Александр Золотов - Круг ада

– Иван Кузьмич, что привез на обед?

– Все, что привез, можно есть, – невозмутимо отвечал тот.

– А где повариха, кто раздавать будет?

– Повариха не приехала, приболела.

– Тогда ты поворачивайся скорее, жрать хочется, пупок с позвоночником ручкуются.

– Жрать не с – ть, можно подождать.

– Ты, дед, не шуткуй, мы здесь не игрушки играем, – Носов для убедительности поднес увесистый кулак к его лицу. По лицу бригадира было явственно видно, он не шутит.

– А я что не даю, там чугунки, берите, делите….

– Я раздам! – вызвался Митрофан Кузьмич, – а то обед превратится в ужин. На моего братца не обижайтесь, маманя сказывала, что я родился вперед его, а он задержался еще на целый день. Медлительный он.

– Балаболка, – незлобливо усмехнулся Иван Кузьмич.

– Зато бабка довольна…, – крякнул пожилой мужик.

– Это для кого как, может хворостину кладет рядом и подстегивает.

– Э-эх! Зубоскалы, что с вас взять…? – махнул рукой Иван Кузьмич и уселся в тень телеги.

Насытившись, бригада запасалась привезенной водой и направлялись к своим машинам, где в тени своих стальных коней можно недолго полежать и отдохнуть. Через полчаса бригадир подал знак о начале работы. Трактористы неохотно выползали из тени, и через несколько минут люди и трактора продолжили свой нелегкий труд. Изотов, сделав круг, увидел, что трактор Никиты Басова не покидал своей стоянки. Около него находился бригадир Носов, он размахивал руками, видимо ругался. Через небольшой промежуток времени собралась вся бригада. Узнав, в чем дело люди добро улыбались.

– Молодец, Никита, нашел выход.

Носов продолжал возмущаться, чаще обычного применяя слова русского фольклора, которые всегда стимулировали действие.

– Надо же такое придумать, мать, перемать! Лежит, будто ремонтирует, а сам привязал руки к днищу трактора и спит….

– Прости, бригадир, квелый я, зуб даю, больше не повторится.

– Ты не квёлый, ты дурак! – Носов, все больше распалялся, стал трясти перед носом провинившегося парня ладонью, – если кто-то наскочит, то ты первый, а я следом в каталажку за саботаж. Ты знаешь, что я теперь обязан доложить про твои выкрутасы.

Никита изменился в лице, жалобно пролепетал:

– Михалыч, не губи, отработаю, передовиком стану….

– А если кто донесет, да приукрасит, что мы все работаем по твоей закваске?

Со всех сторон слышались заверения:

– Ты наш бригадир, а говоришь непотребное! Своего, товарища да заложить?

– Михалыч, будь спокоен, никто ничего не узнает.

– А вы понимаете, что круговая порука посадит вас рядом с нами.

– Михалыч, неужели из-за такой ерунды и в каталажку?

– Каталажку, не в каталажку, а принудительные работы припаяют.

Бригада расходилась, тревожно переговариваясь:

– Зачем Носов стал кричать, пошутил бы, да и всё.

– Это точно, никто бы ничего не заметил.

– Васька ляпнул про его жену, вот и лютует Михалыч.

– Да дела, как поступит бригадир?

Носов быстрым шагом направился к трактору, его злое беспокойство будто передалось машине, когда ее хозяин дал полный газ, она будто присела, вырывая плуг из объятий пашни, но душевная тяжесть человека и непосильная ноша задавили её. Трактор дал перебой и, испустив дым кольцами заглох.

Носов ворочался с боку на бок, как только он закрывал глаза, ему представлялось как жена его, пока он работает в поле, милуется с кем-то.

– Моя любовь к ней как щит, который защищает её, а она так оборзела, что уже почти не прячется. Хотя мою Катю можно понять, Бог не дал нам детей, она считает, что я непригоден для отцовства, вот она мечется с надеждой заиметь ребеночка. Но я то знаю, что пригоден. В молодости обрюхатил девчонку, женился бы на ней, но Бог прибрал ее к себе.

Носов сел, до боли прижал мозолистые ладони к лицу, будто хотел выдавить из души нестерпимую боль, которая мучила его долго и беспощадно. Непокорная слеза скатилась по небритой щеке. Чтобы как-то отвлечься попытался думать о Никите и его глупой шутке.

– Дурак я! Мне бы посмеяться над ним, а я ему политику пришил. Как повернется теперь дело? – Носов стал успокаивать себя, – ничего не будет, бригада крепкая, дружная. Со временем все забудется. Докладывать никому не стану, а если дойдет до ОГПУ, пойду в тюрьму, может помогу Кате найти счастье….

Кто-то положил руку на плечо бригадира, он обернулся. Изотов сочувственно сказал:

– Не кори себя из-за этого оболтуса, и жена твоя хорошая женщина, а то, что говорят о ней, враки, завидуют бабы ее красоте….

– Спасибо тебе за добрые слова, но дыма без огня не бывает.

– Ты точно знаешь о ее похождениях или наслушался….

– Брось, думаешь люди напраслину на неё наводят?

– Ты ее с кем-то застал?

– Нет.

– Когда увидишь своими глазами, тогда и обвиняй.

– Увижу, сейчас увижу!

Носов встал и направился к двери, Изотов бросился за ним.

Помни, что если не придёшь или даже опоздаешь, под суд можешь угодить, вот тогда вспомнят тебе и Никиту.

– А-а, наплевать….

– Михалыч, остановись, не делай глупостей!

Носов остановился, несколько мгновений стоял без движений, казалось, что испугался своей решимости удостовериться в неверности жены, потом резко повернулся к Изотову.

– Петя, я постараюсь вернуться к рассвету, если не вернусь, ты посади на мой трактор кого-то.

– Может не пойдешь?

– Пойду.

Носов бежал к поселку, но чем ближе становился дом, тем короче и тяжелее становились его шаги. Взбежав на пригорок, он остановился, чтобы перевести дух, собраться с мыслями. Там у подножья пригорка село, но не видно ни одного огонька. Обозначилось слабым светом одно окно, но тут же мрак поглотил его.

– Спят люди…. Куда я бегу и зачем? А если…, – он боялся думать о том, что может произойти, со страхом смотрел в темную даль свой жизни, и эта даль стала приравниваться к смерти.

Носов потоптался на месте и зашагал назад к полевому стану, но душевная боль только усиливалась. Он зарычал, как раненый медведь, и упал ничком на пожухлую траву.

– Что делать? Что делать? – сверлила мозг назойливая мысль, – что делать?

Носов в изнеможении перевернулся, лег на спину. Золотые звезды отрешённо светились спокойным золотым светом. Возможно их тихий свет успокоили страдающего мужчину, возможно они вселили в него ту толику силы, которой ему не хватало. Носов тяжело встал на ноги и решительно зашагал к своему дому. Дворняжка радостным комочком подкатилась ему под ноги, вилась вьюном, отчаянно виляя хвостом.

– Как вы тут без меня?

Он нагнулся и потрепал собачонку, которая едва освободившись от его ладони, подпрыгнула и лизнула его в губы.

– Тьфу, Бобик, – Носов брезгливо сплюнул и вытер губы рукавом.