Тима Феев - Трим. Сказки и рассказы

Хорек же тот противный так и не отстал от нас тогда. Видимо, мало ему показалось. Он все время появлялся словно из ниоткуда и все грыз. Вещи, одежду и даже соседей наших иногда кусал. Единственное, что он не мог прогрызть, так вот это как раз самое одеяло. И оно, в общем, и спасло нашу семью. Потому, что под ним мы могли спать совершенно спокойно и ничего не опасаться. Наконец, нашли мы себе новое место. Это вот самое. А потом и дома построили. Но хорек и здесь от нас не отстал и всякий раз приходил и все грыз. Да мы даже почти и привыкать к нему стали, хотя его писк, что он издавал по ночам, очень мешал нам нормально спать. Наконец мы все же не выдержали и пошли к старейшине узнать, почему этот хорек нас так преследует, ведь старейшина был единственным, кто с ним разговаривал. А старейшина долго не хотел нам отвечать, но потом все же признался, что хорек этот и не хорек вовсе, а все те хорьки, которых мы прежде переловили, но уже перерожденные в одном звере. И что он, зверь этот, поклялся нам отомстить за каждого своего убитого сородича. Призадумались мы. И решили изловить этого хорька. Но как ни старались, ничего не выходило. Ведь хорек этот теперь все наши ловушки знал. Да и прочие хитрости тоже разведал. Ум-то у него был от всех его погибших сородичей. А раз так, то и поделать тут ничего было нельзя. И опечалились мы и решили, что вместе нам больше не жить. После чего и стали уходить один за одним из деревни.

– Ах, – произнес наконец Ири, – теперь я понимаю почему меня в первый же дом в вашей деревне впустили. Ведь этот дом теперь тут единственный обжитой остался, в остальных-то никто не живет?

– Все так, – грустно ответил Румо, – и мы с Олей совершенно одни здесь. Но даже и нас этот хорек хотел разделить, но у него ничего не выходило. Потому, что мы вот под этим чудесным одеялом спали и он пролезть к нам не мог. Но мы одеяло это под себя подтыкали. А ты, вон, видишь, не знал.

– А если бы он меня укусил? – спросил Ири нахмурясь.

– Нет, – ответил уверенно Румо, – он только на жителей нашей деревни нападал, а ты для него чужой трим, поэтому он и не стал тебя кусать. Но сейчас, – Румо посмотрел на своего гостя, – все кончено. Хорек погиб и мы можем жить совершенно спокойно. Да и соседи наши смогут к себе домой вернутся. Тебе же за смелость твою и удачу, позволь нам подарить вот это чудесное одеяло. И пусть оно служит тебе так же как и нам, и согревает не только тело уютной теплотой, но и душу приятными воспоминаниями.

После чего Румо вновь передал гостю свое одеяло и они спокойно отправились спать. И вновь Ири спал под этим замечательным одеялом, не слишком теплым, но и не очень холодным, совсем не легким, но и не тяжелым. Да еще и под таким, которое защищало его лучше всякой брони, потому что его совершенно невозможно было порвать.

Белки – интересные создания. Они никогда не пребывают в покое, если только не спят. И поэтому даже временное бездействие сказывается на их организме не лучшим образом. Но если белка по какой-либо причине начинает еще и лениться, то ей просто конец. И страдает при этом не только ее организм, но и психика. Потому что она тогда полностью перестает себя контролировать и превращается в жалкое подобие того пушистого и игривого зверька, каким была прежде. А значит та огромная, почти безразмерная чашеобразная емкость с арахисовым маслом, которое от долгого воздействия плюсовых температур еще и забродило, представляла для всего беличьего племени реальную и очень серьезную опасность.

Конечно, емкость эта была изначально накрыта прорезиненным брезентом. Но постепенно старый брезент истлел и рассыпался. А когда это произошло, так и сильнейший приторный запах распространился по всем близлежащим лесам. И хотя пахучая емкость находилась в давно покинутом старом городе, – а белки городов не любили – но тем не менее все они стали к этому городу спешно подтягиваться, а некоторые так еще и рассказывать своим сородичам, что обнаружили вкуснейшее лакомство в почти неограниченном количестве.

Со временем все больше и больше местных белок приходило к пахучей емкости. А некоторые так и уходить от нее не захотели, отчего и жили там постоянно, поедая арахисовое масло. В конце концов белки совсем обленились и попросту валялись там вокруг едва ли не тысячами, не в силах уже ни назад в лес уйти, ни чем-либо иным полезным заняться. Они разжирели и стали неповоротливыми. Однако от лакомства своего все равно отказаться не могли. Поскольку оно не только питательным было, но еще и пьянило слегка. Поэтому вот так, очень скоро, почти все окрестные белки перестали быть уже похожими на самих себя и превратились черт знает во что.

И все же не все белки подверглись тогда этому лакомому растлению. Был среди них один бельчонок, который не любил арахисового масла, отчего и не стал его есть. Он, правда, прибегал потом несколько раз к этой емкости и наблюдал за тем, что там происходило. И наконец понял, что случилась беда. Пошел он тогда к своим родителям, которые тоже там лежали. Но даже и они не захотели его слушать. А отец так еще и грозить начал, что накажет его. Но едва только поднялся на свои четыре лапы, как тут же и завалился на бок, и не смог своего малыша догнать. Тогда бельчонок в самую чащу леса пошел к бабке своей. Она у него очень старая была и с палочкой ходила. А оттого жила в невысоком уютном дупле в огромном дубе. И когда бельчонок к ней пришел, то и сказал:

– А, бабушка старая, вставай скорей беда случилась!

После чего и рассказал ей все в подробностях, что с остальными белками произошло. А бабка ему ответила:

– Молодец внучек, что ты ко мне пришел. Пойдем скорей в тот город заброшенный, наших из беды выручать. Вот только старая я очень и ходить мне тяжело, так что долго нам с тобой туда добираться придется.

– Ничего ничего, бабушка, – ответил ей бельчонок, – главное нам что-нибудь придумать. А времени у нас теперь предостаточно. Куда все эти бедолаги-то денутся, ведь они даже и встать толком не могут.

И пошли они вместе в тот город. А как пришли, так и увидели все как есть. Сотни, если не тысячи белок валялись там вокруг пахучей емкости. И у всех у них были счастливые мордочки, а некоторые даже напевали что-то веселое, а другие насвистывали. Поглядела на все это бабка-бельчиха, покачала головой и говорит:

– Ах, все как ты и сказал, внучек, беда приключилась. И если этих объевшихся лодырей вдруг лисы или волки найдут, то несдобровать им. Съедят они их ни за что, ни про что. Но как же нам им теперь помочь?

– Нужно всю эту емкость уничтожить, – предложил ей бельчонок, – потому, что уговоры на них, – он указал лапкой на сородичей, – не действуют.