Эль Эбергард - Живущие во мраке. Хроники Перворожденных

– Но где же гости? – поинтересовался Арес. – Или все уже разошлись?

– Нет, – ответил ему брат. – Это была закрытая церемония. О ней пока незачем знать остальным членам клана.

– Торн, как же наши традиции? – воскликнул Арес в надуманном возмущении. – Ты всегда старательно исполнял их все, чем весьма отличался от меня. Он повернулся к Валерии:

– Знаете, потому я и поселился в главном городе страны и живу не в сыром средневековом особнячке на болотах, а в шикарном небоскребе в одном из элитных кварталов Лондона. Посещаю вечеринки, веду светский образ жизни. Нахожусь в центре событий. Чем весьма доволен.

– И поэтому, – продолжил за него Торгрейн с недобрым блеском в глазах, – ты, конечно, не задержишься в этом затхлом месте надолго. Я беспокоюсь о твоей модной прическе и маникюре, брат.

Валерия поняла, что между братьями существует серьезный разлад. Она еще не знала причины, но то, что это была практически взаимная ненависть, не сомневалась. Девушка решила вмешаться, чем вызвала молчаливое одобрение со стороны Гематехнолога.

– Пожалуйста, – произнесла она очень мягким голосом, со смущенной улыбкой, – давайте пойдем наверх. Я начинаю мерзнуть.

– Конечно, Валерия, – ответил Торгрейн, буравивший взглядом брата, и предложил ей руку. Арес и Уолтер последовали за ними.

Вдоль ледяных нагромождений островерхих сугробов и вмерзших в них валунов, скакал всадник на чалой лошади. Несмотря на обманчиво яркое солнце и безоблачное небо, холод был обжигающим. Ветер срывал и поднимал целые тучи снежной крошки вперемешку с песком и гнал его по острову, пригибая к земле низкие чахлые кустарники. Здешние льды не таяли столетиями и холодный покров превратился в толстый непробиваемый панцирь. Белая холмистая равнина казалась безжизненной.

Все же, всадник не выказывал страха перед грозными силами природы. Его дыхание было ровным, а тело – расслабленным. У одного из скалистых образований он остановил лошадь, спешился, потрепав ее по мохнатой холке, и далее повел под уздцы. Было видно, что он хорошо заботится о своем скакуне, потому как бока и спину коня покрывала толстая шерстяная попона.

При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что человек, как ни странно, прячется от солнца, нежели от мороза. Слишком тщательно он натягивал капюшон на самые глаза, которые вдобавок прятал под широкими темными очками. Столь же тщательно были укрыты от солнечных лучей и руки, и ноги, и шея.

Человек преодолел снежный перевал и вышел к узкому заливу с почти отвесными берегами. Мимо застывших нагромождений утесов и хребтов, величаво плыли айсберги – многотонные синие глыбы, словно охранявшие океан от незваных гостей. И напрасно: местный климат не слишком располагал к частым увеселительным прогулкам. Потому безмолвные ледяные стражи могли степенно следовать своему маршруту.

Путник внимательно осмотрел дорогу перед собой, выискивая некие ориентиры. Наконец, он нашел то, что искал и начал спускаться вниз по узкой скалистой тропинке, ведя за собой лошадь, пока не оказался на широкой каменной площадке с входом в пещеру. Человек последовал внутрь, прошел некоторое расстояние и пошарил рукой на одной из стен. Послышался щелчок и пещера озарилась слабым мерцающим светом. Здесь он оставил лошадь, привязав ее к вбитому в стене железному кольцу, где животное сразу погрузило мохнатую морду в ясли, с хрустом поедая засыпанный кем-то ранее овес.

Он уверенно двинулся дальше к массивной двери и несколько раз постучал в нее. Грохнули и заскрипели отпираемые засовы. В проеме показалась голова в тусклом желтом шлеме и глухо произнесла:

– Да будет вечен сумрак ночи…

И путник немедля подхватил:

– И в этом клялся вам помочь я.

Пароль был принят. Дверь медленно открылась. Один из стражников, охранявших тайный вход, жестом пригласил путника следовать за ним.

Они миновали несколько больших залов и коридоров, пока не вышли в одну из самых просторных пещер этого причудливого дома, внутренний вид которого помогала создавать сама природа. Пещера освещалась тысячью горящих свечей и факелов. На помосте, устланном коврами, за крепким дубовым столом сидел седовласый мужчина в бархатном длиннополом камзоле и изучал лежавшие перед ним бумаги.

– Посланник прибыл, – возвестил гвардеец с поклоном и занял место у выхода.

– Мой Господин, – произнес посланник, преклоняя колено.

Вильгельм Корнуольский, бывший правитель Перворожденных, добровольно покинувший своих подданных много десятилетий назад, поднялся с кресла и махнул рукой:

– Поднимись, Никерис. Ты видел моего младшего сына? Что нового при дворе?

– Господин, – кашлянул тот, – вести, которые я принес, весьма неожиданны.

– Дурные вести? Арес что-то натворил?

– Нет. Это касается Милорда Торгрейна. Он женился.

Вильгельм поднял седые брови и выразительно ими подвигал.

– На Ирме, я полагаю. Вот уж не думал, что она способна выбить из Торна кольцо.

– Совсем нет, Господин. Ваш сын, – тут Никерис помедлил, не решаясь сказать такую новость вслух, – ваш сын взял в жены смертную девушку.

Вильгельм подумал, что ослышался и в грозном недоумении уточнил, правильно ли он расслышал.

– Как такое могло случиться! Ты уверен, что все понял верно? Главный из Перворожденных и земная женщина! Я не способен в это поверить! – он тяжело опустился в кресло, так сжав подлокотник, что костяшки пальцев резко выступили из кожи.

– Это еще не все, Господин.

Вильгельм бросил на посланника взгляд, будто говоривший: неужели дурные вести на этом не закончились? Но кивнул ему, чтобы тот продолжал.

– Она – носитель редчайшей, а точнее единственной в своем роде группы крови. Уолтер Годфри, наш Главный Гематехнолог, полагает, что это, должно быть, пятая группа. Во всяком случае, она может ею оказаться.

При этих словах Великий Корнуолец подался вперед, а затем откинулся назад, внимательно слушая.

– У нее полная совместимость с кровью Перворожденных, будто она сама из нашего рода. Церемония состоялась две недели назад в поместье Милорда Торгрейна. Кстати, Милорд Арес также присутствовал там.

Вильгельм поморщился. Он недолюбливал старшего сына за чрезмерную склонность к жестокости, алчности и коварству. Именно по этим причинам он предпочел младшего Эйнгарда – рассудительного, хладнокровного и разумного. Именно такой правитель должен быть у Перворожденных. И вот теперь такая новость.

– И что же девчонка? – спросил Вильгельм, поглаживая бороду.

Никерис задумался на мгновение, не зная, как правильно описать нынешнюю хозяйку Штормхолла.