Евгений Кремнёв - Мой любимый пират. Повести

Ясноглазка из окна наблюдала, как Серёжа подошёл к своему джипу, как в пустом проёме трёхметровой кирпичной ограды – ещё без ворот – внезапно появился черный автомобиль. Как из опустившегося бокового окна появилась чёрная штука и несколько раз хлопнула, выплюнув короткие языки пламени. Серёжа осел на грязный строительный снег, Ясноглазка закричала и бросилась вниз.

…Трёхлетний сын Наташи Мишка уже три недели ходил в садик. Сегодня – очередным «детским» понедельником – молодая женщина приехала в свой посёлок, они шли с мамой – Ольгой Васильевной – в детское заведение, забрать сына, поговорить с «воспеткой», как там ненаглядный ведёт себя, по-прежнему заводила и драчун?

Они уже шли вдоль сетчатого забора садика, уже видели закутанных покемонов, возившихся в снегу, как за забором закричали. Сначала детский крик, потом женский, потом – хором детские. Какой-то мужик или парень, весь в чёрном – метнулся из глубины садиковского прогулочного двора к забору, что-то на ходу засовывая в карман, перемахнул его и исчез за углом. Они ошеломлённо застыли, не понимая, что происходит, и побежали вдоль – к калитке.

На дворе две «воспетки» и дети стояли вокруг её Мишки и лили слёзы. Наташу охватил ужас, она растолкала ноющих и схватила сына. Он был цел. Она отстранилась и стала кричать. – Что случилось, Мишутка!! Что с тобой! – Зарёванный сын показал ей палец, на кончике которого мелкой вишенкой висела капелька крови. Наташа непонимающе оглянулась. Одна из «воспеток», оправдываясь. – Мы не успели ничего понять. Парень подбежал к вашему сыну. Он закричал, парень убежал. Что-то в карман спрятал. Мы подскочили – он палец показывает…

Садиковская фельдшерица недоуменно сама себя спросила. – У него что, кровь на анализ взяли?..

В милиции заявление приняли, но неохотно. Записали телефоны домашние, сказали – позвонят…

Наташа заявила матери и бабушке, что сына в садик больше не отдаст, и что в ближайшую неделю решит во городе вопрос с садиком, няней, и съёмом новой – более просторной – квартиры.

…Наташа сидит на лавочке, поодаль Мишка играет с мальчишкой из их двора. Февраль выдался тёплым, снег подтаял, пахнет весной. До работы ещё есть время, и Наташа наслаждается кратким часом передышки между суетой детско-семейной – садик, нянька, автобусы к черту на кулички – и кабаком с его надоевшим чадом вечерней пьяной жизни. Вне фокуса на окраине сквера остановился джип, из него вышел кто-то с палочкой. Сердце Наташи екнуло, даже прежде чем сознание подсказало «Это – он!».

Серёжа, опираясь на палочку, подошёл к ней.

– Ты-ы! – удивилась Наташа.

– Как видишь.

– Я слышала о покушении. Рада, что жив.

– Да, – неопределённо ответил Серёжа, разглядывая возящихся неподалёку пацанов.

– Какой из них мой? – спросил он.

– Твой?! – саркастично отреагировала Наташа.

– Да, мой!

– Ты же сомневался, что отец ты.

– Кто такую чушь тебе прогнал!

– Да уж нашлись люди добрые.

– Гони их в шею, людей этих добрых!

– Серёжа, тебе чего надо?

– Сына хотел увидеть?

– А, не поздновато? Ты больше трех лет как слился в туман.

– Я – сяду. Ногу дёргает.

Серёжа сел рядом, положил трость, распрямил ногу. Сердце Наташи вдруг защемило.

– Я, конечно, был мудак. Но… и у мудака может …могут …отцовские чувства проснуться.

– Ты такой продуманный был на годы вперёд и чувства отцовские?..

– Покушение всё поменяло. – Он стал рубить фразами, как тогда, про аборт. – Я стал другим. Жизнь повернулась другим боком. Понял я кое-что. То, что рядом, а я – не ценил. Прости меня… – он пристально глядел ей в глаза, ища прощения. Наташа не выдержала, опустила взор долу.

Серёжа бросил взгляд на боровшихся детей. – Так какой из них мой?

– Тот, что сверху.

Серёжа хмыкнул. – Моя порода. Борец.

– Не слишком ли ты оптимистичен – «твой»?

– Мой. Вижу, что мой.

– Забудь о нём!

– Наташа, ну не топчи ты меня! Ну, неправ был! Ну, ударь, но – не топчи! Хочу, чтобы вы со мной жили. Особняк я достроил, но пусто там. Понимаешь?! – он покачал головой, отвернулся, засопел. Она видела другого Серёжу – слабого, сломленного. Ей стало жалко его.

– А, как же твоя… невеста?

– Расстался я с ней. Не подходит она мне. Пресная она, как вода дистиллированная. Не то, что ты. С тобой и сыном хочу быть. Последний месяц только и думаю об этом.

Он поднялся. – Подумай крепко об этом. Я – не исчезаю. И… не топчи меня.

Он подошёл к Мишке. Потеребил за бобон шапки, достал откуда-то из-за пазухи пистолет игрушечный и, вручив его сыну, поковылял к своему джипу. Жалкий, сгорбленный.

Наташа сидела как мешком пристукнутая. Только что всё было более-менее ясно в её жизни и – на тебе: любимый раскаялся и хочет быть отцом. Она подумала о Мишке – может, оно и к лучшему? Все-таки отец?.. А как это, жить не думая о деньгах, и у тебя все есть? И не надо таскаться на автобусе с одного края города на другой?..

…Серёжа сел в джип и преобразился, на лице заиграла улыбка, болезненная усталость стёрлась с лица. Он закинул трость на заднее сиденье и закурил. – Кажется, спектакль удался, – сказал он сам себе, затянувшись.

…Наташа идёт по длинному коридору УВД. Сегодня получила повестку к следователю. В недоумении гадала: по какому поводу?

Открыв дверь кабинета, девушка на мгновение обалдела.

– Вы-ы!?

За столом сидел Пират, он же следователь Алексей Максимович Голубев Тот встал и придвинул ей стул. – Садитесь.

Вернувшись на место и отвечая на немой вопрос, сказал. – Да, я – следователь. Полгода назад перевели из Москвы, разбираться с вашей братвой.

Наташа прервала удивленное молчание. – Я долго тогда недоумевала, кто же вы такой и откуда так умеете драться.

– В тех обстоятельствах, как помните, представиться мне не удалось.

– Да-а! Поворот!

– Не говорите.

– Зачем меня вызвали?

– В данный момент я занимаюсь покушением на Сергея Николаевича Соснина.

– Сережу? Но я с ним не имею дел давным-давно.

– Да? Но тут такое дело. За покушением на Соснина последовала череда убийств, о которых вы, наверное, слышали.

Наташа кивнула.

– Братва валит друг друга. Мы пытаемся остановить беспредел. Вчера в рамках расследования убийств мы взяли некоего Петрикова Кирилла по кличке Кислый.

Пират придвигает Наташе фотографию. – Вам знакома эта личность?

– Да. Он в Серёжиной команде был. Три года назад.

– Так вот наши оперативники стали свидетелями странной сцены. Он залез в садик и взял из пальца кровь у мальчика. Этот мальчик оказался вашим сыном.

– Что-о? Это он!? Зачем?!

– Кровь он отдал Сергею Соснину. А тот передал её в лабораторию. Для анализа, надо полагать.

– Ах, вон оно что? Это мой бывший устанавливал своё отцовство! Хотел убедиться. Сволочь! Урод!