли на площадку сонные соседи.

– Мань, опять тебя твой лупит? – вяло поинтересовались они. Затем пожалели: – Бедненькая ты наша, горемыка.– Затем пообещали: – Сейчас полицию вызовем.

– Не надо полицию, – шмыгая носом, попросила Спиртяшкина. Спасибо, дорогие соседи, за участие. Идите спать.

Соседи привычно послушались и, привычно причитая, разошлись по своим квартирам. Манюня тоже вернулась к себе домой.

Витя как ни в чём не бывало пускал слюни. Когда она легла к нему он повернул голову и с тревогой спросил:

– Что-то случилось? Ты плохо выглядишь, Маня.

– Всё хорошо, милый. Это у меня пятничный синдром. Пройдёт. Спи.

– А, ну смотри, – Витя сладко потянулся и опять впечатался носом в ковёр.

Манюня смачно зевнула, а затем сплюнула на ладонь выпавший зуб – результат хлестания себя по щекам.

– Нищего, мне кафедся что тепель у нас фсё будет ф полядке, – сказала она и погрузилась в сон.

Через месяц Спиртяшкины купили новый холодильник, а этот, древний, помятый, отдали другу Спиртяшкина – Бражкину, который в отличии от Вити никак не мог бросить пить.

Тут праздник был, ну потом то… сё. Неделю продолжалось это. На восьмой день очнулся я, и охватило меня такое раскаяние, такое раскаяние… И я сказал себе: «Сволочь ты. Ну ты и сволочь. Что ты, сволочь, обещал жене в моменты просветления? Что?! А действительно – что? Пить остановиться? Ну, это само собой. А ещё что? Тьфу-ты! Побриться же я обещал!»

Ну, раз обещал – обещания надо выполнять. Побрёл я в ванную комнату. Кое-как обнаружил выключатель, кое-как обнаружил зеркало. Формы круг. Заглянул я в него… и рухнул в ванну от увиденного ужаса. Хорошо, что в ванне бельё замоченное лежало, и я не убился. Мокрый, словно китайский подгузник, я снова принял устойчивое положение и приблизился к зеркалу формы круг.

Братцы! Гляжу я в зеркало, а из зеркала на меня чёрт зырит. Чёрт даже для чёрта уж очень уродливый. Морда вся какая-то перекошенная, уши как у осла, борода как у козла, глаза как у коровы. Короче ни чёрт, а монстр из фильма ужасов, но страшнее.

«Ну, думаю, началось. Вот она и подкралась незаметно – белая горячка.»

«Что ж, – сказал я, обречённо вздохнув, – здравствуй, чёртушка, или как там тебя. Что там у нас в аду новенького? Котлы не прохудились? Угля в недрах хватает? А клиентов?»

Чёрт, или там как его, в ответ мне что-то своими губищами прошамкал, ушами покивал: мол, всё нормалёк, клиент ты наш будущий.

Тогда я сказал: «Можно, волосатый, я побреюсь? Исчезни на минутку, открой обзор, так сказать. А то придут за мной эти в белом, со шприцами наперевес, повяжут. Кто меня потом побреет? Смотрю – не слушается меня чудище. Плюнул я ему в рожу и стал бриться наугад.

Бреюсь я, с бровями стараюсь поаккуратней, а этот гад между делом издевается надо мной. То копытом у виска покрутит, то оскалится улыбкой аля лошадь. А я по натуре человек горячий, оскорблений не люблю. Я злиться начал. А тут себя ещё одиколончиком побрызгал. Обильно. Ну и озверел окончательно.

Взял я и врезал флаконом с одеколоном по чёрту, или как там его.

Но вышло так, что врезал-то я и по чёрту и по зеркалу формы круг. А оно, бедное, вдребезги, обесформилось. И тут увидел я, что чёрт-то вместе с зеркалом испарился.

Ф-фух! У меня гора с плеч. К тому же я побрился, вроде бы.

Пришла домой жена. Я ей всё рассказал: так, мол, и так, с ума чуть не сошёл.

Она час хохотала, а потом открылась.

– Это, милый, у тебя не белая горячка была и не чёрта ты видел. Это я купила кривое зеркало и вместо нормального в ванной комнате повесила.

– Зачем? – удивился я.

– Затем, чтобы ты на себя посмотрел, как ты выглядишь на самом деле после пьянок! – вы палила жена.

И, как ни странно, я на жену не обиделся. Я критику принял и завязал. По крайней мере по семь дней пить.

– Здравствуйте, доктор.

– Здравствуйте, садитесь.

– Спасибо, но я пока стоя.

– Жалобы?

– Я на грабли наступил, доктор.

– А, так вы плохо видите? Это вам к окулисту, батенька. А я уролог. У- ро- лог!

– Я знаю, что вы уролог, мне к вам, а окулист подождёт. Можно я по порядку? Вчера мы с женой были на даче. Она грабила грядки, а я к ней начал приставать…

– О! А это уже мой профиль!

– Я к ней на счёт бутылки стал приставать, ну, чтоб она на бутылку мне дала. А то я же тоже работал, умаялся и мне с устатку…

– Ага. Так ведь вам к наркологу надо, друг мой.

– Я думаю об этом. Но прежде мне к вам. Так вот: жена грядки грабит, а я у неё на бутылку клянчу. Клянчу и клянчу, клянчу и клянчу. Короче, психанула она, и ка-ак жахнет мне по спине граблями. Слава богу – черенком. Черенок сломался…

– Понял. Вам – к хирургу! Со спиной! Всего доброго!

– Да что же это такое! К вам мне доктор, к вам! Спина подождёт! И хирург! И окулист! И нарколог!

– А невропатолог?

– И невропатолог подождёт! Уф! Как он разболелся опять!… Так вот: черенок сломался, грабли жена бросила, но денег мне на бутылку дала. Я деньги в кулак и бежать… Недолго бежал…

Черенок граблей этих, после того как жена его об мою спину сломала высотой стал как раз по моё достоинство. Я побежал и на грабли наступил, ну и прилетело мне этим обломышом по моему… достоинству.

– Ишь как всё срослось.

– Да хоть бы срослось.

– Мда. Вы действительно по адресу пришли. Ну, показывайте свой ЧЕРЕНОК.

Лето, солнечный день. Огромная «ничейная» свалка, расположенная недалеко от дачного сектора. По свалке бродят люди, они что-то мирно ищут, и то, что находят складывают либо в мешки, либо сразу в рот. Где-то вдалеке копошатся дачники. Неожиданно на свалку плюхается военный самолёт. В кабине лётчика врубается до этого молчавшая связь.