Иван Седов - Оригами. Ничто не бывает случайно!

На секунду мне показалось, что асфальт стал холоднее и жестче, а лица пешеходов смотрели недружелюбно на хрипящий «Бьюик». Это ощущение подтверждалось напрягающим звуком перестукивания: то ли у Скотта стучали зубы, то ли Чарли забыл смазать свои суставы. Впрочем, в этот момент все мы втроем с радостью смазали душу градусным напитком, прежде чем снова лезть к ищейкам. Наконец, мы припарковались, и еще не выйдя из машины, мы со Скоттом закурили. В этот раз Чарли даже слова ни сказал.

Вдруг я заметил, как из переулка на нас косился юнец в оборванных лохмотьях, будто на секунду я ощутил перед собой картину военных голодных лет, от чего стало еще более не по себе. Но, сжав волю в кулак, а по правде говоря, намотав на него сопли, мы подошли к ограде злополучного дома. Со стороны он и сегодня казался ничем не отличавшемся от других таких же, стоявших поблизости: оцепляющую криминальный периметр ленту сняли, зевак больше не виднелось, и только люди нашей профессии знали суть.

– Если на нашем пути, джентльмены, не приключится дьявольщина, помирюсь с женой, вот увидите. – на выдохе заверил нас Чарли.

– Это прямая угроза самому дьяволу, смотри аккуратней! – с ухмылкой произнес Скотт, пытавшийся скрыть, что его коленки выстукивали полонез бояки.

– А, к черту, господа. Входим.

Со скрипом отворилась дверь, уверенною походкой ввалились три джентльмена, в сбитом с толку молчании они же и застыли.

– Свет выключен, вещи аккуратно сложены…

– Занавески открыты…

Скотт был первым, кто направился вперед и подошел к окну.

– Да и свежие цветы на подоконнике, земля сырая. Будто кто-то до нас навел здесь порядок и закрыл это дело.

– Пахнет явной чертовщиной!

– В точку, Лаз. Будто дьявол играет с нами.

– Так, нужно подняться наверх, вероятно, там остались хотя бы малейшие зацепки.

С этими словами мы втроем преодолели еще более скрипучую чем дверь лестницу, пытаясь побороть один за другим леденящие тело приступы. Перед нашими журналистскими глазами, имевшими дело лишь с неправильно оформленными статьями, боровшими ночную усталость из-за срочности сдать материал проклятому Ларри, открылась останавливающая все мысли… пустота.

Заправленная кровать с новым постельным бельем. Шкаф, ставшим вчера находкой для шпиона, отсутствовал, оставляя еще больше вопросов. В месте, где вчера лежало тело, находился комод. Кто-то изрядно постарался, чтобы отодвинуть его от стены. Его нижний ящик был легонько приоткрыт, будто чтобы специально заманить случайного посетителя. Или приманить к себе наши не смыслящие в криминалистике носы. Все мы втроем понимали, что именно в нем кроится хоть что-нибудь. Если бы это было не так, вряд ли кто старался навести бы такой безупречный порядок.

– Я посмотрю, парни. – набравшись смелости, шагнул я вперед.

Белый конверт. Потертая марка с самолетом. Более ни слова. В графе адресата отпечаток, сделанный кровью. Мои руки, державшие то, что явно не стоило открывать, налились свинцом.

– Со всеми святыми, Лаз.

– Здесь послание.

– Читай вслух…

«Мгновенно во мне проснулся и забушевал адский дух. В экстазе злорадства я калечил и уродовал беспомощное тело, упиваясь при каждом ударе, и только когда мной начала овладевать усталость, в самом разгаре моего безумия, сердце сковал леденящий ужас…»

– Про-дол-жать? … – пытаясь выдавить из более не двигавшегося от понимаемого рта, произнес я.

Отошедший на несколько шагов назад Чарли медленно одобрительно покивал головой, понимая, что следующие строки могут нести в себе ужас посерьезней.

«…но через секунды приступы слепой жалости к бездыханному окровавленному телу погасли. Как и я ко всему чертовому свету. Потушен светлый источник, задушен белый мотылек в открытой клетке! Ха-ха-ха! Вонзивши в ее нежное тело правду по всем заслугам! Ха-ха-ха! Лавры мне, лавры!…»

– Чертов идиот, упаси Господи и все святые… Свихнувшийся! – едва заикаясь, окрестился Чарли.

Скотт же сухо молчал, пытаясь сфокусироваться на мыслях.

– Продолжай. – кивнул он мне.

«…Тебе даже не стоит найти меня.»

– Закончил. – сухо сглотнув слюну, ответил я Чарли. – Уходим отсюда.

Через мгновение мы запрыгнули в «Бьюик», в тот момент казавшийся спасением из чертовой западни. Письмо мы доставили в целости Ларри, за исключением правого нижнего края – в тайне от всех я оторвал уголок бумаги. Ларри, глядя на нас, за день поседевших, даже не стал расспрашивать, в какую передрягу мы попали. Достаточно было просто посмотреть на Чарли, беспрерывно вытиравшего пот со лба. А на оторванном уголке бумаги красовалось следующее:

Честно говоря, до того момента, как мы вошли в Браун Стрит 43, мое состояние было смесью утреннего недосыпа и радостью от полученного аванса, на взводе я себя явно не чувствовал. Вот она и искра. Пролетела. Меж нами и чертовой пучиной дьявола, над которой, стоя на краю обрыва, ощущали себя мы, журналюги с Пампл, коим бесплатно разливали по пятницам.

Сразу после мы двинулись в бар. Даже не в поисках того, что способно отвлечь от чувства кошмара, скорее, из-за давившего отсутствия идей и непонимания, ради чего нам стоило окунаться во все сплетенные от безумства плети. Пампл Стрит встретила нас еще не горящими вечерними огнями.

Первая была опустошена в тишине. Вторая следовала вдогонку с негромким причмокиванием Чарли. Третью мы со Скоттом подняли стоя за все передряги, что гордо преодолели. Четвертая стала косвенным обещанием пятой. Экватор.

Я вышел раскурить папиросу пролетариата, попутно избегая предложения Чарли разыграть партию в бильярд. Честно признаться, и кием орудую не слишком умело, да и из угара хотелось уже на свежий воздух выбраться. Делая затяжку, я вспомнил об оторванном клочке бумаги, в тот момент значившем лишь оставленное позади. Вновь достал его из нагрудного кармана. Слегка помятый, маленький и ничтожный, не способный более наводить на плохие мысли. На моем лице проявилась улыбка с отголоском внутренней силы, значившая, что все передряги нам ни по чем! Рассмеявшись, отправил его волей ветра прочь, еще некоторое время наблюдая, как он бороздит уличное пространство, стремясь то найти пристанище на ветке попутного дерева, то приземлиться на прохладный асфальт. Осенняя прохлада уже успешно пронизывала мою рабочую рубашку, и я поспешил скорее зайти обратно к коллегам, пока еще не расписался о полученной простуде. Скотт как раз начинал искать все за и против нашего ввязывания в это темное дельце. Вдруг мое внимание привлекло резкое торможение машины на другом конце улицы, и что мгновенно развеяло мои пьяные мысли, – раздался женский крик.