Святослав - Боги с Родины. С Нибиру ананаки. 2 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант

– И не боишься?

– Да. Боюсь. А делать что? Есть выбор? Так предложи, послушаю.

– Ну ладно! Делать нечего, вставай, пошли.

– А ты куда? Со мной на дело, что ли?

– Куда деваться от тебя? Не одного бросать тебя на произвол судьбы, ведь мы же верные друзья. С какого будем начинать сарая? Вон в том сарае, у Житковых, мотоцикл есть.

– Ну это, слишком круто! Куда его мы денем, кто, купит сразу? И, не дотащим никуда. На них я ездить не умею, хотя другие, также не умели…, раньше.

– А может, к Леменшенковым полезем? У них машина в гараже стоит. Да и живут они не рядом, в другом квартале. А значит, не увидят сразу.

– Ты что, так издеваешься и, надо мной смеёшься!?

– Напротив. Ведь в машине есть приёмник, возможно, и магнитофон. Они ведь больше чем на тысячу, потянут, вместе.

– Но их, продать ведь нужно.

– Тогда давай сидеть здесь и, мечтать – о деньгах. Придут к нам, сами, как желали?

– Да, под лежачий камень, не течёт вода.

– А может, хату мы, ограбим? – Никита, вспомнил разговор подслушанный у старших пацанов. Там могут «бабки» и «рыжьё» быть, – тише, он добавил.

– А будем брать её как? Ты подскажешь?

– Не знаю. Посоветуйся с Семёном. Он парень грамотный, подскажет.

Никита, не в своей тарелке был. Он чувствовал, что связано – с вчерашней встречей с бабушкой, и сам, как вроде, кражу предложил. «Но, предлагал, в надежде, что откажется, от кражи Гриша!» – пытался успокоить сам себя. Успокоение, не приходило.

– Тогда, его брать нужно в долю, – ответил Гриша. Не будет он, учить бесплатно.

– Тебе что, жалко? – пытаясь уцепиться, за новое препятствие, настаивал Никита.

– Не знаю. «Хата», хилая вдруг будет и, там, на всех не хватит. Мы спалимся, как фраера, пред ним, зашкваримся базаром. Нас не опустят?

– Но, мы же неучи пока, притом полнейшие. Будем учиться. Выходит, без учителя, негоже начинать. Тем более, спалиться, можем.

– Горшки не боги обжигают. Собаки же, на нюх идут. Пошли-ка, прошвырнёмся по подъездам. Вдруг, что-то в голову придёт, и всё, как по наитию – получится, само собой? Согласно промысла Его.

– Пошли! – Никита согласился с сожалением.

– С какого мы с тобой, начнём?

Давай-ка с дальнего, где не живём.

Они отправились к подъезду дальнему, искать удачу в деле.

Время, для грабежа, удачно выбрано. Кто на работе и, давно ушли, кто не работал, в магазине или же на рынке. В подъезде никого, кто бы спугнуть их мог, не встретили.

Вначале поднялись наверх, оценивая все квартиры по пути, какая большего внимания заслужит, – на той бы взгляд остановили. Поднявшись на девятый, – верхний, они, словно играясь, стараясь шума не производить, толкали двери, но, запертыми, все оказались, словно их ждали и боялись.

Пытаясь проскочить на дурачка, вдруг кто-то, невнимательный – дверь не примкнул, они спустились на восьмой, «играясь», затем – седьмой, шестой этаж. И на шестом им повезло. Квартира – номер 22, была не заперта.

Обрадовавшись, осторожно, страшась одновременно, почувствовали, – дверь чуть приоткрылась. Боясь наткнуться на хозяина, в прихожую вошли и, обомлели.

В жизни не видели – шикарнее убранства, много вещей красивых. Лежали и висели, тут и там, ковры ручной работы. Светлая стенка с тёмными прожилками на дверцах, их отражала образы, а с потолка, смотрело небо с солнцем, – большая люстра.

