Мария Герус - Крылья

Эта тихоня и подлиза Фамка стала вдруг грубой и наглой. Более того, выяснилось, что Ланку она терпеть не может. Спрашивается, за что? Ничего плохого Ланка ей не сделала, разве что в самом начале поучила немного, объяснила, что в Лицеуме неряхам делать нечего, указала дочке корзинщицы её место.

Но выяснилось, что нахальной выскочке это место почему-то не понравилось. Впрочем, если бы не её глупые и неуместные замечания, в кухне было бы даже уютно. Тепло, светло, безопасно. Крыса, укрытый одеялом, тихо лежал на своих крыльях и больше не смущал Ланку своим истерзанным видом. Все будет хорошо. Скоро придёт господин Ясень. Ланка вздохнула. Варкин отец, знаменитый травник, был могучим мужчиной с огромной копной светлых волос, не таким красивым, как Варка, но ловким, решительным и совершенно бесстрашным. Он всё устроит и всё закончится благополучно.

Вот только собаки не унимаются. Воют и воют.

– Чует моё сердце, найдут они нас, – пробормотала Фамка.

– Не-а, – бодро возразила Жданка, – ты послушай, они же до сих пор в Садах ищут. Как он нас оттуда вытащил – ума не приложу.

– Ну он же крайн, – устало прищурилась Фамка, – кто его знает, чего они могут, крайны-то.

– Крайны умеют строить колодцы, – проговорила Ланка, задумчиво глядя на огонь.

– Чего?! – на этот раз фыркнула Фамка.

– Сказка такая есть. У меня няня была родом из Пригорья, так она все время про крайнов рассказывала.

– Подумаешь, няня у неё была, – с невыразимым презрением пробормотала Фамка.

– Про что сказка-то? – азартно спросила Жданка. Она уселась рядом с Крысой и тихонько сжала его здоровую руку. Крыса, конечно же, на это никак не ответил.

Ланка снова вздохнула.

– В давние-давние времена один прекрасный и мудрый крайн влюбился в дочь князя. Юная княжна тоже полюбила прекрасного крайна. Князь же, желая выдать дочь по своему выбору, заточил её в высокую башню, а крайна приказал схватить и бросить в подземелье, дабы тот не смог улететь. Но крайн призвал силу своих крыльев, построил колодец из подземелья прямо на самый верх башни, где томилась юная княжна, и унёс её в свой небесный замок.

– Колодец из подземелья в башню? – фыркнула Фамка. – Снизу вверх, что ли?

Ланка пожала плечами, пошуровала кочергой в камине.

– Так говорится в сказке.

– Ага, – принялась рассуждать Жданка, легко поглаживая руку крайна, – он построил для нас колодец. Только большой. И теперь они нас не найдут. Мы просто исчезли.

– Тихо! – вдруг сказала Фамка. Вой стал иным. Сейчас это было страстное поскуливание своры, бегущей по свежему следу. И в этот миг в дверь заколотили. Громко, по-хозяйски настойчиво.

От неожиданности Ланка взвизгнула. Фамка схватила заточку и бесшумно скользнула к двери.

– Открывайте, – хрипло сказали оттуда, – вы чё, заснули, что ли?

Варка ввалился в кухню, нагруженный, как вьючная лошадь, и потный как мокрая мышь. Впереди себя он толкал Илку.

Ланка снова взвизгнула и бросилась к ним. Илка был какой-то странный. Варке пришлось тянуть и подталкивать его, как большую тряпичную куклу, бессмысленную и безвольную. Основательный пинок отправил его на середину кухни, где он и остановился, тихо покачиваясь.

– Илка, ты что? Ты дома-то был? – Ланка схватила его за плечи, встряхнула хорошенько. – Илечка, что с тобой?

Избавившись от Илки, которого пришлось тащить в гору вдоль всего Колокольного переулка, Варка целеустремлённо двинулся к столу и принялся выкладывать из торбы баночки, скляночки, свёрточки и мешочки.

– А где господин Ясень? – спросила не сводившая с него мрачных глаз Фамка.

– Нету, – разъяснил он. Фамка скривилась и больше вопросов не задавала.

– Так, – бормотал Варка, – настой тысячелистника, отвар сущеницы болотной, настой подорожника – это наружное, для пластырей, настой водяного перца, настой пастушей сумки – это внутрь, против кровотечения. Ну и как я ему это дам, если он глотать не может? Древесный уголь, мазь из живицы и пчелиного воска, крапива сушёная – это наружное, маковое молочко – обезболивающее, внутрь, принимать с осторожностью… толчёные корни кровохлёбки… это сейчас не годится, это настаивать надо… Он как, живой? – Варка поднял на Фамку измученные глаза. Фамка кивнула.

– Дышит, – подтвердила Жданка, по-прежнему сжимавшая безвольную руку крайна.

Варка с ужасом глядел на стол, уставленный лекарствами. Сию минуту ему предстояло лечить смертельно раненого, а он не знал – как. То есть, кое-что он, конечно, знал, но это была такая малость… Может, лучше послушаться Фамку и оставить всё как есть, не мучить умирающего…

– Горячую воду давай, – сказал он Фамке, уставившейся на него своими чёрными глазищами, – и сама руки вымой. Будешь помогать.

Фамка моментально подчинилась. Варка был серый от усталости и встрёпанный как драный портовый кот. Глаза у него горели, как у того же кота, и подбородок торчал решительно. Он явно знал, что делает.

– Режь бинты, доставай из торбы корпию. Щас будем накладывать пластыри и перевязывать.

– А с пулей как? – тихонько спросила Фамка.

– Потом, – отрезал Варка, – сначала то, что я наверняка умею.

Возились они долго. Мелкие порезы, сильно кровоточившая рваная рана у основания шеи над ключицей, широкая сквозная рана на бедре… Варка был уверен, что задета кость, но сделать с этим ничего не мог.

Ланка им не помогала. Она уговаривала и успокаивала Илку, который молча, но настойчиво порывался куда-то идти.

– Так, – сказал наконец Варка, сгибом локтя стирая пот со лба, – с этим всё. Жданка, дышит он?

– Дышит.

– Тогда займёмся рукой.

– А как же…

– Потом.

Варка покосился на труды своих рук – вкривь и вкось наложенные повязки, шмыгнул носом и поглядел на Фамку.

– Вывихи вправляла когда-нибудь?

– Вправляла, – успокаивающе кивнула Фамка, – не такие страшные, но вправлять умею.

– А я не вправлял. Только смотрел, как отец вправляет. Тут вот какое дело. Надо медленно повернуть, найти нужное положение, а потом нажать, осторожно, но сильно. Отец – мужик здоровый, он это играючи делает. А нам с тобой придётся вместе. Ты берись ниже локтя, а я за предплечье.

Фамка снова кивнула. На язык просились слова: «Кончай над ним измываться… Лучше дай чего-нибудь, чтоб помер поскорее и без мучений». Но она сдержалась. Крыса без сознания, всё равно ничего не чувствует, а Варка сейчас похож на летящее к цели копьё. Становиться между ним и целью явно не следовало Она покорно взялась за холодную, совершенно безжизненную руку. Скрюченная кисть с начинающими синеть ногтями безвольно откинулась в сторону.

– Давай! – скомандовал Варка, цепенея от страха. Правильно ли они делают, он понятия не имел. Раздался резкий щелчок. Жданка вздрогнула.