Виктор Житинкин - Новые рассказы о прошлом

Старший лейтенант, не задумываясь, достал деньги и протянул их все Марии Ивановне.

– Другие ребята тоже поймут и помогут, – сказал Павел и притянул ее к себе.

Но она неправильно поняла его, решив, что за деньги, которые ей дали и еще дадут другие ребята в качестве помощи, нужно расплачиваться собой.

– За все нужно платить, – думала она. – «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке».

Ни на день не прекращаются занятия по боевой подготовке на дивизионном полигоне близ R..Заканчивает занятия одна часть, ее подразделения покидают полигон, а на смену уже из другой части спешат. Для обеспечения всего этого кругооборота нужна хорошая полигонная команда. Но она бывает сводной, со всех частей дивизии служат здесь солдаты. Но если солдату в командировке гораздо интереснее служить, да и время здесь за работой летит быстрее, то для офицеров командировка сюда – сплошное наказание. Офицер бросает на произвол судьбы свое родное подразделение, за которое отвечает, находясь в командировке. Да и семья, на время оставшаяся без отца и мужа, тоже испытывает дискомфорт.

По распоряжению дивизионного руководства командирами и техниками полигонной команды должны назначаться наиболее подготовленные офицеры, но направляют, как правило, из частей людей простых и безотказных с объяснением, что, мол, посылаем офицеров хороших, но вот практики у них маловато. Вот они на полигоне и получат то, чего им недостает. Оттого-то лейтенанту Алехину и нравилось общаться с новыми знакомыми офицерами, людьми в большинстве своем порядочными, очень простыми и добрыми.

Но, как и везде, эти хорошие люди тоже допускают вольности и даже делают глупости. Офицеры все молоды, хочется расслабиться немного. Д а вот беда – бедность наша, денег катастрофически не хватает. Там, в частях остались семьи, им деньги нужнее, а велика ли зарплата у офицера, «гол, как сокол». Потому-то, продадут вечерком офицеры емкость бензина какому-то «камраду» в близлежащей деревне, да там и останутся в гастштедте. Лишь за полночь вернутся они в полигонные казармы усталые, но довольные и чуть хмельные.

– Поговорить надо, – шепнул Алехину как-то на ушко капитан Устинов, командир сводного батальона.

Отошли они чуть в сторону от группы офицеров, закончивших обслуживание техники и теперь сделавших перекур.

– Помощь твоя нужна. Чувствую, что с тобой можно одно дельце провернуть. Ты человек серьезный.

– Знаю, что и ты тоже серьезный, для глупостей не пригласил бы меня. Давай, выкладывай, что есть, – хитро ответил лейтенант. Не хотелось ему ввязываться ни в какую аферу.

Капитан немного смутился после этих слов, но запланированное мероприятие он срывать не хотел:

– Глупости, не глупости, но имей в виду – дело «шкурное». Сейчас объяснять не буду, некогда, давай, поехали. Ты готов?

– Что же, поехали.

По сути дела, Алехин догадывался, какое «шкурное» дело предстоит. Это коробило, и на душе было отвратительно. Но ему не хотелось отказывать капитану. Капитан увидел в лейтенанте человека, способного оказать ему помощь в «шкурном» деле, и не сделать это мероприятие общеизвестным. Другими словами, Алехин, в его глазах, человек надежный. Это льстило лейтенанту, потому и не хотелось ему оставлять капитана в этой ситуации одного, без поддержки.

Алехин поехал с командиром, заранее предугадывая, что сегодняшний вечер они проведут в гастштедте, а кому бы ни хотелось побывать там. Именно в гастштедтах у Алехина состоялись самые настоящие контакты с немцами. Там, в дыму сигарет и сигар, он знакомился с немцами, сравнивая их поведение в некоторых ситуациях с поведением людей в Союзе. Чуть-чуть разговаривая по-немецки, он многое узнавал от них, учился у них.

Огни далекой деревни, приблизившись, оказались фонарями у входных дверей домов, светящимися окнами и, зависшими над дорогой «кобрами».

Машина въехала во двор большого двухэтажного дома с большим сараем, расположенным немного в стороне. Огромные темные деревья окружали строения со всех сторон и еще больше усиливали тьму ночи. Тут еще, ни с того, ни с сего, с неба стали падать капли дождя, внезапно налетевший ветер зашумел в кронах деревьев.

Капитан быстро выскочил из кабинки, сырой прохладный ветер успел нырнуть внутрь машины, стало зябко. Задремавший, было, Алехин приподнял ворот мундира и замер, наблюдая из темноты за Устиновым. Вскоре из дома вышел хозяин, они переговорили, открыли ворота гаража, расположенного в левом крыле огромного сарая. Капитан влез в кабинку, снова напустив холоду, от которого по всему телу у лейтенанта пробежали мурашки. Машина, урча в тишине, подрулила к открытым воротам.

– Ну, теперь нужна твоя помощь, – обратился к Алехину капитан.

– Что нужно делать? – пугаясь неизвестности, спросил Алехин.

– Вылезай из кабинки – увидишь.

Вдвоем, они с трудом сняли из кузова машины большую емкость, чем-то наполненная, которая, при помощи огромных усилий двух офицеров, благополучно перекочевала в открытое жерло сарая. Немец достал из бумажника деньги, отсчитал несколько ассигнаций, передал их в руки капитану, и уже собирался отправить офицеров домой, но капитан Устинов что-то изобразил руками и их, тотчас, пригласили в дом. У самых дверей капитан сунул своему помощнику в горсть деньги и шепнул:

– Заметил гастштедт на самом повороте? Дуй туда, да возьми…, ну, не мне тебя учить. Выберешь сам. Постарайся быстрее, не так-то уж и много у нас времени.

Алехин скоро вернулся, а когда вернулся, но людей на крыльце дома уже не застал. Пришлось долго толкаться у парадного входа, войти в чужой дом он не решался и стоял у двери до тех пор, пока она не отворилась. Немец, ворча, втащил его в просторную прихожую.

Гостиная, куда привел офицеров «камрад», напомнила гастштедт. Потолок в комнате был деревянным и покрыт темным, почти черным лаком. На стенах было много охотничьих трофеев: рогов, клыков кабанов, но главным и самым видным трофеем была голова марала с огромными рогами и стеклянными глазами.

– Ваша работа? – не утерпел Алехин.

– Нет, – ответил немец. – Это мой отец был заядлым охотником. Ему ничего не оставалось делать, кроме как заниматься охотой. Он пришел с войны весь израненный, нашел себе это занятие, но прожил недолго – раны были слишком тяжелыми.

Офицеры не стал уточнять, где воевал его отец, было бы нетактично сейчас вести об этом любой разговор, касающийся войны, тем более что они сами напросились в гости к этому, дружелюбно настроенному по отношению к ним немцу, обыкновенному сельскому пахарю.

Все расселись за большим обеденным столом, на который лейтенант выставил все, что купил в гастштедте. Хозяин поставил посреди стола вазу с фруктами. Кроме водки и пива, Алехин прикупил в гастштедте еще штук с десяток отварных сарделек с горчичным соусом и несколько булочек. Таким выбором офицера остались довольны все.