Лев Енец - Пора Домой

Артур закатил глаза и обиженно ответил:

– Адела, побойся Светила, я же был пьян.

– Как и половину супружеской жизни, – пожала она плечами.

– Ну, а что поделать. Моя вина была, я признаю, но ведь только отчасти.

– Отчасти?

– Да. Ну, дорогая, не думаю, что я бы так себя вел, будь я счастлив. Не думаю, что так бы много пил. Видит Светило, и мне, и Джонни не сильно повезло с женами… Адела, будь моя воля, мы бы любили друг друга, и жили в мире и согласии, – он вознес палец вверх, – может с горя не спутался бы с этой сукой, и она бы меня не прокляла.

Адела перебирала складки платья. «Ты ведь сама говорила, что умеешь терпеть. Терпи».

– Будь твоя воля, Артур, ты бы послушал свою семью и приказал бить меня головой о стену до тех пор, пока она не станет мягкой, как печеная груша. В этом плане мне повезло, что ты вечно где-то пропадал.

– Я бы такого не приказал. Ты тогда была такая маленькая… Тоненькая, как колосок. Не то, что сейчас, хо-хо!

Адела хотела ответить, но осеклась на полуслове. Почувствовав на себе взгляд другого человека, обернулась. В дверях стоял Адриан, его испуг быстро сменился радостью, когда он понял, что отец жив. Мальчик кинулся к нему, что-то сжимая в руках:

– Папа!

Адела зло сверкнула глазами на охрану сына, те побледнели еще сильнее. «Они ведь должны были проводить его в покои, стадо дебилов».

– Я тебя слышу, слышу. Ох, Адриан, какой же ты уже большой! – со вздохом произнес Артур.

– И сильный, папа. Я сегодня убил кабана!

– Что, сам? Или мама помогла? – с издевательской интонацией он спросил у сына.

Радость Адриана тут же улетучилась, уголки губ дрогнули, и теперь он притворялся, что рад отцу. Его родителям это было понятно.

– Сам, – твердо ответила за сына Адела.

Конечно, кабана убила не она, а охотник. Адриан не очень любил охоту, но иногда заходился в резком приступе кого-то пристрелить. «Прямо как мама». Тогда созывались охотники, егеря, они ехали в королевский лес. Находился кабан, олень, куропатка или заяц, если не находился, то один из отряда срочно ехал обратно и возвращался с кроликом в клетке. Адриану давали побегать и пострелять в него с безопасного расстояния («Ну мало ли что у этого животного на уме»), а потом водили принца кругами, пока егеря ловили и убивали животное по-настоящему, в итоге вкалывая ему под бок позолоченную стрелу маленького принца.

– Я еще пишу лучше! То есть, мой стиль стал намного лучше! – прокричал Адриан отцу в ухо, старательно улыбаясь.

– Лучше? – скривился Артур.

– Да, намного-много лучше! Вот, – Адриан отошел от них чуть подальше и открыл маленький сверток.

Когда сын двинулся в сторону, Адела непроизвольно потянула к нему ладонь, сама этого даже не заметив. Мальчик, который как и многие дети считал, что если будет хорошо себя вести, то ничего плохого ни с ним, ни с его близкими не произойдет, начал читать:

– «Меня зовут Адриан Ариан, я – наследный принц королевства Восточной Латирии и Острова. Мне девять лет. Моя мать»…

Вдруг Артур нарочно закашлял, и Адриану пришлось остановиться.

– Дорогой мой, я бы с удовольствием послушал тебя дальше, но совсем слаб стал. Совсем. У меня так голова болит, давай я послушаю тебя завтра, а?

Адриан с каждым его словом по-настоящему, как это могут только дети, расстраивался все больше, и молча вышел из покоев. Еще несколько мгновений и из коридора послышался тихий, тщательно скрываемый плач. Адела поспешила выйти, Артур сказал то ли ей, то ли сыну вдогонку:

– Что за хлюпик! Я же сказал – завтра!

– Мы все надеемся на то, что завтра ты умрешь, – обернувшись через плечо, сказала Адела.

Она догнала Адриана. Сын, завидев ее, быстро вытер щеки ладошками, Адела присела, чтобы быть на уровне его глаз.

– Я послушаю, как ты читаешь.

– Да ты постоянно слушаешь. Я хотел, чтобы папа послушал, – мокрые ресницы слиплись, и теперь он еще больше походил на игрушку-пупса.

– Папа… Устал, – она вздохнула. Нет. Своему сыну она врать не станет, – Твой папа – кретин, Адриан. Что уж тут поделать.

Когда она говорила об Артуре что-то в таком духе, Адриан всегда чуть испуганно, но спокойно смотрел на нее. Адела знала, она видела это в его глазах – у него пока не хватало духу согласиться с ней вслух. «Но это пока. Какой все-таки славный, какой прекрасный растет человек, что боится быть невежественным, что боится вести себя низко. Как мы похожи».

Она одобрительно положила ладонь на его плечо, и обернулась на Артура, глядящего на них из кровати в своих покоях.

– Спи, Артур, или лучше позови монаха. Тебе нужно исповедоваться.

Напоследок послав страже Адриана взгляд «я-разберусь-с-вами-позже-придурь», она зачем-то проследила за удаляющимися спинами, пока Адриан не свернул направо, в коридор по направлению к своей комнате, только потом пошла сама. Нужно было пройти по тому же коридору, но свернуть в другую сторону. Звук мерно цокающих каблуков помогал сосредоточиться. Адела успокоила сердцебиение и сцепила руки в замок. «Терпеть еще совсем недолго», но она даже не представляла насколько – вдруг Артур закашлял. Так сильно, что было слышно сквозь закрытые толстые двери. Сильнее, еще сильнее, но Адела продолжала идти. Он позвал ее, она не откликнулась. Он кашлял, еще и еще, кашлял так сильно, что она остановилась, и стража чуть не налетела на ее спину.

– Простите, Ваша Милость.

– Тихо.

Тишина. Ни звука. Он мог просто прекратить терзать горло, но… Адела чувствовала, что-то не так. Она резко развернулась и быстро пошла обратно.

Тогда она была с ним в его спальне и читала при свече.

Артур позвал ее сонным, как всегда чуть надтреснутым голосом. Она сделала вид, будто не слышит. Чуть заскрипела кровать, потом отчетливый звук босых ног, идущих по камню. Затем до Аделы донесся тяжелый удар и тот же надтреснутый голос вскрикнул от боли. Адела сначала и головы не повернула, потом бросилась в темноту комнаты. Эта была первая ночь после смерти его последней любовницы – ведьмы из какой-то таверны, брошенной на Арену, и последняя ночь, когда он передвигался самостоятельно. Прошел почти месяц – он не двигался. Кожа пожелтела и потрескалась, глаза налились кровью, ему было больно мочиться и испражняться.

Она вошла в покои и подошла к кровати.

– Артур.

Молчал.

– Артур!

Адела подошла к нему и заглянула в лицо – замер с раскрытыми глазами. Она подбежала к окну и принялась отдергивать тяжелые бордовые шторы. Когда-то он уже проделал с ней такой розыгрыш. Светило или просто солнце озарило всю комнату, светлые волосы Аделы стали почти прозрачными. Стража снова не осмеливалась пройти внутрь. Адела подбежала к мужу – он не изменился. Она дала ему пощечину:

– Артур!