Ульяна Гринь - Заложница артефакта

Алиса вытерлась чистым на вид полотенцем, висевшим на крючке у зеркала, и провела по запотевшему стеклу ладонью. Поморщилась, увидев припухшую от алкоголя мордочку, истерзанные поцелуями губы, набрякшие веки… Явиться в таком виде домой – значит, дать маме повод бухтеть целую неделю на тему «тыжедевочка», «тыжебудущаямать» и «вотвнашевремя»…

Глубоко вздохнув, Алиса поплелась обратно в комнату. Принц уже сидел на кровати перед ворохом одежды. Всё ещё без трусов. Подняв взгляд на Алису, он блеснул белыми зубами:

– О! Душ здесь есть? Это хорошо!

И протянул ей любимую сумку из кожи молодого дерматина:

– Ваша, Будимирова Алиса Валентинна?

– Ты что, рылся в моей сумке?! – она вырвала торбу из его руки и попыталась испепелить его взглядом. Не вышло: Фёдор просто пожал плечами:

– А как бы я узнал, что это твоя? Бирки ж на ней нету!

– Спасибо, – прошипела Алиса сквозь зубы, проверяя содержимое сумки. Мобильник на месте, паспорт, студенческий, кошелёк, косметичка… Вроде всё на месте. Но мало ли… Принцы всякие бывают.

Она склонилась над ворохом одежды, выискивая свои джинсы со свитером, но их там не оказалось. Алиса вопросительно глянула на Фёдора, но тот снова пожал плечами:

– Я свои шмотки тоже не нашёл. Поищем кого-нибудь вменяемого, чтобы рассказал, что мы вчера вытворяли! А пока…

Он сунул ей в руку откупоренную бутылку пива и таблетку:

– Пей!

– А это что? – Алиса подозрительно оглядела пилюльку со всех сторон.

– Парацетамол, – усмехнулся Фёдор, заглатывая такую же и запивая пивом. – Не лучшая смесь, но иногда можно.

Он встал, словно ненароком поигрывая мышцами живота, и сообщил в пространство:

– Схожу в душ, а ты лечись пока…

И вышел. Алиса изобразила в его честь почти классический фейспалм, чуть не выронив парацетамол. Лечиться… Будем лечиться, чего там.

Таблетка скользнула в горло под напором «Балтики», и Алиса просто мгновенно почувствовала, как ей полегчало. То ли коктейль подействовал, то ли сработал эффект плацебо. Как знать. Если не помрёт сегодня от таких адских смесей, больше никогда не будет пить!

Новый знакомый обернулся неожиданно быстро. Обычно такие красавчики принимают душ по часу… Вошёл – и на Алису пахнуло свежестью тела, дежурным гель-душем с мужским ароматом. Она присела на кровать, держась подальше от Фёдора, размышляя, где могла оставить одежду в лихом пьяном угаре. А он небрежно растянулся на постели и спросил:

– Почему ты пошла в педвуз?

– Детей люблю, – рассеянно ответила Алиса, пытаясь вспомнить, не спускалась ли в сауну.

– Настолько? – удивился Фёдор. – Нет, я понимаю – своих, но любить свору сопливых, драчливых, крикливых чужих обормотов… Это выше моего понимания!

– Каждому своё! – отрезала она. – Дети намного искренней взрослых, с ними легче общаться, если им не врать.

– А ты что, никогда не врёшь?

– А зачем?

– Как зачем?! Все врут когда-нибудь в жизни…

– Не вижу смысла.

Алиса не видела смысла и в этой беседе. Что толку задавать ей вопросы, если скоро они расстанутся навсегда, и он забудет о её существовании!

А вдруг не забудет? Может, она так показала себя ночью, что он влюбился безоглядно и на всю жизнь? Алиса глянула на белокурого принца из-под приопущенных ресниц и мысленно покачала головой. Нет, тут полный облом. Никаких шансов…

Федор внезапно подсел к ней, запустил руку в волосы, лаская её затылок:

– Может, хватит болтать?! Займёмся более приятным делом?

Алиса от неожиданности не успела воспротивиться, и её губы встетились с его губами. Поцелуй оказался нежным, хоть и немного собственническим, властным, по-мужски сильным, опьяняющим сильнее всякой водки… Алиса попыталась сопротивляться, чисто из вредности – чего он тут с ней мачо строит – а потом внутренне махнула рукой. Гулять так гулять! Хоть один раз, но с таким красавчиком…

Вышло раз, и ещё раз, и ещё… Нет, не много-много, всего три. И после третьего раза Алиса снова отправилась в душ, а вернувшись, заявила Фёдору:

– Ты, конечно, на высоте, но больше меня сегодня не трогай!

– Сливаешься? – он снова показал белые зубы в улыбке. – Я думал, ты выносливей!

– Завтра продолжим, если будет желание! – Алиса в ответ подразнила его языком, особо ни на что не надеясь. К её величайшему изумлению, Фёдор с усмешкой кивнул:

– Завтра так завтра. Сделаешь мне массаж? Прямо сейчас?

– О как! – Алиса медленно заправила выбившуюся из-за уха прядь и облизала губы. Боже, что она делает?! Но спросила низким томным голосом:

– Нормальный или на всё тело?

– Нормальный, – хрипло ответил Фёдор. Простыня в районе его бёдер слегка шевельнулась. Алиса улыбнулась сама себе: неужели она сорвала куш?! Теперь главное – не переиграть! Но и не остаться обычной тихоней…

– Поворачивайся на живот!

Фёдор повиновался с явной неохотой, наверное, хотел держать её в поле зрения. Алиса поплотнее завернулась в полотенце и оседлала его ноги. Сейчас она казалась себе прожжённой гетерой, соблазнительницей высшего уровня, почти гейшей. Иллюзия опытности возбуждала и пьянила, хотя в глубине души Алиса всё так же робела перед белокурым принцем… Куш? Да поди ж ты… Но назвалась груздем – полезай в кузов. Играть придётся до конца.

Массаж Алиса делать умела и любила. Тренировалась на кошках, то есть, на папе. Когда он приходил уставший после суточного дежурства и, приняв душ, растягивался на диване лицом в подушку, Алиса усаживалась на его спину и мяла плечи тонкими, но сильными пальцами. Папа только постанывал от наслаждения, а потом говорил: «Доча, однажды в своей жизни ты сделаешь счастливым какого-нибудь балбеса!»

Быть может, именно Фёдор станет этим балбесом?

Пока он урчал от удовольствия и пытался тереться задницей о её ноги, Алиса с благоговением разминала безупречные мышцы. А потом Фёдор уломал её спуститься в кухню в одном полотенце и, чертыхаясь, варил дрянной кофе в щербатой турке. После кофе они обшарили всю дачу в поисках одежды, нашли свои шмотки почему-то в сугробе у крыльца. Сушили их перед электрическим камином, грызя самодельные сухарики из стратегических запасов Маришиных родителей, и Фёдор то и дело наклонялся к Алисе, притягивая её за затылок, целовал губами, пахнущими поджаренным хлебом, ничуть не смущаясь выползших из комы товарищей по пьянке. Алиса смеялась над его бородатыми анекдотами, ворошила растрёпанные светлые волосы и думала, что этот день останется навсегда в её памяти как самый счастливый в жизни.

Мариша подскочила сзади и обняла их обоих за плечи, затормошила:

– Дети мои! С вас хоть картину маслом пиши! На свадьбу позовёте, надеюсь?

Алиса смутилась. Какая, к чёрту, свадьба! Неизвестно, встретятся ли они с Фёдором ещё раз – а эта туда же! Свадьба!