Рустам Саидов - Неоафины

Продвигаясь вверх по направлению к нему, Артур вдруг остановился и присел, прислонившись к углу дома, будто решив поправить ботинок. Он незаметно взял камень с земли и быстрым движением царапнул по нижней части стены, едва отличавшейся по цвету от остального фасада. В какой-то момент камень провалился краем в недавно заштукатуренное отверстие. Боясь того, что подобные тайны не предполагались к открытию пленникам, Артур всё же еще несколько раз чиркнул по стене, обнаружив ещё две дырки.

– Ладно, всё ясно, двинули, – проговорил Саша, пытаясь не смотреть не только на заштукатуренные дырки в стене, но и на самого Артура.

Незаметно бросив себе под ноги камень, тот немного наигранно нацепил якобы неудобную обувь, встал и побежал за Сашей.

– Ботинок! – догнав его на крыльце виллы, воскликнул Артур, всё еще отыгрывая роль для ушей, которые могли их подслушивать. – Такой неудобный!

– Береги ноги, – дежурным тоном ответил Саша и кивнул головой на двери.

Парни зашли внутрь, где обнаружили практически пустые помещения, лишь немного облагороженные какой-то старой мебелью, совершенно неподходящей, для жилья такого класса. Утвердившись в том, что перед ними действительно грандиозная декорация, парни молча поднялись на крышу бокового флигеля, выходящего фасадом на улицу, по которой они недавно пришли. Крыша также была совершенно пуста.

Однако то, что они увидели, подойдя к её краю, заставило их изумленно остановиться: те хаотично разбросанные отштукатуренные пятна на стенах домов, казавшиеся ранее каким-то странным феноменом – словно огромными кляксами, небрежно разбрызганными по всему городу кистью неведомого художника, – при взгляде с флигеля выстраивались в несколько четких светлых волнистых линий.

– При-е-ха-ли… – шепотом протянул Саша.

– Да уж, – подавлено подтвердил Артур. Он перевел взгляд под ноги, инстинктивно ища расстрелянные гильзы, а затем и вовсе закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться под атакой множества пугающих его мыслей.

В этот момент со шпиля послышался призыв муэдзина – какой-то пленник проник в башню и, решив призвать своих единоверцев на молитву, разрешил ещё одну загадку таинственного города.

Висящие в воздухе частички пыли, освещаемые косыми вечерними лучами солнца, отделяли Артура полупрозрачной стеной от жены.

– Ольга, я должен сказать тебе одну вещь, – пытаясь сдержать частое дыхание, глядя на нее, начал разговор Артур.

– Что случилось? – встревоженно спросила Ольга, изменившись в лице – глаза её испуганно раскрылись, уголки бровей опустились вниз. Присев на постель рядом с Артуром, она сжала бёдрами кисти рук, пытаясь подавить волнение.

– Восставший. Его люди сегодня вышли на наши погранпосты. Если мы договоримся, они направят нам на помощь две или даже три свои бригады.

– Господи, Артур! – замученным голосом воскликнула Ольга. – Я только отвыкла от этой стрельбы.

– Ты не понимаешь, это наш шанс! – грубо рявкнул Артур, ударив кулаком по краю кровати.

Ольга слегка подскочила от неожиданности, однако тут же взяла себя в руки:

– Опять начнутся бои! Я устала… – игнорируя его яростное настроение, грустно произнесла она.

– О чем ты?

– За тебя бояться устала.

– О-ля… – тихо выдавил Артур. – Оля, пойми, если мы не вернём себе страну, то уже больше ничего не начнётся! – Артур взболтал частички пыли резкой тряской ладоней. Пылинки закрутились в маленьких вихрях, вскоре, однако, растаявших в воздухе. – Вспомни, что Неоафины сделали с другими землями, когда те перестали сопротивляться! – продолжил он. – Освежить тебе память? Теперь там ядерные свалки да пустыни! А ты видела, что стало с теми людьми?

– Не начинай! – болезненно зажмурившись, попросила Ольга.

– Что не начинай?! Ты давно их видала?! – разозлившись на убегающую от реальности жену, прокричал Артур. – А я видел! Три месяца назад мы остановили караван с юга. Это были беженцы. У меня слёзы… – от волнения у Артура сорвался голос. Он прокашлялся и продолжил как можно более спокойно. – У меня слёзы лились из глаз, когда я видел, как от радиации и неоафинской «гуманитарной помощи» заживо гниют дети. А ты знаешь, каково постановление Фронта Возрождения касательно этих людей? Знаешь, а?! – яростно воскликнул Артур, словно это Ольга была виновата в трагедиях беженцев. – Их запрещено принимать, – подчеркнуто спокойным, могильным тоном ответил на свой же вопрос Артур. – Мол, ослабленный радиацией иммунитет делает беженцев ходячими биологическими бомбами. И мне пришлось их прогнать! Да. Мы прогнали их назад. Они стояли ещё долго у нашей границы, прося наших командиров разрешить принять хотя бы детей. Хотя бы детей! – Артур почувствовал, как комок вновь подкатывает к горлу.

Ольга молчала. Аргументы Артура были вполне очевидны, и ей ничего не оставалось делать, кроме как положить голову на его колени и заплакать от безвыходности ситуации. Слёзы текли у нее из глаз, но она молчала, не желая расстраивать Артура. Украдкой она вытирала их, пока те не успевали преодолеть барьеры век.

Артур неумело гладил её волосы, стараясь успокоить её, как успокаивают маленьких девочек, испугавшихся собаки. Затем он нежно поцеловал её в висок, вдруг почувствовав странный привкус извести на губах. Подняв голову, Артур увидел, что лоб Ольги слегка испачкан побелкой.

– У тебя тут какое-то странное пятно, – удивленно произнес он.

– Пустяки, не переживай! – сказала Ольга, улыбнувшись сквозь еще не высохшие слезы, и легонько коснулась его руки.

– Вытри это, – небрежно бросил Артур и погрузился в тревожные думы о предстоящих событиях.

– Да, конечно, – ответила Ольга. Она вытянула рукав кофты, смочила его слюной и стала тереть по лбу. – Так лучше? – улыбнувшись, поинтересовалась она.

Артур посмотрел на неё, да так и застыл, не в силах отвести от её лица широко открытые глаза, наполняющиеся ужасом.

Ольга попыталась улыбнуться и протянула руку, чтобы дотронуться до его лица. Но Артур резко отдёрнулся назад и, не выдержав зрелища, закричал от страха.

– Да что с тобой? – раздраженно воскликнула Ольга, а затем, решив, что грязь на лице всё ещё осталась, с удвоенной силой продолжала тереть лоб.

Артур сидел, оцепенев от ужаса, и смотрел, как его жена с каждым новым движением отдирает штукатурку от лица, обнажая бетонные внутренности головы. Посередине лба виднелась воронка от выстрела, затем вторая открылась под левой скулой, третья посредине нижней челюсти. Вскоре ее лицо совсем потеряло человеческие черты и стало походить на кусок бетона с приклеенными сверху волосами. В какой-то момент Артур просто не смог больше управлять мышцами груди – ужас сковал диафрагму, и она отказывалась втягивать воздух. Задыхаясь, он вдруг почувствовал сильную боль внутри.