GVELA - Выверты судьбы

– Роднулька, пожалей меня, я же весь изведусь.

– Ладно, так уж и быть. Не стану. К тому же мне кроме тебя совершено никто не нужен.

– Как я рад это слышать.

– Эй! Ты куда?! Убери свои руки с моей упругой попки! Не на улице же в центре города?!

– Так вечер. Никто не увидит.

– Влад! Влад? Ах… Влад…

***

– Влад, что случилось? Ты какой-то нервный?

– Ничего, роднулька.

– Влад?

– Приходил мой отец. Мы немного повздорили, и все.

– Из-за меня, да?

– Нет, моя радость, из-за моего видения своей собственной жизни.

– Почему ты не делишься со мной всем, что происходит? Я же переживаю!

– Сереж, если будет что-то серьезное, ты узнаешь первым.

– Ты обещаешь?

– Клянусь!

– Ой. Влад… ах-ха… прекрати… не щекочи… ах!

– Я люблю тебя, мой дорогой.

– И я тебя… и… я…

***

– Серый привет!

– О, Толь. Здорово!

– У тебя сегодня День Рождения, поздравляю.

– Спасибо.

– А твой тебя поздравил? Что-то я перестал вас последнее время видеть вместе?

– Работа. Мы же уже месяца три как вместе не работаем.

– И куда ты устроился?

– Домохозяйкой.

– Ах-ха… Серый… Ты… ах-ха и домохозяйка?!

– А мне нравится. Он меня год уговаривал, пока я созрел согласиться.

– Сегодня отмечать будешь?

– Ага. Вечером Влад вернется, и в ресторан пойдем. Я ему еще не говорил, сюрприз будет.

– Ну, удачи тебе. Пока.

– Счастливо.

– Сергей! Сергей Соболев!

– О! Феодосия Львовна? Какими судьбами? В отпуске?

– Почему ты так решил? У нас сегодня выходной.

– Да?

– А я к тебе шла.

– Зачем?

– Владлен Петрович сказал отдать ключи от твоей квартиры. Он сказал, что пьяный был и переночевал у тебя, а ключи вернуть забыл. Вот держи.

– А? С-спасибо? А, он сам где? Что-то я ничего не понимаю?

– Ой, Сереженька, так радость у нас. Весь отдел приглашен. А тебя не позвали?

– К-куда?

– Не позвали, значит. А жаль. Ты у нас два года все же проработал. Рука об руку с Владленом Петровичем.

– А… что у Вас за праздник… и …к-ключи?

– Так Владлен Петрович сегодня женится!

– …

– Сереженька?

– …

– Сережа?! Тебе плохо?! Ох, люди, вызовите скорую, парню плохо! Да быстрее вы! Сереженька?!

– …

– Простите, вот валерьянка. Дайте ему выпить.

– Сереженька, открывай ротик. На выпей. Вот и умничка. Вот и молодчинка. Ох и напугал ты меня.

– … А г-где… с-с… свадьба?

– Сереженька, ты бледный очень. Тебе бы полежать.

– Где свадьба?!

– Да в церкви, тут недалеко!

– …

– Сергей, ты куда в таком состоянии?! Стой?!

***

– Тшш! Идет церемония? Вы кто?!

– Вла… ад…

– Объявляю Вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту.

– Ура!!!

– Правда, прекрасная пара?

– Да. Они так любят друг друга.

– Замечательная свадьба!

– Эй. Парень, ты к кому?!

– Мальчик, стой! Стой!

– А! Куда он бежит, там же дорога?!

– Стой, ненормальный, задавят!

– Ааааа!!!

– А! Его сбили! Какой ужас!

– Он летел как ненормальный! Что произошло?!

***

Из церкви вышли молодожены. Влюбленные глаза обоих просто завораживали окружающих.

– Что там случилось? – нахмурился новоиспеченный муж на столпившихся на проезжей части людей.

– Говорят, сбили какого-то паренька.

– Да? Так и надо. Нечего бегать где не положено, – оскалился Влад.

– Он выбежал из церкви.

– Вы его не знаете?

– Такой светленький невысокий паренек. Никто не знает его?

– Я хочу глянуть, – заканючила невеста.

– Ладно, пойдем, – нехотя согласился Влад.

***

– Больно… Холодно и больно… – шептал еле живой паренек, весь залитый кровью.

– Сережа? – поражено выдохнул Влад.

– Кто это? Ты его знаешь? – требовательно спросила невеста, вернее, теперь уже жена.

– Да. Он работал у меня секретарем какое-то время, – спокойно сказал Влад, отводя глаза от прикованного к нему умирающего взгляда синих глаз.

– Влад… а ты клялся… – усмехнулся Сергей и вздохнул последний раз.

– О чем он? – уставилась на Влада его жена.

– Бредит, – пожал он плечами. Сердце болезненно ныло. – Пойдем, дорогая, нам здесь делать больше нечего.

***

Ночью, когда весь дом спит, одиноко курит мужчина с побеленными сединой висками. Чем старше он становится, тем сильнее болит его сердце и жаждет встречи с тем, кого любил и кого предал из-за денег и власти. Теперь у него все это есть. Даже есть внуки. Не говоря о детях. Но… Все это оказалось такой мишурой по сравнению с синими глазами, что снятся ему каждую ночь. Нежными губами, целующими его снова и снова. Ласковым шепотом о вечной любви к нему, говорящим голосом Сережи.

***

В том же доме каждую ночь невысокий синеглазый блондин сидел рядом с курящим мужчиной, положив свою голову ему на плечо и улыбался, ожидая, когда придет его время. Даже вечность не сможет их разделить. Из года в год, изо дня в день призрак шептал любимому нежные слова о том, насколько он ему дорог… Ведь жизнь коротка, а любовь вечна… если любят оба…

Первые годы было тяжело. Я отвернулся ото всех и прекратил любое общение. Меня злила невозможность увидеть своего любимого человека. Старшие надежно запечатали проходы из Вечного леса, вынуждая ждать своего совершеннолетия. Бывшие друзья откровенно не понимали моих терзаний по поводу слишком долгого срока ожидания моей полной самостоятельности и возможности покинуть Великий лес. Их недоуменные взгляды злили и раздражали. Постепенно я остался в одиночестве, словно раненый зверь зализывал свое кровоточащее сердце из-за разлуки с любимым и продолжал ждать. Каждый день, неделя, месяц, год были для моего терпения тяжким испытанием. Несколько раз я порывался прорваться по тайным тропам в мир людей, но каждый раз древняя магия не пропускала.

В отличие от моих одногодок, которые в скором времени просто стали сторониться меня, старшие разговаривали со мной свысока. Считая любовь между эльфом и человеком абсурдной и глупой. Сначала я до хрипоты доказывал, что они не правы. Несколько лет я пытался донести до старейшин те светлые чувства, что питал к своему любимому. Но они не могли понять, как можно сравнивать низменные чувства к какому-то смертному человечишке и возвышенные отношения между перворожденными.

Я стал реже появляться в обществе. Попытки сначала уговорами, затем угрозами и, в конце концов, шантажом заставить меня вернутся в нормальную, как говорили мои родители, жизнь, ни к чему не привели.

Я стал неулыбчив, язвителен и холоден. Окружающие просто не понимали, что я спрятал горящую во мне любовь к своему человеку так глубоко, что никто из них не сможет даже прикоснуться к ней.

Эти глупцы так и не поняли, что с того момента, как я расстался с ним, я перестал жить. А стал существовать, как заключенный, отмечая каждую минуту до освобождения.