Ираида Трощенкова - Побочный эффект. Современная сказка

Женщина поднялась и поблагодарила красавицу.

– Видно глаз у тебя зоркий, девка! Нравишься ты мне, одеваешься правильно.

Юбка до туфель и нрава ты доброго. Хочешь, погадаю?

Цыганка схватила приехавшую в райцентр девушку за руку.

– Нет, не надо, – напугавшись, та выдернула руку и отступила.

– Может нуждаешься в чем?

Ганка осмелела и шепнула той на ухо:

– Паспорт нужен.

Собеседница улыбнулась:

– Так ты по адресу, красавица! Моя дочь семь лет назад сбежала замуж в табор, сейчас уже за бугор мигрировала, не вернется, можешь ее документом пользоваться. Ты, порядочная, кредитов не возьмешь, надеюсь?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Вот и славно. Пойдем ко мне домой, милая, а если еще работу ищешь, так помогу, меня Мирелой звать, что означает – восхитительная.

Дом Цыганки, довольно большой деревянный, был окрашен в синий цвет.

Сразу в прихожей, девушка поразилась богатому убранству, ковров с излишеством было во всех углах.

– Звать тебя, как?

– Ганной.

– Теперь Годявирой будешь. – Хозяйка дома протянула гостье паспорт дочери, – залог оставляй.

– А сколько надо?

– Сколько у тебя есть?

Девушка достала из сумки пухлый кошелек.

– Сгодится.

Мирела ловким движением спрятала его в складках юбки:

– Обмен полноценный, заметь, я не расспрашиваю тебя от кого прячешься… давай, красотка, напоследок хоть карту вытащу.

Хозяйка разложила на столе свой рабочий инструмент: – ничего не пойму, словно с новым документом свою судьбу поменяла, выпадает древняя старуха маской девы прикрытая… опасность.

Цыганка сгребла карты: – видимо сегодня переутомилась.

Ганка прикрыв скрипнувшую калитку с рукояткой льва, выскользнула на дорогу и в тот же миг попала под колесо мотоцикла.

*

– Куда под колеса, дуреха! – С конной телеги спрыгнул парень в послевоенной гимнастерке и подхватив девушку на руки, шлепая по луже в кирзовых сапогах, прислонил ее к придорожной березе.

– Выходи за меня, Ганна, сама знаешь, сохну по тебе!

– Не мил, ты мне Егор, старой девой помру, а вместе нам не быть!

Девушка уколола одноглазого ухажера гордым взглядом.

– Посевная закончится, срок тебе, может передумаешь…

– Сказала нет!

Девушка вырвалась, и топая по луже огромными кирзухами направилась к колхозному амбару. Нагребая зерно в холщовые мешки, злилась:

– Чего привязался, не о таком мечтала. Я может принца жду сказочного, чтобы сразу все!

– Ах, девка, после войны каждый мужик – прЫнц! Забирай пока не перехватили, – посоветовала средних лет напарница.

– Не дождетесь!

После работы заторопилась домой: мать больная, так и не оправилась с тех пор как похоронку на отца получила.

– Стой, выворачивай карманы, председатель колхоза с участковым перегородили путь.

Перепуганная Ганна протянула пол горсточки зерна:

– Мамка ослабла, помирает, ей на лебеде нельзя, не поднимется.

Под вышку тогда Ганка не пошла, но срок получила десять лет…

*

– Ведь видела что опасность дурехе грозит, отпускать не надо было.

Мирела склонилась над попавшей в аварию и добавила, тащи ее в дом, милок, это дочка моя блудная вернулась, Годявира.

Цыганка схитрила, она увидела гораздо больше в картах, нежели на самом деле сказала девушке.

Ганку тошнило, кружилась голова, по опыту своих прожитых лет он без труда поняла – сотрясение мозга.

– Лежи дуреха, поправишься помощницей мне будешь. – Засуетилась заботливая хозяйка, – по паспорту тебе двадцать два года, запоминай, Годявира.

– Одна живешь, без мужа? – Поинтересовалась Ганка.

– За старика девушку отдать, вдовой ей быстро стать. – Горько улыбнулась та в ответ.

– Неужели так весь век одна прожила?

– Было у цыгана две ноги, Бог ему четыре додал. Сватался один, да сбежал. —

засмеялась та в ответ и добавила: – верней жены нет, чем цыганка. И не выкай мне, дуреха, за дочку будешь!

Ганка пила чай с мятой и наблюдала за женщиной: вроде добродушная, не прикидывается, может их судьба свела не зря?

– Так всю жизнь мотаешься на вокзал по заработкам?

Мирела села рядом и погладила угодившую под мотоцикл девушку по голове:

– Кто мне не верит, того обману; кто мне верит, последним угощу. Птице небо, рыбе вода, коню дорога, цыганке удача.

Ганка рассмеялась: – Весело живешь, с прибаутками!

Хозяйка достала из шкафа женские шмотки и положила в кресло рядом с гостьей.

– Хороша Маша русская, да будет еще лучше – цыганская!

– А что люди подумают когда в цыганских юбках меня увидят?

– Хочешь хорошо жить, Годявира, – не слушай, что птицы поют.

Ганка засыпала под искрометные цыганские прибаутки. Впервые за много лет, она испытала что-то вроде забытого материнского тепла.

Первая ночь в доме цыганки была беспокойной. Ганка в помолодевшем от кошкиного молока теле ощущала себя старухой. Ломило кости, болела голова, сказывались последствия аварии. Мозги пухли от воспоминания о той, старой жизни, с которой она безвозвратно распрощалась.

*

Отмотав десятилетний тюремный срок за щепотку украденного зерна она вернулась с мест не столь отдаленных в возрасте двадцати девяти лет, мама не дожила ее встретить. Бывший ухажер Егор женился и успел обзавестись кучей ребятишек.

Взяли на ферму дояркой. О принце она давно перестала мечтать, а ухаживания женатого инструктора из райкома Партии приняла с осторожностью. Словно шпион он провожал домой ее после вечерней дойки.

– Долго в старый девах ходить будешь? Прими хоть на ночь, нуждаться ни в чем не будешь.

Охаживал он ее уже который раз.

– Нелюбимый постель не согреет.

Она как от назойливого комара отмахнулась от него веткой.

– Зря, в райцентре бы пристроил как королеву.

Ганка в ответ расхохоталась:

– Вроде второй жены для султана.

Инструктора в скором времени перевели в город и след его простыл.

Воспоминания прервал Храп Мирелы в соседней комнате и звук его достиг пика. Ганку затрясло, нет силы терпеть, девушка резко села в подушках и в тот же миг спина ее изогнулась и на пол спрыгнула на четыре лапы черная кошка с белыми ушками.

– Нет, я не хочу! – Мяукнула она и нырнула в дырку половицы.

В подполе было темно, хоть глаз выколи, но только не для Ганки.

Перепуганная мышь юркнула в норку.

Девушка преобразившаяся в кошку огляделась. Банки с огурцами, в углу картошка в мешках. На сваях держится дно кирпичной печи. А чуть в бок сквозь глиняную стену пробивается еле заметное свечение.

Молодая кошка зашевелила усами. Так и есть, излучение исходит от закопанного золота. Она отчетливо это видит кошачьими глазами.

Мирела живет на бомбе из драгоценностей!