Сергей Шапурко - Водка и алмазы

– Но мороз… а вы легко одеты…

– Я не признаю мороз как природное явление.

Анатолий имел весьма малый опыт общения с чудаками – в мире бизнеса их уже не осталось, в отличие, допустим, от 90-х годов. С другими категориями граждан он общался мало – только по необходимости.

Не имея четкой концепции продолжения разговора, Молотков замолчал.

Повисла тишина, и в салоне стало уныло, как на проповеди. Но ненадолго. Дима вытащил из кармана куртки большую редиску и стал шумно ее есть. Жевал корнеплод Зулейкин настолько смачно, что у Молоткова, помимо воли, выделилась слюна. Когда осталось меньше половины, он протянул ее Молоткову и спросил:

– Будете?

Анатолий обиделся и ответил весьма сухо:

– Сыт.

– Кто ссыт?! – вскрикнул Дима. Он даже попробовал подняться с кресла, но уперся сомбреро в потолок.

– Я не хочу есть, – четко отделяя паузой каждое слово, уточнил бизнесмен.

– А-а-а!

Луна скакала по голым кронам деревьев. Ее матовый свет покрывал обширные пространства и превращал обыкновенный лес в сказочный.

– Какова область применения ваших сил? – миролюбиво спросил Анатолий.

– Я – взрослый лев.

– Простите?…

– Взрослому льву требуется каждый день двадцать часов на отдых.

– А на нормальную, социально обоснованную работу устроиться не пробовали?

– Меня не взяли.

– Отчего же?

– Из-за анкеты. В графе «О себе» я написал, что являюсь биологическим преобразователем солнечной энергии.

Помолчав не более минуты, Дима задал свой вопрос:

– А вы, собственно говоря, по каким делам направляетесь? Тут в округе, вроде бы, бирж и банков нет.

– Решил вот в проруби искупаться… Крещение… – не совсем уверенно ответил Анатолий.

– Причаститься вдруг надумали? – спросил Дима. Он снял сомбреро, под которым оказались темные прямые волосы. Было очевидно – в парикмахерскую он захаживал редко.

– Надо же когда-нибудь начинать, – серьезно ответил Анатолий.

– Я вот, знаете, тоже. В первый раз, – слегка даже стесняясь, сообщил Зулейкин.

Молотков без надобности потрогал тумблер автомагнитолы и улыбнулся – напряжение спало.

– Из каких соображений, позвольте узнать? – спросил он.

– Из физических, физиологических и химических, – без промедления ответил Зулейкин.

– Но, позвольте, а как же духовная составляющая? – с удивлением спросил бизнесмен.

– Это уже если жив останусь.

Невдалеке показалось деревня. Сразу же за ней и находилось озеро – цель обоих путешественников.

– А почему ты пешком шел? – продолжил беседу Молотков, запросто перейдя на «ты».

– Нет у меня машины, – ответил Дима и, упреждая следующий вопрос, добавил:

– Из идейных соображений.

Анатолий вопросительно посмотрел на Зулейкина.

– Машины бесплатно не раздают. Даже не знаю почему так повелось, – с искренним сожалением сказал пассажир.

– Так купите. По мне так ездить в автомобиле очень удобно.

– Не могу этого сделать, потому что у меня денег, как волк наплакал.

– Такого же выражения нет.

– Вот и денег тоже нет.

Молотков еще более вопросительно посмотрел на попутчика.

Зулейкин решил прекратить разговор. Его актерской нервной системе потребовался отдых. Он прикрыл глаза и замер якобы в полудреме. Наличие бесшабашности позволяло ему легко переносить отсутствие всего остального.

Работы и постоянного занятия Дима никогда не имел потому, что у него была острая неприязнь к любому виду труда. Все рода созидательной деятельности не укладывались в тонкое психологическое устройство его натуры. Он очень четко понимал, что находится на этом свете вовсе не для того, чтобы водить автобусы, ковырять киркой асфальт или протирать штаны у монитора. А для какой собственно цели, он не знал. Хотя и догадывался…

«Когда нет физической усталости, и ум работает продуктивнее», – говаривал он. Если ему возражали и пытались учить жизни, он доставал свой козырь: «Весь мир летит в тартарары, и я не намерен омрачать свои последние дни работой».

Вся страна, обезумев, рвалась к заоблачным далям благосостояния, и лишь Дима никуда не торопился. У него были свои представления о смысле и об удовольствиях. Немало лентяев было и до Димы. Диоген большую часть жизни провел в бочке, не утруждая себя поденным трудом. Основа времяпровождения Черчилля состояла из сидения в кресле с рюмкой коньяка в руке и кубинской сигарой во рту. Дотянуться до пепельницы он считал чрезмерным трудом и стряхивал пепел прямо на свои брюки. Даже борец за счастье трудящихся Карл Маркс за всю свою жизнь проработал лишь пару месяцев в какой-то газетенке. Все остальное время он вполне комфортно жил за счет другого лентяя Фридриха Энгельса, у которого была фабрика. Масштаб Диминой личности был помельче, но в лени он вполне мог бы посоревноваться и с великими.

Бизнесмен лихо остановил джип на самом краю крутого берега. Дима и Анатолий вышли из машины. В свете луны блестел лед. Прямо рядом с берегом виднелась иордань – прорубь, вырубленная в виде креста.

– Холодно, – грустно произнес бизнесмен. Сейчас ему идея с купанием не казалась такой уж безупречной.

Дима молча стал раздеваться и класть одежду в машину. Анатолий, поежившись, последовал его примеру.

До полуночи оставалось несколько минут. В полной тишине оба абсолютно голых мужчины спустились к озеру и подошли к проруби.

– Кто первый? – спросил Молотков.

– А это принципиально?

– По мне, так – вполне.

– Ну, не знаю. Лучше – ты первый, – стуча зубами, произнес Дима.

– Чем же это лучше?!

– Да всем!

С ели, стоящей на берегу озера, под собственной тяжестью сорвался крупный ком снега. Он упал на капот джипа. Машина, стоящая передними колесами на склоне, слегка подалась вперед и медленно, но верно, начала движение вниз.

Толик, не сразу, но понял суть происходящего. Громко произнося не тонко выверенные в этическом плане выражения, он бросился к джипу.

Дима, наблюдая за картиной развивающегося действия, настолько увлекся, что даже позабыл о морозе.

Автомобиль же успел до соприкосновения со льдом набрать приличную скорость. Благодаря этому, он легко пробил прозрачный панцирь и полностью ушел под воду.

Молотков метался по берегу, голый и злой, как командировочный, потерявший документы на нудистском пляже.

Джипа не было видно. Из широкой полыньи активно вырывались наверх огромные пузыри.

К Толику подбежал Зулейкин и не к месту сказал:

– Денег у тебя, как я понимаю, страусы не склюют. Ну и купил бы себе какой-нибудь амулет на удачу.

– Я заказал, а они на складе закончились, – мрачно ответил Молотков.

– Давай в деревню! При желании мы сможем добраться до тепла. Но желание при этом должно быть достаточно большим, – заорал Дима.