Святослав - Боги с Родины. С Нибиру анунаки. 1 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант

Так хочется ведь жить, а не в казарме гнить, на гауптвахте долго (вечно).

К нему ответно, относились с пониманием, любезностью, большим вниманием. Объём работы под гипнозом увеличили, оперативника готовя, решать вопросы обучали кратко и самостоятельно, при появлении их – своевременно, чтобы враг не опомнился и, он был первым и, путь к победе – верным.

Хотел на воздух, в город, с душной атмосферой, как в вечер – перед подземельем. Но не пускали, он и не просился, ведь понимал, что не отпустят звери.

По камере метался, когда тоска придушит. Так, время в камере и проводил, мечтал, что вновь пройдёт по Александровке, когда-то будут праздники, на улице.

Пропавший аппетит, заметили начальники. Сегодня утром, выпив чай, с усилием, он на сардельку с кашей, не взглянул.

Утром, охранник вывел, как всегда, из камеры. Но не наверх идти направил, а во двор, чем явно Влада озадачил, удивил. Там, возле джипа русского – УАЗика стояли, Влада ждали: Васильевич, Иванович.

– Не долго ждали, вышел? – Васильевич отметил, радостно. А то ждать стало тягостно.

– Можно сказать? – Влад усмехнулся криво, подозрительно.

– Что хочешь нам, сказать – ещё, глупого?

– Я слишком много знал? Поездка к «другу» – исполнителю?

– Придурок! В камере так делать легче. Не просветили? Зря. Есть волны, – остановки сердца.

– Как умер господин Собчак по слухам?

– Возможно, нет. Ведь мог и сам «уйти»….

– При помощи лучей низкочастотных – волн генератора? Рассказы были.

– Ты настроение мне портишь! Тебе так хочется урок? – спросил он, сев в машину, к Ивановичу, сзади.

Влад, подойдя к машине, не зная почему, открыл не заднюю дверь, а переднюю. Водитель удивлённо посмотрев, тут же хотел – «послать подальше», но не успел. Васильевич ответил, на вопрос – не заданный.

– Пусть молодой садится спереди. Сегодня, – главный.

Вначале к ресторану «Океан» поехали. У Влада сердце сжалось. – Наверно, ставка очная или…, спускаться вниз?

С официантками он не хотел встречаться, как и спускаться вниз, под землю.

– Или туда загонят, подумал вариант, испуганно, рукою пробуя дверную ручку.

От глаз Васильевича, движения не скрылись, и он совет дал Владу, – степениться, не совершать ошибки новые и, вновь, по самые… не вляпаться.

Стояла чудная погода. Жара ушла, и духоты не стало. Потоки ветерка несильные со стороны реки, Влада встревоженного, обнимали, сквозь окна пробиваясь, охлаждая разгорячённые тела.

Подъехав к ресторану, стали. Иванович, руку подняв со сжатым кулаком, всем пожелав удачи на прощание, вышел степенно из машины и, прямиком отправился…

Влад лишь догадывался, – пошёл куда и, загадал желание, – под землю не отправится, сегодня.

Машина развернулась и, нырнув под путепровод [23], влево, направилась к мосту, к большому удивлению.

19 19 [23] Путепровод – мост на дорожной развязке для создания возможности поворота и движения в разных уровнях без пересечения дороги.

Сборщики подати, мгновенно отвернулись, увидев номер на машине – РДБ, как от чумной.

Чтобы за поведение «служебное», не поплатиться головой.

– Собрались далеко? – не понимая цели доброты, спросил Влад у Васильевича, осторожно, есть цель, куда направились, подска'жите? – хотел бы понимать, что предстоит – сегодня испытать. Какой-то праздник намечается, по жизни?

– Время всему – своё, Васильевич ответил, о чём-то думая, в тот миг. Когда придёт, узнаешь всё. Ещё, возможно, пожалеешь, что быстро так оно пришло. Назад не повернёшь, – ушедшее. Захочешь повернуть и, не сумеешь. Поздно.

Вопросов больше Влад не задавал, знал, что ответа не получит. Что сеешь, то и жнёшь. Никто не выручит и, не поможет.

С моста свернули за рекою вправо и развернувшись по кольцу, пошли по серпантинам напрямую. Проехав Ольгинскую, свернули влево, ехали долго прямо….

В какое-то миг, почувствовал, что он забылся. Не знал, какое время продремал. Открыл глаза и, испугался, сжался, – пытался дверь открыть на всём ходу, желая выскочить, но не решился.

Сущность сидящая вместо водителя, расхохоталась громко. Другая – сзади, улыбалась.

– Куда везёте? – Влад спрашивал их, недовольно.

– Не догадаешься! – скабрезно усмехнувшись, произнесла, сидящая с ним сущность.

Влад видел, что летят, не едут по асфальту, немного оторвавшись от земли, как на подушке воздуха, несутся на скорости приличной, быстрей, чем ехали.

– И не боятся, нет в них страха! Не чувствуется выбоин, подумал Влад, стараясь не показывать, что испугался вида.

– Зачем вам нужен я?

– Узнаешь обо всём. Немного потерпи, совет дала, сидящая уродина, сзади него. Скоро прибудем на площадку, у Пустошкино.

– Пустошкино? Где это? Далеко?

– Ты не волнуйся. Рядом.

Гордиться будешь, что стал первым гомо, право контакта получивший с нами.

– Вы прилетели к нам, с другой планеты?

– Словами на вопрос твой не ответишь. Узнаешь обо всём, что нужно знать, – наивный глупый человечек, – вскоре.

Полётом наслаждайся по родным местам, просторам, априори [24].

20 20 [24] априори – знание, предшествующее опыту и независимое от него. Априорным называется взгляд, правильность которого не может быть доказана или опровергнута опытом. Кант считает априорными те понятия, которые порождаются только рассудком, разумом и обнаруживаются, т.е. действуют, лишь тогда, когда восприятия формируются с их помощью.

Когда ещё придётся осознать, как ты ничтожен, и твои поступки, взгляды, с умишком узкоруслым, человечек.

– Не сметь меня так называть! – хотел ответить Влад, но передумал отвечать.

Не стал внимания он обращать на их сарказм, иронию. Ведь могут не понять, летящие в машине сущности, как выяснилось – иноземные.

А что, если пенять придётся вскорости на это?

Кого ему винить при этом?

Они, быть может, безобидные, лишь гонора в них много, из-за того, что робкие в душе, убогие.

И, люди, разные бывают, так, как и эти.

Автомобиль, на скорости большой, на бреющем полете нёсся над трассой, незнакомой. Чтобы в полёте не столкнуться с фурами, автобусами, – встречными, взмыл вверх и, увеличив скорость, на высоте большой понёсся, – как ракета.

Влад обречённо сник, подумав, – крыша едет. Страх прорабатывал в себе и, понимал, что ничего не может сделать и, не изменит ситуацию, отдал себя воле судьбы и отключился – в безысходности.

Открыв глаза, Влад удивился, не зная, радоваться или нет, видя, что едут – в том же русском джипе.

Васильевич, как прежде сзади, он – спереди сидит, с водителем машины рядом.

– Приснилось? Или я схожу с ума? – спросил невольно у себя.

Ответ найти не смог. Перемешалось в голове, вокруг, настолько, что объяснить не мог, не только это. Он недовольно осмотрелся.