Открыв, первый попавший шкафчик на глаза, увидели две пачки толстые с купюрами. В одной – по пять тысяч рублей, в другой, чуть тоньше по объёму, – тёмно-зелёные, им незнакомые.

Схватив, по пачке каждый, спрятали в карманах, и сразу же ретировались, не став больше искать. Что было сил, пустились из квартиры. На лестничной площадке дух перевели, и, собирались вниз бежать, услышали шаги. Сердца забились их тревожно, учащённо. Никита, уходя, схватил за руку Гришу и, потащил наверх, прижав к губам свой палец.

Гриша, не меньше его трусил. В кармане брюк, лежала – пачка денег, предательски жгла ногу, будто совесть.

Поднявшись на два этажа, вызвали лифт, посматривая искоса, между кабиной лифта и площадкой. Увидели старушку.

Сердце, вмиг ёкнуло, дыхание Никиты замерло. Как показалось, той была, – та бабушка, что спала на площадке.

Спустившись в лифте вниз, во двор вбежали и, опомнившись, не торопясь, отправились к родным подъездам. Где, не дождавшись лифта, к квартире Гриши побежали. Ключ, как чужой в руках, дрожал, и норовил упасть, когда, с большим трудом, дверь открывал. Вскочив в неё, замкнулись тут же и, долго просидели молча, уставившись в пустую точку, от пережитого дрожа, ища решения в задачке.

Молчали долго, пока Гриша, не прошептал в тиши. – Выходит, красть, не так и трудно. Казалось мне – страшнее, и опаснее.

– Не страшно, – Никита, Гришу передразнивал, – а сам чуть было не наделал! Авторитетный вор, квартирный!

– Ты сам в штаны чуть не наделал! – не согласился Гриша. Что, я не видел, как замялся, готов был на попятную! Он чувствовал себя героем, не то, что друг Никита. В нём появилось чувство гордости, за то что сделать смог, работу – опасную, как и другие пацаны – квартиры грабить.

Никита вспомнил бабушку.

– Мне интересно, как бы невзначай, спросил Григория – нас ищут? Наверно, вызвали милицию и та, везде с собаками-ищейками и следопытами в погонах, рыщут.

– Ты думаешь? – спросил Григорий, испугавшись.

– Не думаю, а знаю я, – наверняка. Смотри как сильно, их поставили!

– Поставили их, круто, но, может, не найдут. Мы смылись своевременно. Никита, злился на себя, что вляпался в такое дело, вдобавок был инициатором.

Видя испуг Григория, решил – ещё чуть попугать. – Найдут, конечно, – повторил уверенно. Они для этого учились сами, собак учили. У них есть школы – специально и, как там, – академии.

– Так что? Ты думаешь, найдут, узнают, что мы сняли бабки и, нас теперь в тюрьму засадят?

– Конечно! Только, не в тюрьму, там взрослые сидят, нас в жуткую колонию отправят – для малолеток – под Азовом.

– Если ты знал об этом, – спросил Григорий, – почему, со мной пошёл на дело?

– Надеясь на «авось», и друга поддержал. Тебя в беде, не брошу.

– Теперь, нам, дружно, по этапу, канать в колонию придётся. Будут отец мой плакать, мать, кто водку будет покупать, лечить их.

Что же, им придется пострадать, когда меня ждать будут, – то ли шутя, то ли серьёзно, нараспев Григорий произнёс, будто пропел напев. С опаской посмотрел в окно, боясь увидеть там погоны – с огромными овчарками.

– Мне, если честно, даже выходить во двор, немного страшно, – признался он, – а тут ещё и ты пугаешь – тем, что не знаю. Как жить мне дальше. Всё изменилось вмиг, словно во сне.

– Ладно, не беспокойся, авось, и в самом деле всё сойдёт на первый раз, – вздохнул Никита с тем же, прежним сожалением, нас не найдут. Первый – почти всегда, фартовый.